Как это случилось

— Шейн? Я жду вас здесь уже несколько часов…

— Вам придется подождать еще немного, — огрызнулся Шейн. Заметив жест портье, он шагнул к телефонной кабине, поднял трубку и рявкнул: — Говорит Майк Шейн. Угол Второй и Третьей. Двое бандитов только что пытались на меня напасть. Попробуйте поискать парней Джека Гарли, которые могут еще околачиваться где-то поблизости, и обыщите их — они вооружены. Джентри на месте?

Услышав, что шеф ушел домой, Шейн положил трубку, вышел из кабины и бросил ошеломленному портье:

— Не беспокойте меня, если сюда заявятся полицейские и начнут задавать вопросы. Просто передайте им, что городские власти задолжали гостинице заднюю стенку одного из ваших гаражей.

— Так вот в чем дело, мистер Шейн? Господи, я слышал страшный треск, а потом стрельбу, но не понял, что случилось.

Шейн ухмыльнулся, достал носовой платок и вытер пот с лица.

— Они поджидали меня в гараже, и мне пришлось проехать сквозь него без остановки. Надеюсь, вы сумеете привести в порядок мою машину.

— Конечно. Вот здорово! А вы счастливчик, мистер Шейн.

— Это точно.

Он повернулся и чуть не столкнулся с Дональдом Хендерсоном.

— Надеюсь, теперь, наконец, я смогу поговорить с вами, Шейн, — с важным видом начал Хендерсон. — Я потратил целый вечер, пытаясь с вами связаться.

Шейн любезно кивнул.

— Чертовски неприятно. Поднимайтесь со мной наверх и потратьте еще немного времени, если вы в настроении. — Он направился к лифту, и Хендерсон последовал за ним.

Выйдя из лифта, Шейн молча прошел по коридору и открыл дверь.

— Присаживайтесь в кресло и выкладывайте, что там у вас, Хендерсон.

— Вот что. — Тот достал из нагрудного кармана белый квадратный конверт и дрожащей пухлой рукой протянул его Шейну. — Сегодня вечером его доставил курьер. Сначала я не знал, что делать. Это что-то из ряда вон выходящее, как вы сами убедитесь. Я решил, что это своего рода мистификация, а может, необдуманная шутка. Человек в моем положении всегда получает много дурацких писем.

Шейн обратил внимание, что адрес был напечатан на той же машинке, что и письма, полученные Ральфом Флэннаганом и Шейлой Мартин. Он достал из конверта сложенный листок бумаги и, развернув, взглянул на него безо всякого интереса. Формулировка была точной копией других. Он широко зевнул.

— И что?

— Я не уверен, что вы внимательно прочитали, — запротестовал Хендерсон. — Меня фактически обвиняют в намерении убить женщину, совершенно мне не знакомую. Женщину, даже имя которой я не могу вспомнить. — Он наклонился вперед, уперевшись ладонями в колени. — Вы понимаете, как это меня расстроило?

Шейн пожал плечами и подавил зевок.

— Если вы не собирались ее убивать, то почему же это должно было вас расстроить?

— То же самое и я сказал себе, — быстро ответил Хендерсон. — Сегодня у нас было одно собрание, и я отложил это дело с конвертом, рассчитывая, что смогу позднее обратиться к вам за разъяснениями. А после собрания по дороге домой включил в машине радио, чтобы послушать вечерние новости. Я был в ужасе. Сначала подумал, что это какое-то сверхъестественное совпадение, но потом до меня дошел весь ужас моего положения. Эта женщина была мертва — убита, Шейн. А ведь именно я обвинялся в ее убийстве.

— А вы не убивали?

— Да нет же, — огрызнулся Хендерсон. — Я уже говорил вам, что даже не знаком с женщиной по имени Ванда Уэзерби.

Шейн потерял терпение.

— Я знаю. Уже целая куча людей наговорили мне сегодня кучу разных вещей. А то собрание, которое, как вы утверждаете, вы посещали, — что это было?

— Очередное собрание «Общества улучшения благосостояния граждан». Дело в том, что сегодня вечером у нас была очень важная повестка дня, и я председательствовал лично, — пояснил Хендерсон и холодно добавил: — Должен сказать, что меня не интересует, как вы к этому относитесь.

— Дверь у вас за спиной, — небрежно бросил Шейн.

Хендерсон поджал губы и замолчал.

После некоторой паузы Шейн спросил:

— В какое время проходило ваше собрание?

— Оно открылось ровно в девять тридцать.

— И участники собрания могут точно сказать, сколько вы там находились?

— Мы закончили в начале двенадцатого. Между прочим, Шейн, я пришел сюда не на допрос.

— А зачем же вы пришли? — резко оборвал его детектив.

— Чтобы прямо вам обо всем рассказать и попросить вас проявить благоразумие, когда вы завтра утром вскроете вашу почту и прочтете это абсурдное обвинение в мой адрес. Этот дьявольский план задуман, чтобы погубить меня! — с жаром воскликнул Хендерсон. — Я понял, что это единственное объяснение, как только услышал, что та женщина действительно убита. Эти подлецы хотят погубить мою репутацию.

— Вы что, в самом деле думаете, что человека убили только затем, чтобы бросить на вас подозрение и таким образом повредить вашей репутации? — скептически спросил Шейн.

— А какое еще может быть объяснение? Боюсь, вы не имеете достаточно полного представления о тех порочных силах, с которыми я вступил в борьбу, открыто призвав запретить использование общественных фондов на жилищное строительство. Я не раз публично заявлял, что это прямая дорога в ад.

Шейн потушил сигарету и тихо спросил:

— Чего вы от меня ждете?

— Разве вам не ясен ваш долг? По-видимому, утром вы получите оригинал этого письма вместе со взяткой в тысячу долларов. Отказавшись от участия в этих коварных замыслах, вы нанесете чувствительный удар по моим врагам.

— Короче говоря, — подытожил Шейн, — вы хотите, чтобы я закрыл глаза на улики против вас. Я должен порвать письмо Ванды Уэзерби исключительно на основании ваших голословных утверждений и забыть о нем? А что же вы посоветуете сделать с тысячей долларов?

— Оставьте себе, — подхватил Хендерсон. — Если она действительно сама их послала, — в чем я сомневаюсь, — она уже никогда об этом не узнает. Ну, а если все это подлог, то те, кто послал эти деньги, вряд ли посмеют объявиться и потребовать их назад.

Шейн рассмеялся и с восхищением произнес:

— И некоторые считают, что это частные детективы — прохвосты. Вы бы лучше выметались отсюда, Хендерсон. Я ложусь спать. — Он поднялся, развязал галстук и начал расстегивать рубашку.

У его посетителя отвисла челюсть.

— Боюсь, вы не поняли. Без сомнения, вы обязаны понять всю важность…

— Доверия к моим клиентам, — рассердился Шейн. — Если кто-то платит мне тысячу долларов, чтобы я расследовал дело по подозрению вас в убийстве, значит, черт возьми, я отработаю эту тысячу долларов.

— А если предположить, — с колебанием произнес Хендерсон, — что я вышел бы со встречным предложением в два раза большей суммы, чтобы вы не расследовали это дело?

— Я бы вышвырнул вас вон, — сквозь зубы процедил Шейн, шагнув к двери спальни. Он захлопнул за собой дверь, снял с себя одежду и облачился в пижаму.

А когда вернулся, гостиная была пуста, а входная дверь — закрыта. Шейн облегченно вздохнул, присел на край стола и, придвинув к себе телефон, снял трубку.

Довольно долго никто не подходил, наконец, послышался сонный голос Генри Блэка.

— Майк Шейн беспокоит, — отрывисто сказал детектив. — Есть у тебя что-нибудь на завтрашнее утро?

— Ты имеешь в виду сегодняшнее утро? Господи, Майк…

— Ну, хорошо, сегодняшнее, — согласился Шейн.

— Да ничего, кроме отвратительного похмелья, — ответил Блэк.

— Мэтьюс все еще с тобой?

— Да, если судить по моей чековой книжке, но сам я иногда в этом сомневаюсь.

— Для тебя с Мэтью есть работа, — перебил его Шейн. — Подъезжайте рано утром к почте — до того, как начнут разносить письма и газеты — и установите слежку за почтальоном, который приносит утреннюю почту в мою контору. Не спускайте с него глаз, до самой конторы.

— Минутку. А как я узнаю, что это и есть тот почтальон?

— Если даже такой хитрый черт, как ты, не сможет это узнать, возможно, все и так будет в порядке, потому что этого не смогут сделать и предполагаемые налетчики. В этом случае вам с Мэтью надо будет поболтаться на улице рядом с конторой около девяти утра, потому что это будет их последний шанс.