Страница 4 из 28
Он повернулся к сидящему у стены таксисту.
— Давай, Том, к «Старбрайт Клаб». Клиент, похоже, достаточно пьян, чтобы дать хорошие чаевые.
Тем временем человек со шрамом вытащил свой бумажник, достал из него две купюры по десять долларов и положил их на стол.
— У вас наверняка есть список с номерами машин, — сказал он настойчивым тоном.
— Конечно есть, — проворчал верзила. — Но уже поздно, в конторе почти никого не осталось.
Он указал на открытую дверь, ведущую в другую комнату, где работали две машинистки.
— Это очень важно. Вопрос жизни и смерти. Мне необходимо отыскать особу, которая села в это такси около отеля «Ибикус» минут двадцать назад.
Мужчина написал номер машины на бумажке и протянул ее верзиле. Тот пожал плечами.
— Около «Ибикуса» двадцать минут назад? Если так, может, что-нибудь и выйдет.
Он встал и с бумажкой в руках пошел совещаться с белокурой девицей, которая говорила в микрофон. Просмотрев списки и записав что-то рядом с номером такси, верзила направился в другую комнату, вручил листок одной из машинисток и дал ей какие-то указания. Вернувшись, он снова уселся за стол.
— Придется подождать минут пять.
Прошло почти десять, прежде чем машинистка принесла бумажку назад.
— Машина шестьдесят два. Водитель Арчи, — сказал верзила, бросив взгляд на листок. — Вы это хотели узнать?
Он быстро схватил обе десятидолларовые купюры.
— Свяжитесь с таксистом по радио и спросите у него, куда он отвез женщину, которую подсадил возле «Ибикуса» приблизительно полчаса назад. — Мужчина со шрамом говорил тоном, не допускающим возражений.
Верзила задумался.
— Это против правил, сэр. Вам придется подождать, пока Арчи вернется. И тогда, если только он потрудится вспомнить…
Мужчина сделал нетерпеливое движение.
— Мне нужно знать немедленно. Речь идет о моей сестре, понимаете? У нее серьезные неприятности, и я должен разыскать ее как можно скорее. Разве эта маленькая услуга не стоит двадцати долларов?
Верзила пожал плечами и сунул деньги в карман.
— Вы мне их дали, чтобы узнать имя шофера и номер такси. Вы их узнали. — Он протянул мужчине бумажку, затем жестом указал на другой конец комнаты. — Поговорите с Герти, если желаете. То, что она скажет в свой микрофон, меня не касается.
Сжав губы, мужчина взял листок и подошел к блондинке. Она только что передала очередную информацию и, нажав какую-то кнопку, подняла на него взгляд.
— Вы можете по этому вашему аппарату вызвать Арчи, машина шестьдесят два?! — спросил мужчина.
— Конечно.
— Окажите любезность, спросите его, куда он отвез девушку, которая полчаса назад села в его такси возле отеля «Ибикус».
— Не знаю, сэр, что вам и сказать. В принципе, ничего личного по радио передавать нельзя. Это противоречит правилам.
— Но тут особый случай. Я должен найти свою сестру. Она… Словом, у нее серьезные неприятности: я полагаю, ей грозит опасность. Если мне удастся немедленно ее отыскать, я, быть может, спасу ей жизнь.
Блондинка недовольно нахмурила брови и окликнула верзилу.
— Как мне быть, Берт?
Берт, не оборачиваясь, в очередной раз пожал плечами.
— Решай сама, малышка. То, что ты вещаешь там в свою жестянку, — твое личное дело.
Мужчина снова достал бумажник и весьма неохотно извлек из него десятидолларовую купюру.
Девица, исподтишка наблюдавшая за ним, тут же нажала кнопку: «Вызываю машину шестьдесят два. Шестьдесят два, Арчи, ответьте!.. — Затем нажала другую кнопку и поудобней устроилась в кресле с наушниками на голове. — Арчи, — сказала она тридцать секунд спустя, — тут один господин хочет знать, куда ты отвез пассажирку, которая села к тебе возле „Ибикуса“ полчаса назад».
Выслушав ответ, она спросила у мужчины:
— С какой стороны «Ибикуса», северной или южной?
Закрыв глаза, тот быстренько соображал, пытаясь мысленно сориентироваться.
— С северной. Приблизительно в ста ярдах, с северной.
Девица проговорила в микрофон: «Северная», затем послушала, и глаза у нее округлились.
— Арчи спрашивает, это вы бежали за малышкой, чтоб ее напугать?
— Ну конечно же нет! Повторяю вам, она моя сестра. Именно того человека, который бежал за ней, я и боюсь. Скажите шоферу, что она в опасности и что мне надо как можно скорее ее увидеть.
Герти передала ответ таксисту, снова послушала и проворно схватила купюру, которую мужчина держал в руке.
— Арчи говорит, что, к вашему сведению, не имеет значения, вы за ней гнались или кто другой. Он отвез ее к Майклу Шейну, и, если вы рискнете связаться с этим рыжим, он хотел бы посмотреть, что из этого выйдет.
— К Майклу Шейну?
— Я вижу, мистер, вы нездешний. Это частный детектив, о нем все время пишут в газетах.
— Частный детектив? — Мужчина с озабоченным видом кусал губы. — В таком случае, мне думается, ей больше ничего не угрожает. Но все же я хотел бы ее увидеть. Арчи сказал вам, где он живет, этот самый Шейн?
Герти дала ему адрес, который назвал таксист. Коротко ее поблагодарив, мужчина стремительным шагом вышел из конторы.
IV
21.40
В небе светился тонкий рожок луны. Легкий ветерок, налетавший с Атлантики, смешивался с теплыми испарениями, поднимавшимися от еще не остывшей после дневной жары земли. В ночном осеннем воздухе разливалась какая-то сладострастная истома.
Майкл Шейн медленно вел машину по бульвару Бискайн, возвращаясь в город. Ветерок трепал его рыжую шевелюру, на плече он ощущал приятную тяжесть черноволосой головки Люси Гамильтон. Он чувствовал себя спокойным и счастливым.
Поистине, в Майами это лучшее время года, подумал Шейн. Лето с его зноем позади, а те, кто отправляется зимой в погоне за солнцем на юг, еще не заполонили Волшебный город. В настоящий момент Шейн бил свободен от дел, и в ближайший месяц ситуация вряд ли изменится. Однако, когда начнется массовое нашествие на город богатых мотов и простаков, его талант детектива понадобится многим.
Люси, нимало не стесняясь, погладила Шейна по щеке и чуть слышно прошептала:
— Разбудите меня, Майкл, когда приедем. Кажется, последний бокал шампанского буквально свалил меня с ног.
Он снисходительно усмехнулся.
— Я обожаю, когда вы чуточку навеселе, мой ангел.
— Вы говорите ужасные вещи.
Она на мгновение приподняла головку, чтобы выразить свое возмущение, и снова прикорнула, прижавшись к Шейну.
— Вовсе нет, — сказал он, подтрунивая над ней. — Тогда вы, по крайней мере, оттаиваете и перестаете быть образцовой чопорной секретаршей.
— Как будто я когда-нибудь ею была!
— Конечно. Во время работы вы ни разу не удостоили меня ласковым словом. Пришлось выводить вас в свет, кормить изысканными блюдами, поить «Пол Роджером», чтоб вы хоть немного смягчились.
— «Пол Роджер»? Вы что, думаете, это шампанское в самом деле из Калифорнии?
— Как бы там ни было, оно на вас подействовало, и, когда мы приедем, я собираюсь подло этим воспользоваться, чтобы вас поцеловать.
— Для чего?
— Что значит «для чего»?
— Да, для чего столько трудов?
— Труд — целовать вас? — спросил он, будто недоумевая.
— Ну да.
Шейн прекрасно знал, куда она клонит, и ему нелегко было найти умный ответ. Разумеется, он целовал ее, потому что ему было приятно, но этого недостаточно, и это не давало ответ на вопрос, который задала Люси.
Ведь на самом деле она спрашивала: «К чему нас это приведет?» И, если честно, он мог ответить лишь: «Ни к чему». Люси нечасто задавала такого рода вопросы. В общем, ее, похоже, вполне удовлетворяли сложившиеся между ними отношения. Она, казалось, жила настоящим, работала с увлечением, прекрасно справляясь со своими обязанностями, и без разговоров соглашалась проводить с ним все вечера, которые он мог — или желал — посвятить ей.
Шейн машинально почесал ухо, как делал всякий раз, когда пребывал в растерянности.