Страница 2 из 6
В сущности, мой трактат о том, что человек должен понимать, о чем он может знать и что ему следует думать. Впрочем, хотя, как мне кажется, ответы на эти вопросы и найдены в основном окончательно, задача не может считаться решенной. И все это только лишний раз свидетельствует о том, как мало проку в ответах, пусть они будут самыми замечательными, если это только ответы.
Андрей Курпатов
Санкт-Петербург, 2000 г.
Благодарности
Позволю себе поблагодарить тех, кому обязан появлением трактата.
Сомневаться и быть последовательным в своем сомнении меня научил Людвиг Витгенштейн. Работать с материалом, не страшась парадоксов, избегая взывающих о себе допущений, меня научил Лев Выготский. Им обоим, прежде всего, я и обязан своим трактатом. Они показали мне пример достойного мышления, мне же оставалось лишь, в меру моих скромных возможностей, использовать в своем исследовании методологию психософии. А потому, если мой текст хоть сколь-либо достоверен, я приношу им свою глубочайшую благодарность. За все же ошибки, которые, может быть, мною допущены, я несу собственную ответственность.
Я намеренно избегал ссылок, однако, читая мою работу, наверное, трудно не заметить в нем тени Мишеля Фуко и Ролана Барта. Необходимо также сразу оговориться, что я не пытался прояснить Жака Лакана, но писал так, как мне бы хотелось, чтобы он думал. Относительно Бенедикта Спинозы следует сказать, что нас роднит, скорее, здоровое эпикурейство, нежели нравоучительный стоицизм.
И еще одно: я был несказанно рад, когда в результате своих изнурительных интеллектуальных мытарств я пришел все-таки к тем нескольким фразам, которые, на мой взгляд, вполне разъясняют то фундаментальное положение («психологического» свойства) «божественного Платона», которое раньше расценивалось исследователями не иначе, как литературное излишество. Впрочем, к нему бы присоединился, как мне кажется, и «божественный Людвиг».
Кроме того, я полагаю, что эта часть трактата порадовала бы и Мишеля Монтеня, так же как, впрочем, и меня радует чтение его восхитительных текстов.
Так или иначе, но я навязался в удивительную компанию, из которой, к счастью, никто не сможет меня изгнать. Впрочем, я полагаю, что сия обитель открыта каждому. Только, ради всего святого, не нужно выламывать двери! Тут их попросту нет. Да и вход совсем не в той стороне, где он нами предполагается.
Психософический трактат
1. Мир является мне вещами.
1.1 Мир – не то, чем Он является мне [не вещи].
1.11 То, что Мир является мне, свидетельствует: есть то, что являет [Мир] мне явленное [вещи]. Иными словами: Мир есть.
1.12 Однако, из этого также ясно: являющееся [вещи] – не есть то, что являет [Мир].
При этом, я имею дело с тем, что является мне Миром [с вещами].
1.13 Следовательно, Мир не является мне Собой, но вещами.
Отсюда: я не знаю Мира.
1.2 Вещи – не есть Мир, но Его явления мне.
1.21 То, что я полагаю «миром» [вещи], не Мир, но вещи.
1.22 Существует то, что является мне, следовательно: явленные мне вещи существуют.
1.23 Поскольку Мир – не вещь, но только является мне вещью, то Его не существует.
1.3 Вещи – не то, что есть, но то, что существует, благодаря тому, что Мир является мне ими.
1.31 Если вещи – не то, что есть, то вещей нет.
1.32 Если вещей нет, то существующего тоже нет, ибо вещи – существуют, явленные мне Миром.
1.33 Отсюда: то, что есть [Мир], и то, что существует [вещи, явленные мне Миром], не одно и то же.
1.4 Мир является мне вещами.
1.41 Если Мир является мне вещами, а вещей нет, то вещи существуют лишь благодаря отношениям [в отношении] со мной.
1.42 Если Мир является мне вещами, то я (своим отношением с вещью) определяю существование вещи.
1.43 Если Мир является мне вещами, то вещи, которыми мне является Мир, существуют для меня.
1.5 Мир является мне мною.
1.51 Мир является мне мною, следовательно: я – вещь.
1.52 Я существую как вещь в отношении с другими вещами, т. е. Мир является мне [вещь] мною [вещью].
1.53 Поскольку я – вещь, а вещей нет, то меня нет.
2. Я имею дело с вещами.
2.01 Вещь – не факт, но вещь.
2.011 Тот, кто хочет думать о вещи как о факте, прежде должен думать о том, как может он думать о «не-вещи», а думать об этом он не может.
2.0111 Однако, также понятно и другое: саму вещь нельзя думать.
2.0112 Поскольку вещь существует лишь в отношении с другими вещами, то чтобы думать вещь, нужно думать и обе стороны этих отношений. Однако, сторона отношения [вещь] не может думать саму себя [вещь], но лишь себя в отношении.
2.0113 Следовательно, вещь сама по себе – не факт, но отношение вещей – факт, о котором, впрочем, нельзя думать, в противном случае это будет уже не отношение само по себе, а вещь.
2.012 Отсюда очевидно, что факт не является точкой отсчета, следовательно: говорить о факте как о «факте» – значит, допускать терминологическую ошибку.
2.0121 Неправомерное использование понятия факта для указания на вещь создает иллюзию того, что вещь есть.
2.0122 Однако, фактом, как было сказано, можно считать лишь отношение вещей, из чего, впрочем, отнюдь не следует, что вещь есть.
2.0123 Следовательно, делать допущение, согласно которому вещь – факт, абсолютно недопустимо.
2.013 Кроме того, не ясно, что имеется в виду, когда говорят, что вещь – факт.
2.0131 Если тот, кто говорит, что вещь – факт, полагает при этом, что вещь – это вещь, не говорит ничего, что было бы неизвестно.
2.0132 Если тот, кто говорит, что вещь – факт, утверждает этим, что он может опираться на вещь, свидетельствует о том, что он не понимает, что вещи нет, но Мир является мне ею [вещами].
2.0133 Если же тот, кто говорит, что вещь – факт, рассчитывает, что данным высказыванием он может придать вещи некий статус, не понимает, что придать статус – не значит иметь статус.
При этом ясно: то, чего нет, не может иметь статуса.
2.02 Вещь – не предмет, но вещь.
2.021 Если предмет понимается как единство формы и содержания, то очевидно, что речь идет о какой-то ассоциации вещей и отношений, но не о вещи как таковой.
2.0211 Я могу быть в отношении с одной вещь, я могу быть в отношении с другой вещью, но полагать, что между этими двумя вещами существует некое отношение, которое соответствует той связи, которую я усматриваю между ними, – было бы неоправданным допущением, ибо это моя связь.
2.0212 С другой стороны, поскольку вещь существует в отношении со мной и для меня, следовательно, если предмет – это некие вещи и отношения вне меня, то он не вещь.
2.0213 Таким образом, определение обоих атрибутов – формы и содержания – создают предмет и уничтожают его, ибо так он не вещь, а потому не существует.
2.022 Попытке определить вещь как предмет должно предшествовать обязательство не рассматривать его как вещь, но тогда предмет – чистая абстракция, следовательно, я имею дело только с вещами.
2.0221 Тот, кто имеет дело только с вещами, не может иметь дело ни с чем другим.
2.0222 Когда я имею дело с вещью – это акция [отношение], которая – не вещь.
2.0223 Однако, когда я имею дело с акцией [отношением] – она вещь.
2.023 Полагая предмет существующим, человек утверждает свое отсутствие, что нелепо.
2.0231 Если допустить, что предмет – это вещь, образованная другими вещами, но вне меня, то я ничего не знаю о такой «вещи».
Как же я могу знать, что такая «вещь» существует?
2.0232 Существование предмета, таким образом, – грубое допущение.
2.0233 Существование же вещи в отношении с другими вещами не может быть подвергнуто сомнению.
2.03 Вещь – не событие, но вещь.
2.030 Допустить, что вещь может измениться, значит допустить, что она может не быть собой, а это нелепо.