Страница 1 из 16
Николай Асанов
Украденная душа
ПРОЛОГ
Никогда я не думал, что мне придется возвращаться к случайным записям об экспедиции на гору Громовицу, которую совершили в прошлом году студенты одного геологического института Украины.
Но вот недавно я получил письмо от начальника той экспедиции, студента Владимира Дубравки. В письме оказались совершенно неожиданные известия. По словам Володи, в комсомольскую организацию института поступило заявление от «группы верующих», проживающих в городе, из которого экспедиция выступила на штурм Громовицы.
В этом заявлении Володя Дубравка и вся его альпинистская группа обвинялись во «вмешательстве в дела церкви…»
Бюро комсомольского комитета было вынуждено заняться разбором заявления…
Дубравка просил меня, как свидетеля всей эпопеи с восхождением на Громовицу, вмешаться в его «персональное» дело и дать свои показания.
В конце письма своего он указывал и на то, что всю эту историю не худо бы опубликовать, поскольку в «письме верующих» затрагивается честь многих людей, а поступки их толкуются неправильно. «Может быть, — писал Володя, — история эта еще поднимет кого-нибудь на борьбу с пережитками. Особенно жалко, — писал он дальше, — если истинная история жизни и борьбы таких отличных людей, как Сиромаха и его жена, будут запятнаны всякими ложными слухами…»
Это доброе и твердое письмо молодого студента заставило меня вернуться к недавнему прошлому и правдиво изложить удивительные события, свидетелем которых я случайно стал. Пусть же эта повесть послужит добру…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
За окном слышится раздраженный женский голос. Голос молодой, но раздражение, звучащее в нем, делает его грубым и резким. От этого кажется, что во дворе разговаривает старая колдунья. Но я знаю, что это невеста начальника альпинистской экспедиции, Зина Корчевая, молодая, красивая девушка с сильными ногами, большим круглым лицом и светлыми, вспыхивающими под солнцем волосами. Таким голосом она разговаривает только со своим женихом Володей, который старше Зины лет на пять, но при этих разговорах кажется мальчишкой. Он смущается и краснеет, как только Зина заговорит вот таким резким, скрипучим голосом. Ему, должно быть, стыдно за нее.
Я подхожу к окну.
Зина стоит в дверях палатки. Палатка раскинута во дворе гостиницы. Это выдумка Зины — закаляться. На дворе март, и, хотя здесь юг, земля еще не оттаяла после большого снега. Просто Зине приятно находиться среди пятерых юношей и принимать их поклонение. Она единственная девушка в этой экспедиции.
Экспедиция готовится «штурмовать» гору Громовицу, массивная снежная шапка которой возвышается над городом. Участники экспедиции — студенты геологоразведочного института — молодые здоровые парни; кажется, все они втихомолку влюблены в Зину, но «переживают» за Володю и после таких сердитых вспышек долго не разговаривают с нею.
Володя разматывает и проверяет веревочную лестницу с «кошкой» на конце. Такую «кошку» иногда забрасывают на выступ скалы, чтобы миновать расселину или трещину. «Кошка» должна зацепиться за камень и удержать человека на весу. Я частенько думаю о том, что случится, если «кошка» сорвется? Володя говорит, что это случается редко. Веселое утешение!
— Нет, ты скажи, долго мы будем тут стаптывать башмаки? — кричит Зина.
Башмаки у нее новенькие, ничуть не стоптанные. Носить такие башмаки здесь, в городе, неразумно: они тяжелы, как гири, но в этом тоже свое щегольство: «Смотрите, я альпинистка!»
— Вот натренирую двух новеньких, и пойдем, — тихо, стараясь даже и голосом выразить благоразумие, отвечает Володя.
«Новенькие» стоят тут же, сделав беспечные лица и поглядывая на небо. Им явно не хочется смотреть на Зину. Я не понимаю, чем они досадили Зине? Может, тем, что с самого прихода не обратили на нее внимания? Они появились вчера, разговаривали с Володей без Зины, он взял их в свою группу, не спросясь у нее, может, поэтому она чувствует себя уязвленной?
Одного из новичков я знаю. Это тоже геолог, но уже окончивший в прошлом году геологоразведочный институт. Зовут его Сиромаха. Он работает километрах в шестидесяти от города на строительстве межколхозной гидростанции: изучает грунты под плотины, ищет и находит местные строительные материалы — новое в колхозной жизни дело, и Сиромаха им очень гордится. Правда, он признается, что в институте больше мечтал о золоте и алмазах, о нефти и угле… Но, приехав сюда, на эту «простую» работу, он покорил своих нанимателей упорством и практицизмом.
В последние месяцы он несколько раз приезжал в город и, когда в гостинице не случалось свободных номеров, ночевал у меня.
Человек он тихий, скромный, с мягким сердцем, и, встретив его в городе, когда он торопливо ходит из учреждения в учреждение, добывая какие-то инструменты и буровые станки, никогда не подумаешь, что он умеет видеть сквозь землю. Да не на три аршина, как говорится в пословице, а на сотни метров! Благодаря его разведкам колхозники уже имеют отличный собственный кирпич, цемент и даже собираются в будущем году строить небольшой фаянсовый заводик, — Сиромаха отыскал белую глину…
Сейчас Сиромаха стоит несколько принужденно перед Володей и Зиной, в спортивных штанах и майке, чуть склонив голову. Он гибкий, тонкий, как лозина, и я с чувством зависти думаю, что он обгонит всех на тренировке.
Рядом с Сиромахой стоит и молчит его дружок и помощник, буровой мастер, коренастый, смуглый от весеннего загара, — наверное, с той самой поры, как начал таять снег, он работает у своего станка без рубашки. Он появился здесь впервые, но то, что он и Сиромаха — дружки, понятно. Когда Сиромаха о чем-нибудь разговаривает, он неприметно косится на этого крепыша, словно спрашивает: «Так ли говорю?» — и тот глазами показывает: «Так, так, давай дальше!»
Зина презрительно и гордо поворачивает лицо к новичкам. В ее карих глазах вспыхивают и гаснут искорки. Новички равнодушно смотрят в небо, как слепые. Зина вздрагивает от злости и говорит Володе:
— Зачем ты вытащил эту «кошку»? С таким инструментом в горы не ходят!
Володя молчит. Низко склонившись, так что лицо его становится багровым от притока крови, он перебирает веревки. Зина не отстает:
— И вообще принимать в группу посторонних воспрещается!
Володя выпрямляется, устало говорит:
— Зиночка, они не посторонние. Сиромаха учился в нашем институте, только старше двумя курсами. И потом, здесь же не сдача зачетов, не экзамен на звание мастера. Гора не велика, на нее и неопытные поднимутся.
— Пусть одни и всходят! Зачем брать на себя лишнюю обузу?
Новенькие стоят с таким видом, словно этот разговор не касается их, они его не слышат. Зина резко поворачивается и уходит в палатку. Володя взваливает лестницу на плечо, сует новеньким ледорубы, ведет за собой.
Место тренировки рядом — гостиница прилепилась одним углом к скале. Двор упирается в скалу. Скала неприступна ни сверху, ни снизу, так что с той стороны даже гостиничный сад не огорожен. Долголетний опыт показал, что, соблазненные абрикосами и яблоками, мальчишки не могут одолеть скалу — у мальчишек нет такого альпинистского оборудования, какое привезла группа Володи.
Я долго смотрю из окна, как Сиромаха и его товарищ бросают «кошку». «Кошка» достаточно тяжела, это примерно то же самое, что толкать ядро. «Кошка» постоянно срывается, едва Сиромаха или его товарищ начинают подергивать ее, повисая всем телом на веревочной лестнице. Видно, есть свой секрет и в том, как «кошку» забросить.