Страница 63 из 78
К собиранию материала для поэмы Некрасов вплотную приступил в конце 1860-начале 1870-х гг. Общим идеологическим источником могли послужить поэту работы Герцена (статьи «О развитии революционных идей в России», «Русский заговор 1825 г.» и др.) и Огарева (предисловия к «Думам» К. Ф. Рылеева и к сборнику «Русская потаенная литература XIX века», статья «Кавказские воды» и др.), в которых давалась многосторонняя оценка восстания декабристов с точки зрения революционной демократии, соответствовавшая взглядам Некрасова. Из художественных произведений и мемуаров самих декабристов Некрасов получал конкретные представления об их жизни и мировоззрении. Поэту были доступны сочинения декабристов, издаваемые Вольной русской типографией в Лондоне, а также архивные материалы, публиковавшиеся в журналах «Русская старина» и «Русский архив». Известны были Некрасову и официальные материалы: правительственные сообщения 1825–1826 гг., напечатанные в «Русском инвалиде» и «С.-Петербургских ведомостях», книга барона М. А. Корфа «Восшествие на престол императора Николая I» (изд. 3-е. СПб. 1857), а также, по всей вероятности, и негласное предписание сибирского генерал-губернатора Лавинского иркутскому губернатору Цейдлеру. Некрасов использовал фактическую основу этих документов. Работая над «Княгиней Трубецкой» летом 1871 г. в Карабахе (как известно, к 1 июля 1871 г. Некрасов окончил поэму «Недавнее время» и тотчас начал напряженно и интенсивно писать «Княгиню Трубецкую»), поэт обобщал данные многих источников, в том числе таких, как «Записки декабриста» барона А. Е. Розена (Лейпциг, 1870) и работа С. В. Максимова «Сибирь и каторга», впервые напечатанная в 1889 г. в «Отечественных записках» (№ 1–5, 8-10). И мемуары Розена, и комплект журнала за этот год хранились в библиотеке Некрасова в Карабихе (см.: Библиотека Некрасова. Предисл. и публ. Н. Ашукина. — ЛН, т. 53–54, с. 410, 431). Собирание материалов для поэмы Некрасов продолжал и в период непосредственной работы над пей. Друзья и знакомые присылали ему в Карабиху вновь выходившие материалы о декабристах, декабристках и, в частности, о княгине Трубецкой. Так, в архиве села Карабихи найдено письмо неизвестного, в котором приводятся отзыв одного из французских историков о декабристках и биографические сведения о княгине Трубецкой. Автор письма обещает: «Что попадется интересного, буду сообщать Вам в деревню» (Архив села Карабихи. М., 1916, с. 235). О Е. И. Трубецкой (урожд. графине Лаваль, род. в 1801 г., ум. в 1854 г. в Сибири), последовавшей за мужем, князем С. П. Трубецким (1790–1860), полковником лейб-гвардии Преображенского полка, приговоренным за участие в заговоре к бессрочным каторжным работай, Некрасов мог прочесть в воспоминаниях ее мужа как о мужественной и сильной духом женщине. «Я благодарил бога от глубины души за то, что он милостью своею так поддержал ее и в чувствах внутренних и в наружном виде. Ничего отчаянного, убитого не было ни в лице, ни в одежде; во всем соблюдено пристойное достоинство», — писал С. П. Трубецкой, вспоминая свою встречу с женой в тюрьме (Записки декабристов, вып. 2 и 3. Лондон, 1863, с. 50).[11] В наибольшей степени для «Княгини Трубецкой» Некрасов использовал «Записки декабриста» барона Розена. На фактической основе этих записок он рисует картину восстания на Сенатской площади в первой части поэмы и столкновение княгини Трубецкой с иркутским губернатором во второй ее части. Этот источник дал поэту общее представление о характерах княгини Трубецкой и губернатора Цейдлера. Художественно преображая события, он делает их драматически напряженными и динамичными, обогащает речь Трубецкой страстным гражданским пафосом, вносит идейные коррективы, соответствующие его революционно-демократическому мировоззрению и в то же время исторически оправданные. Так, например, он подчеркивает активную роль царя в расстреле восставших («Сам царь скомандовал: „Па-ли“»). Сопоставление поэмы с ее источниками см. в работах: Щеголев П. Е. О «Русских женщинах» Некрасова в связи с вопросом о юридических правах жен декабристов. — В кн.: К свету. СПб., 1904; Горнфельд А. Г. «Русские женщины» Некрасова в новом освещении. — В кн.: О русских писателях, т. I. СПб., 1912, с. 174–228. Евгеньев-Максимов В. Е. Некрасов как человек, журналист и поэт. М.-Л., 1928, с. 315–321; Розанова Л. А. Из истории работы Н. А. Некрасова над поэмой «Русские женщины». — Учен. зап. Ивановск. гос. пед. ин-та, 1957, т. 12, вып. 3, с. 12–15.
Сличение вариантов рукописей ГБЛ, ИРЛИ и окончательного текста приводит к выводу, что, работая над поэмой, Некрасов добивался усиления ее политического звучания, наиболее яркой обрисовки революционных и героических черт центральных персонажей, логической простоты и идейной целеустремленности композиционного построения, стилистической выдержанности повествования в лирико-драматизированных тонах, художественной насыщенности и энергии языка и стиха поэмы.[12]
«Княгиня Трубецкая» была завершена 23 июля 1871 г. (в конце наборной рукописи стоит дата: «16 июля», но в начале рукописи, вероятно в пору завершения или по окончании поэмы, проставлена дата: «23 июля 1871 г.»). Посылая поэму на просмотр члену Совета Главного управления по делам печати В. М. Лазаревскому, Некрасов как бы подсказывал аргументы в ее защиту. «Если у Вас завтра будет заседание, — писал он 9-10 апреля 1872 г., - то не возникнут ли толки? Я побаиваюсь за сцену на площади; но прошло 50 лет! да и всё это есть у Корфа, которого книги во многих тысячах экз<емпляров> в руках у публики, — картинка чисто внешняя, не гнущая мысль читателя ни в которую сторону… ну да Вы найдете, что сказать в защиту». На официальные документы, появившиеся «с издания манифеста Александра II от 26-го августа 1856 года», и на то, что «автор счел за лучшее вовсе не касаться его <события> политической стороны», сослался Некрасов по требованию Краевского в подстрочном примечании к поэме в «Отечественных записках». Это примечание заменило стихотворный эпилог, от которого поэт отказался в корректуре (см.: Другие редакции и варианты, с. 355, 363). В корректуре же он заново написал эпизод посещения тюрьмы княгиней Трубецкой и сделал, как он сообщал Краевскому, «две прибавки к поэме — совершенно невинные». Обе прибавки состояли из картин путешествия княгини с мужем по Италии, контрастно противостоящих дальнейшим трагическим событиям. Вторая из них по неизвестным причинам не вошла в текст «Отечественных записок» и была опубликована первоначально в «Искре» (см. выше, с. 569). Об оценке «Княгини Трубецкой» в русской критике см. ниже, с. 579–585, комментарий к «Княгине М. Н. Волконской».
И эту площадь перед ней С героем на коне… — Имеется в виду Сенатская площадь и памятник Э. Фальконе Петру I.
А ты будь проклят, мрачный дом… — Речь идет о Зимнем дворце в Петербурге, резиденции русских царей.
Богатство, блеск! Высокий дом со Перед подъездом львы… — Дом графа И. С. Лаваля на Английской набережной в Петербурге (ныне набережная Красного флота, д. 4).
Плюмажи — украшения из птичьих перьев на мужских головных уборах.
По Ватикану бродишь ты… — Ватикан — папский дворец в Риме, построенный в V в. на Ватиканском холме и окруженный обширными парками; в нем насчитывается до 11 тысяч комнат и 22 двора.
Зонтообразных пинн… — Пиния — итальянская сосна.
Зато посмеивался в ус ~ Столичный куафер… — Куафер (от франц. coiffeur) — парикмахер, представитель среднего сословия, который усмехается, вспоминая, очевидно, о революционных событиях 1789–1793 гг. во Франции.
Какой-то бравый генерал ~ Убили и того. — Во время восстания 14 декабря 1825 г. были убиты генерал М. А. Милорадович (1771–1825), уговаривавший солдат «не бунтовать», вернуться в казармы и обещавший им прощение от «государя», и командир лейб-гвардии Гренадерского полка полковник Н. К. Стюрлер.
11
Некоторые сведения о Трубецкой мог сообщить Некрасову ее сын И. С. Трубецкой (об их знакомстве свидетельствует письмо Некрасова к Трубецкому от 16 марта 1873 г. — см. об этом ниже, с 578).
12
Укажем, в частности, что ни в наборную рукопись, ни в окончательную редакцию поэмы не вошли стихи «Мазурку танцевать с царем Всё счастье этих дур» (ср.: Другие редакции и варианты, с. 361, вариант «после 676»), отмеченные К. И. Чуковским в одной из копий Ефремова, в настоящее время неизвестной; отказаться от них Некрасова побудили, по-видимому, их «грубоватость» и «бытовая интонация», сильно снижающая патетическую речь героини (см.: Чуковский К. Мастерство Некрасова. М., 1971. с. 248).