Страница 136 из 139
Ко времени работы над повестью у Некрасова уже был опыт пародиста, памфлетиста (см. сатирические и пародийные характеристики Ф. В. Булгарина, В. С. Межевича, Л. В. Бранта, Ф. А. Кони и других литераторов в романе о Тростникове, в «Очерках литературной жизни»; коллективные произведения — эпиграммы на Достоевского («Витязь горестной фигуры…»), на П. В. Анненкова («За то, что ходит он в фуражке…», 1856), стихотворение, посвященное В. П. Боткину («Песнь Васеньке», 1854), «Послание к Лонгинову» (1854) и др.).
Повесть соотносилась и с литературной традицией. В 1840-1850-е гг. пользовались широкой известностью стихотворные памфлеты А. Ф. Воейкова «Дом сумасшедших» (первая редакция 1814 г., дополнялась до 1838 г.) и «Парнасский адрес-календарь» (1818–1820), содержавшие меткие сатирические характеристики литературных деятелей 18100-1830-х гг. В литературных кругах обсуждался написанный В. П. Боткиным, Д. В. Григоровичем и А. В. Дружининым фарс «Школа гостеприимства» (1855), разыгранный в качестве домашнего спектакля у Тургенева в Спасском 26 мая 1855 г. и у Е. А. Штакеншнейдер 7 февраля 1856 г. «Пьеса, которую вы сочинили и сыграли, мне пересказана», — писал Некрасов Тургеневу 30 июня — 1 июля 1855 г., оценивая ее как «веселый вздор», свидетельствующий об «отличном состоянии духа». Некрасова заинтересовала и написанная на основе этой пьесы повесть Д. В. Григоровича «Школа гостеприимства» (БдЧ, 1855, № 9), в которой Чернышевский был изображен в образе желчного критика Чернушкина. Судя по в целом положительной оценке, высказанной в письме к Д. В. Григоровичу от 4 октября 1855 г. («нельзя читать без смеху этого живого и веселого рассказа. Легкость его удивительна. Я пожалел, что он не попал в „Современник“, это, в сущности, самый трудный род…») и в «Заметках о журналах за сентябрь 1855 года» (С, 1855, № 10), его внимание привлекла проблема соотношения реальной действительности и карикатуры в художественном произведении, а также «вопрос о том, в какой степени можно вносить свои антипатии в литературные произведения» (ПСС, т. IX, с. 308). Все это, по-видимому, занимало Некрасова в связи с работой над повестью.
В ней прослеживаются тематические и текстуальные соответствия с фельетоном И. И. Панаева «Заметки Нового Поэта о петербургской жизни», содержавшим выпад против Достоевского и известным в литературе главным образом в этой связи. Процитировав часть эпиграммы «Витязь горестной фигуры…», его автор высмеял Достоевского как «кумирчик», о котором «протрубили везде,) и на площадях и в салонах», и который «стал совсем заговариваться л и вскоре был низвергнут нами с пьедестала и совсем забыт» (С, 1855, № 12, с. 238, 240).
История знакомства автора «Каменного сердца» с Мерцаловым подобна истории с «кумирчиком» в фельетоне Панаева. У Некрасова Мерцалов часто повторяет, что он «за „Каменное сердце“ не возьмет всей русской литературы» (с. 422). У Панаева близкую по смыслу тираду произносят поклонники «кумирчика»: «Вот только что народившийся маленький гений, который со временем убьет всю нашу настоящую и прошедшую литературу» (С, 1855, № 12, с. 238). Некрасов упоминает обморок, повторившийся с Глажиевским во время рассказа о похвалах Мерцалова «Каменному сердцу». У Панаева «маленький гений» «побледнел и зашатался» при встрече со светской красавицей. По-видимому, часть фельетона Панаева («Литературные кумиры и кумирчики»), посвященная Достоевскому, представляет собой своеобразный сатирический комментарий к коллективной эпиграмме «Послание Белинского к Достоевскому». Но в фельетоне намечены и другие темы и характеристики: «Люди с заблуждениями и люди никогда не заблуждавшиеся. — Светские литературные дилетанты, литературные новички и известные литераторы во время чтения своих сочинений» (С, 1855, № 12, с. 235), аналогичные имеющимся в повести Некрасова: известные литераторы, литераторы-дилетанты и «литературные сочувствователи», участники литературных чтений и литературных кружков.
Отдельные сюжетные и тематические переклички прослеживаются и с памфлетом-пародией анонимного автора «Кандидат в романисты и его роман» (БдЧ, 1855, № 7–8). Этот памфлет, направленный против писателей «натуральной школы», высмеивал литературные чтения, организованные «крошечным великим человеком», и современных литераторов — «толпу полударований, полупосредственностей», которые «бросились на мужичину в надежде быть Тургеневыми» (БдЧ, 1855, № 7, с. 48, 57). Некрасов откликнулся на эту повесть в «Заметках о журналах за июль месяц 1855 года» (С, 1855, № 8), отметив в ней «странный и жалкий юмор, без разбору направленный как на то, что действительно смешно, так и на то, что составляет самую живую и светлую сторону русской; литературы» (ПСС, т. IX, с. 291–292).
Приведенные наблюдения являются также косвенным аргументом для датировки повести.
На основе сопоставления сохранившихся фрагментов с многочисленными мемуарами и эпистолярными источниками К. И. Чуковский установил ее прототипы (см.: Чуковский К. Плеяда Белинского и Достоевский. (Вступительный очерк к «Каменному сердцу»), с. 189–230). Кроме Мерцалова — Белинского, Осипа Михайловича Глажиевского — Достоевского здесь бегло очерчены другие персонажи, в которых пародийно отражены черты участников кружка Белинского и «Современника» 1850-х гг. Образ Чудова — Тростникова, так же как и в других прозаических произведениях, автобиографичен. В черновых набросках он характеризуется как «недавно выбившийся из подземных литературных сфер» (см.: Другие редакции и варианты, с. 669, вариант к с. 412, строке 28). В Разбегаеве, «пустом малом», угадываются черты, свойственные, судя по свидетельствам современников, И. И. Панаеву, о котором Некрасов неоднократно отзывался иронически в письмах 1850-х гг. («Этот господин хвастливостью и самодовольствием мастерски умеет поддерживать к себе нерасположение» — см. письмо к И. С. Тургеневу от 18 (30) декабря 1856 г.; ср. оценки И. И. Панаева, данные Тургеневым: «Этакий неисправимый свистун!» — Тургенев, Письма, т. II, с. 51, и П. В. Анненковым: «Панаев был большой враль» — Анненков, с. 535). В Балаклееве, который говорит о себе как о приятеле Глажиевского, отражены особенности характера Д. В. Григоровича, товарища Достоевского по Инженерному училищу (в 1844 г. жил с ним на одной квартире и первый познакомил Некрасова, а затем и Белинского, с рукописью «Бедных людей» — см.: Григорович, с. 89–91).
Другие литераторы и «литературные сочувствователи» обрисованы меткими комическими и ироническими формулами: «Поэт в душе», «Благородная личность», «Художественная натура», «Всесторонняя (она же и Восприимчивая) натура», «Спутник», «Мальчишка», «Элемент светскости», «Библиотека», «Газета», близкими по своей смысловой наполненности и стилю к эпиграммам на современников Некрасова и Тургенева (ср. также шутливые выражения в письмах Некрасова к И. С. Тургеневу (22 октября 1854 г., 10 сентября 1857 г.), В. П. Боткину (7 февраля 1856 г.), А. А. Фету (31 июля 1856 г.) по поводу П. В. Анненкова («наш добрый») и Тургенева («наш седой Митрофан», «седой гусь»)).
Некоторые черты личности и биографии друга Тургенева П. В. Анненкова — его близкое знакомство со многими известными литераторами, хорошая осведомленность в событиях литературной жизни, образованность, частые поездки за границу и т. д. — карикатурно обыграны в «Спутнике» и «Всесторонней натуре». Характерные приметы В. П. Боткина, А. В. Дружинина, пользовавшихся репутацией эстетических критиков, пародийно отражены в «Художественной натуре»; Н. X. Кетчера, переводчика Шекспира, — в Парутине, «щеголявшем правдивостью» и требовавшем на литературных собраниях шампанского (с. 426; ср. строку «Кетчер, друг шипучих вин» из эпиграммы Тургенева, относящейся к концу 1840 — началу 1850-х гг.: Тургенев И. С. Стихотворения и поэмы. Л., 1970, с. 126).
Возможно, появление на последних страницах такой фигуры, как Решетилов, в сопровождении «Спутника» («Новость, важная новость: Решетилов пишет новый роман; я слышал две главы: превосходно!» — эту фразу произносит «Спутник» (с. 438)), можно Объяснить, если обратиться к некоторым подробностям литературной биографии Тургенева, работавшего в 1850-е гг. над романом «Два поколения». Это событие вызвало живой интерес современников, в том числе и Некрасова, который одобрил первые четыре главы и, возможно, намеревался опубликовать роман по окончании в «Современнике» (см. письма к И. С. Тургеневу от 26 сентября 1853 г. и 12 августа 1855 г.). П. В. Анненков был в числе первых читателей начальных глав «Двух поколений» (см.: Рус. обозр., 1894, № 10, с. 497; Назарова Л. Н. О романе «Два поколения». — ЛН, т. 73, кн. 1, с. 54–55).