Страница 6 из 73
1867
Суд*
1 «Однажды, зимним вечерком» Я перепуган был звонком, Внезапным, властным… Вот опять! Зачем и кто — как угадать? Как сладить с бедной головой, Когда врывается толпой В нее тревожных мыслей рой? Вечерний звон! вечерний звон! Как много дум наводит он! За много лет всю жизнь мою Припомнил я в единый миг, Припомнил каждую статью И содержанье двух-трех книг, Мной сочиненных. Вспоминал Я также то, где я бывал, О чем и с кем вступал я в спор; А звон неумолим и скор, Меж тем на миг не умолкал, Пока я брюки надевал… О невидимая рука! Не обрывай же мне звонка! Тотчас я силы соберу, Зажгу свечу — и отопру. Гляжу — чуть теплится камин. Невинный «Модный магазин» (Издательницы Софьи Мей) И письма — память лучших дней — Жены теперешней моей, Когда, наивна и мила, Она невестою была, И начатый недавно труд, И мемуары — весом в пуд, И приглашенья двух вельмож, В дома которых был я вхож, До прейскуранта крымских вин — Всё быстро бросил я в камин! И если б истребленья дух Насытить время я имел, Камин бы долго не потух. Но колокольчик мой звенел Что миг — настойчивей и злей. Пылай, камин! Гори скорей, Записок толстая тетрадь! Пора мне гостя принимать… Ну, догорела! Выхожу В гостиную — и нахожу Жену… О, верная жена! Ни слез, ни жалоб, лишь бледна. Блажен, кому дана судьбой Жена с геройскою душой, Но тот блаженней, у кого Нет близких ровно никого… «Не бойся ничего! поверь, Всё пустяки!» — шепчу жене, Но голос изменяет мне. Иду — и отворяю дверь… Одно из славных русских лиц Со взором кротким без границ, Полуопущенным к земле, С печатью тайны на челе, Тогда предстал передо мной Администратор молодой. Не только этот грустный взор, Формально всё — до звука шпор Так деликатно было в нем, Что с этим тактом и умом Он даже больше был бы мил, Когда бы меньше был уныл. Кивнув угрюмо головой, Я указал ему на стул, Не сел он; стоя предо мной, Он лист бумаги развернул И подал мне. Я прочитал И ожил — духом просиял! Вечерний звон, вечерний звон! Как много дум наводит он! Порой таких ужасных дум, Что и действительность сама Не помрачает так ума, Напротив, возвращает ум! «Судить назначено меня При публике, при свете дня! — Я крикнул весело жене. — Прочти, мой друг! Поди ко мне!» Жена поспешно подошла И извещение прочла: «Понеже в вашей книге есть Такие дерзкие места, Что оскорбилась чья-то честь И помрачилась красота, То вас за дерзость этих мест Начальство отдало под суд, А книгу взяло под арест». И дальше чин и подпись тут. Я сущность передал — но слог… Я слога передать не мог! Когда б я слог такой имел, Когда б владел таким пером, Я не дрожал бы, не бледнел Перед нечаянным звонком… Заметив радость, а не злость В лице моем, почтенный гость Любезно на меня взглянул. Вновь указав ему на стул, Я папиросу предложил, Он сел и скромно закурил. Тогда беседа началась О том, как многое у нас Несовершенно; как далек Тот вожделенный идеал, Какого всякий бы желал Родному краю: нет дорог, В торговле плутни и застой, С финансами хоть волком вой, Мужик не чувствует добра, Et caetera, et caetera… Уж час в беседе пролетел, А не коснулись между тем Мы очень многих важных тем, Но тут огарок догорел, Дымясь, — и вдруг расстались мы Среди зловония и тьмы. 2 Ну, суд так суд! В судебный зал Сберется грозный трибунал, Придут враги, придут друзья, Предстану — обвиненный — я, И этот труд, горячий труд Анатомировать начнут! Когда я отроком блуждал По тихим волжским берегам, «Суд в подземелье» я читал, Жуковского поэму, — там, Что стих, то ужас: темный свод Грозя обрушиться, гнетет; Визжа, заржавленная дверь Поет: «Не вырвешься теперь!» И ряд угрюмых клобуков При бледном свете ночников, Кивая, вторит ей в ответ: «Преступнику спасенья нет!» Потом, я помню, целый год Во сне я видел этот свод, Монахов, стражей, палачей; И живо так в душе моей То впечатленье детских дней, Что я и в зрелые года Боюсь подземного суда. Вот почему я ликовал, Когда известье прочитал, Что гласно буду я судим, Хоть утверждают: гласность — дым. Оно конечно: гласный суд — Всё ж суд. Притом же, говорят, Там тоже спуску не дают; Посмотрим, в чем я виноват. (Сажусь читать, надев халат.) Каких задач, каких трудов Для человеческих голов Враждебный рок не задавал? Но, литератор прежних дней! Ты никогда своих статей С подобным чувством не читал, Как я в ту роковую ночь. Скажу вам прямо — скрытность прочь, — Я с точки зрения судьи Всю ночь читал мои статьи. И нечто странное со мной Происходило… Боже мой! То, оправданья подобрав, Я говорил себе: я прав! То сам себя воображал Таким злодеем, что дрожал И в зеркало гляделся я… Занятье скверное, друзья! Примите добрый мой совет, Писатели грядущих лет! Когда постигнет вас беда, Да будет чужд ваш бедный ум Судебно-полицейских дум — Оставьте дело до суда! Нет пользы голову трудить Над тем, что будут говорить Те, коих дело обвинять, Как наше — книги сочинять. А если нервы не уснут На милом слове «Гласный суд», Подлей побольше рому в чай И безмятежно засыпай!.. вернуться