Последний языческий бог

Лена порывалась еще что-то спросить, но я опередил ее:

- А как так получилось, что этот дом стоит один-одинешенек в лесу, за пару километров от деревни?

- Раньше это был охотничий домик, - несколько удивленно ответила девушка.

Может Кирилл и прав, я идиот. Мне даже в голову такая мысль не приходила. Все оказалось проще, чем я думал.

Голос друга разорвал тишину:

- Еще по одной?

- Ты не водку пьешь, - поправил я его.

- Ну, вы меня поняли.

Дальше все понеслось по накатанной, обычные для первого дня знакомства разговоры, томные девичьи улыбки, гусарское поведение Кирилла. Я, наконец, позабыл терзающие меня тревоги и расслабился. И чем больше было выпито бутылок вина, которое близняшки исправно нам откуда-то таскали, тем более раскрепощенно себя чувствовал. Теперь этот дом казался роднее моего исконного жилища.

Неожиданно в разгар посиделок, когда за окном была ночь, Марина предложила:

- А давайте погадаем!

- Да, да, давай, - захлопала в ладоши Лена.

Я согласно кивнул головой, а Кирилл что-то прошлепал губами. В голове крутилась мысль, что мы оказались послабее близняшек. Так надраться, а им хоть бы хны.

- Нам нужно взяться за руки, - скомандовала Марина.

Мои ладони почувствовали мягкость ладоней сестер. Надеюсь, это только начало. Скабрёзно ухмыляясь, я произнес:

- На что гадаем?

- На будущее, - последовал ответ от Лены.

Спустя миг они с сестрой что-то в унисон запели. Комнату наполнил ритмичный, пульсирующий ритм их голосов. Благодушие постепенно улетучилось. Их голоса звучали очень серьезно и сосредоточено. В какой-то момент глупая, веселая улыбка начала сползать с моих губ. Чем больше непонятных слов они говорили, тем ощутимее давил на меня мрак. Голоса девушек сплелись в один, сильный, пробирающий до костей, голос. Я начал стремительно трезветь. Судя по глазам Кирилла, он тоже начал приходить в себя. Люстра мелко задрожала, и свечи резко погасли. По стенам, потолку и полу, поползли синие, светящиеся линии. Они высвечивали вырезанные на дереве символы, которые складывались в четко прослеживающийся, логический рисунок.

Меня охватил страх. Я попытался закричать и выхватить руки из цепко держащих пальцев сестер, но тело отказалось слушаться меня. Только глаза не изменили своему хозяину. Я бросил полный ужаса взгляд на Кирилла. Он тоже смотрел на меня. Его глаза все больше наполняла краснота от полопавшихся капилляров. Судя по жжению, со мной происходило то же самое.

Рассудок твердил об иррациональности происходящего, но наполняющиеся кровью глаза, говорили о другом. Лица сестер, видимые в синих отсветах колдовских знаков, покрывших комнату, преобразились. Они стали одинаково отталкивающими, нет, красота не покинула их, но они начали гореть какой-то внутренней злобой. И только глаза, зеркало души, изменились. Вертикальные зрачки девушек заставили меня еще сильнее почувствовать сумасшествие происходящего.

Вокруг творилась магия. Кожей чувствовал ее эманации. Сейчас понял, что еще, когда стоял около дома, уже неосознанно ощутил ее влияние. Я прагматик, и верю только в то, что сам видел или познал. Не верил в магию, магов, экстрасенсов и прочую ерунду, но сейчас, готовый обмочиться от ужаса, я верю, искренне, незамутнённо.

Пение девушек начало нарастать. Я почувствовал, как внутри меня будто заворочался клубок змей, горло сдавило, в животе появилась режущая боль. Если бы мог, то сорвал бы голос от криков, но не один стон не огласил комнату.

Неожиданно, яркое, синее пламя вспыхнуло в камине. Я уловил легкий дымок, тонкими струйками расползающийся по комнате. Ноздри ощутили запах серы. Во рту появился резкий солоноватый привкус. Почувствовал, как кровь сочиться у меня по губам. Она толчками выплескивалась на стол. Я с ужасом смотрел на кровавую лужицу, нехотя впитывающуюся в скатерть.

Голоса девушек еще больше усилились. Боль отозвалась новым взрывом страданий. Голова Кирилла упала на грудь. Друг был мертв, скоро и я последую за ним. Приму смерть как избавление, эта боль сводила с ума. Приди, приди. Она не заставила себя ждать. Глаза закрылись, тело расслабилось, душа унеслась в неизвестность.

Глава 2.

Тьма окружала меня. Она была везде: снизу, сверху, по бокам. Ни один луч света не нарушал ее покой. Маленькая песчинка, которой была моя душа, затерялась на ее просторах. Я не чувствовал боли, страха, ненависти. Покой и апатия наполняли мое метафизическое существо. Не надо никуда гнаться, что-то делать, от кого-то защищаться, или напротив, нападать. Какое же это блаженство насладиться абсолютным покоем. Жаль, что только смерть может подарить такой покой. Смерть? Я же умер!

Обжигающей вспышкой мелькнули воспоминания. Я попытался открыть глаза или то, что должно заменять их после смерти. Появилась узкая полоса света, которая постепенно начала расширяться. Я вижу! Каменное помещение. Ни малейших признаков окон. Благо, подрагивающий свет факелов, давал возможность осмотреться. Посередине стоял монументальный деревянный стол, на котором лежали вскрытые трупы. Около них деловито копошились три человека в монашеских сутанах. Я попытался подойти к ним. Зазвенели цепи. Монахи дружно повернулись в мою сторону, но я не увидел этого. С всё нарастающим изумлением, я смотрел на чудовищных размеров ногу, затем на бедро, торс и руки. Огромные, вздутые, перевитые жгутами пульсирующих синих вен, мышцы, покрывали тело, мое тело. Я попытался закричать. Раздался рык, от которого заложило уши. В безумстве рванулся всем телом, но цепи удержали на месте. Тяжело дыша, посмотрел на монахов. Что со мной? Это ад? Что с моим телом?

Один из монахов что-то сказал самому старшему из них, седобородому деду, и выскочил из помещения.

- Кто вы? Что вам от меня надо? - закричал я, грубым, утробным басом.

Монахи понимающе переглянулись и заговорили между собой на непонятном языке.

- Что вы лопочите, басурмане? - не унимался я.

Скрипнула дверь. В комнату вошли двое. Уже виденный мною монах и высокий, седовласый мужчина в старинных одеждах. Черный камзол, черные ботфорты, кожаные штаны, естественно черные, и острый взгляд синих, как сапфир глаз. Его худое лицо, вплоть до длинного носа, было покрыто седой щетиной, а частично белые волосы, с вкраплениями грязно серых прядей, редкими, завивающимися локонами спадали на высокий лоб с глубокими горизонтальными морщинами.

Мы целую минуту, не мигая, смотрели друг на друга, затем он улыбнулся краешком бледных губ и подошел ко мне. Он оказался на полторы головы ниже меня, хотя на фоне монахов смотрелся каланчой. Спустя секунду, он показал мне руками, чтобы я наклонил голову к нему. Я последовал его просьбе. Хуже ведь не будет. Он приложил руки к моей голове и закрыл глаза. Резануло болью, и я отшатнулся к стене. Помещение огласил рев боли. Хренов урод, я раздавлю тебя. Бешенство мгновенно завладело мною. Я что есть сил, рванул руками. Цепи протяжно взвизгнули, но устояли. Двое монахов, подражая цепям, тоже взвизгнули и отошли на пару шагов. Старый монах даже бровью не повел, а мужчина с сапфировыми глазами, подобно скале застыл на месте. Выдержка у них есть - мелькнула мысль.

- Ты меня понимаешь? - произнес он.

- Да, - удивленно ответствовал я.

- Как тебя зовут? Из какого ты мира?

- Антон, - выдохнул я. - Земля.

- Скажу сразу и прими это как аксиому, ты в другом мире.

Я всегда подозревал о существовании других измерений, параллельных миров и т.д. но воспринимал их как нечто недоступное, то куда мы можем попасть только после смерти и начать жить с нуля. Реинкарнация, в общем. А здесь хоть и умер, но прекрасно помню свою жизнь на Земле.

Не отрывая взгляд от глаз мужчины, я проговорил:

- Я ведь умер, но я… жив… хоть и в перекаченном анаболиками теле.

- Я тебе сейчас все объясню. Ты главное молча слушай меня и не перебивай.

- Где Кирилл? - воскликнул я, вспомнив о друге.

- Все потом. Слушай, - произнес собеседник твердо. - Зовут меня Эртифекс, я владею ментальной магией. Потом поймешь, в чем заключается ее сила и т.д. сейчас это не важно. Эти, - мужчина кивнул на монахов, - некроманты…