«Дней минувших анекдоты...»

Алиханов Иван Иванович

«Дней минувших анекдоты…»

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Называя полуторовековую хронику жизни моего рода и моей семьи строкой из «Евгения Онегина», я полагаю, что конец строфы:

невольно возникнет в памяти читателя и пояснит идею, да и технологию создания книги.

Словом «анекдот» в пушкинское время называлось происшествие из жизни исторического лица. Трагические, печальные, интересные, а порой и смешные воспоминания из жизни родственников, друзей, приятелей, сослуживцев и моей личной жизни составили основную канву повествования.

Копаться в «хронологической пыли», если бы даже к тому и была охота, мне было невозможно, ибо среда обитания три четверти прошедшего века продуцировала преимущественно пыль лагерную.

Некоторые дополнительные сведения мне удалось почерпнуть из книг: М. Мшвелидзе «Очерки по истории музыкального образования в Грузии» (М.: «Советский композитор». 1971), М. Чудаковой «Жизнеописание Михаила Булгакова» (М.: «Книга», 1988), «Морской энциклопедический словарь» (СПб.: «Судостроение», 1991), «Бизертинский морской сборник» (М.: «Согласие», 2003) и ряда других книг, а также материалов периодической печати.

Некоторые цитаты приведены по памяти, поэтому заранее приношу извинения за возможную их неточность.

Глава 1

ОБЛОМКИ ГЕНЕАЛОГИЧЕСКОГО ДРЕВА

«…из способных, из энергичных, из породистых. Выбили всех… Дворянство, офицерство, купечество, духовенство, крестьянство лучшее…

Собственное генеалогическое дерево подрубила матушка Россия почти под корень… Самые плодоносные ветви безошибочно порушила».

Я родился 2 февраля 1917 года и, таким образом, стал как бы предвестником трагических событий, рассеявших и уничтоживших весь наш большой, благополучный, деятельный и талантливый род.

Приведу траурный список моих ближайших родственников, безвинно погибших:

1. Алиханова Лилли Германовна — моя мать. Умерла в лагере.

2. Адельханов Григорий Григорьевич — двоюродный брат. Погиб в лагере.

3. Ананов Владимир Степанович — двоюродный брат. Погиб в лагере.

4. Ананов Георгий Степанович — двоюродный брат. Погиб в лагере.

5. Шахбудагов Александр Григорьевич — муж двоюродной сестры. Погиб в лагере.

6. Долуханов Исай Маркович — муж двоюродной сестры. Погиб.

7. Долуханова Елизавета Исаевна — его дочь. Расстреляна.

8. Орловская Татьяна Константиновна — жена двоюродного брата. Пять лет лагерей.

9. Горемычкин Сергей Иванович — тесть, строил Беломорканал. Погиб.

10. Алиханов Михаил — полуторагодовалый сын. Умер в Казахстане, где я находился в ссылке и где не было никакой медицинской помощи.

11. Алиханов Михаил Иванович — брат. Убит на фронте в 1945 г.

Что претерпели эти несчастные? Это я не могу ни представить, ни увидеть в кошмарном сне, поэтому вынужден обратиться к показаниям очевидцев из опубликованного недавно «Архива русской революции». Вот как об этом написали в своем докладе сестры милосердия Красного Креста, оказывавшие помощь заключенным в тюрьмах Киева в течение семи месяцев 1919 года:

«Необразованные, грубые, озверевшие сотрудники ЧК друг перед другом щеголяли своей жестокостью… Сами принадлежащие к подонкам общества, они тешились тем, что могли досыта упиться унижением и страданием людей, которые еще недавно были выше их. Богатство и социальное положение было уже давно отнято большевистской властью у представителей буржуа. У них осталось только неотъемлемое превосходство образования и культуры, которые приводят разбушевавшуюся чернь в ярость».

Оглядываясь на прожитые годы, я сейчас представляю нашу жизнь, как движение по Аппиевой дороге, вдоль обочин которой, словно побежденные спартаковцы-гладиаторы, распяты на крестах — вера, надежда, любовь, добропорядочность, честность, правда, совесть, интеллигентность, нравственность, свобода… Наша семья прошла по дороге утрат, которой не было конца.

Первые декреты большевиков были вселенским блефом, направленным против самой природы человека, и поэтому единственным способом воплощения этих декретов в жизнь стал массовый террор.

Чтобы в одночасье разрушить «мир насилья», был высвобожден из «пут» нравственности и законности инстинкт дикости люмпенов. Под ленинским лозунгом «грабь награбленное» люди были натравлены на людей, и началось взаимное истребление — гражданская война, в которой одержали верх отнюдь не пролетарии, а как раз те подонки, которые и заварили кровавую кашу. Массовый террор: убийства, внесудебные казни, немедленные расстрелы после нелепого и скоротечного суда с заранее предопределенным приговором, ссылки в лагеря с неминуемой и быстрой гибелью — все эти злодеяния на многие годы стали способом управления огромной страной. Беспощадное управление, как сейчас бы сказали, кровавый менеджмент небольшой кучки негодяев, который вел и в конце концов привел страну в никуда.

Возглавившие СССР нелюди создали партийный аппарат, по сути ставший механизмом уничтожения. Нехитрые экономические выкладки Маркса превратились в нелепое оправдание проводимых ими массовых бесчинств. Предприимчивых, честных, добрых и порядочных людей стали уничтожать, и этот действовавший десятки лет механизм уничтожения — террор, был провозглашен способом построения нового «общественного строя»! Лучший генофонд страны был перемолот, талантливейшие роды промышленников и предпринимателей, выпестованные самой историей России, были истреблены. Последствия небывалой в истории человечества демографической катастрофы явственно ощущаются в России и в се странах-соседях и по сей день.

Академик И. П. Павлов сказал: «Если то, что делают большевики — эксперимент, то для него я пожалел бы лягушку».

Отрицательная селекция выдвинула в вожди величайшего в истории палача, который в борьбе за абсолютную власть убил не только всех своих бывших соратников, но и практически всех людей, которые когда-либо ему повстречались на жизненном пути, — он всех их помнил и никого не забыл уничтожить. На процессе бериевских пособников было установлено, что поводом ареста служили приглянувшаяся кому-то из коммунистических главарей чужая квартира, жена, собака, ружье или простое желание покуражиться над достойным человеком.

Сначала по указам Ленина, а потом Сталина были расстреляны члены всех других партий, священнослужители, интеллигенция, вредители, «враги народа», «убийцы» Кирова, уклонисты, «шпионы», участники испанской войны, генералитет Красной Армии, бывшие соратники, а потом и соучастники преступлений, а потом и исполнители-палачи. После войны в этот страшный круг были вовлечены военнопленные, люди, имеющие родственников за границей, родственники лиц, пропавших в лагерях, космополиты, выдающиеся ученые, целые народы и нации и, под занавес, врачи, лечившие тирана.

Количество репрессированных достигло нескольких десятков миллионов — сколько людей было в действительности умерщвлено — не подсчитано и по сей день. Оставшиеся на воле семьи казненных жили в постоянном страхе, ожидая кары за то, что были родственниками репрессированных. Чтобы как-то сохраниться, дети отрекались от родителей, родители от детей, жены от мужей. Символом «настоящего» советского подростка был провозглашен Павлик Морозов, который донес на родного отца. Человеческая мораль была перевернута с ног на голову…