На 101 острове

Но не всегда гранит имеет именно эту окраску. Многоэтажный дом на углу Невского проспекта и улицы Гоголя, знаменитый тем, что представляет собой копию прославленного дворца дожей в Венеции, облицован благородным камнем светло-серого оттенка. Это тоже гранит, серый финляндский или карельский гранит, ломки которого находятся на Карельском перешейке у города Антрэа (теперь — Каменногорск). Странно, что один и тот же камень может быть таким разным по виду. Отчего зависит это?

Это зависит от различного состава обеих пород камня. Розовый гранит — соединение трех минералов: белого, почти прозрачного кварца, темной слюды и розового полевого шпата. Кварц очень тверд; им можно если не резать, как алмазом, то царапать стекло. Слюда, напротив того, минерал очень мягкий; тут наоборот — осколком стекла легко поцарапать слюду. А розовый полевой шпат — иначе ортоклаз — обладает средней твердостью; поэтому и цвет и крепость розового гранита зависят от того, в какой пропорции соединены в нем эти три элемента.

В состав серого гранита входят и кварц и слюда. А вот розовый шпат-ортоклаз заменен в нем другим минералом, серым плагиоклазом. Он тверже, прочнее ортоклаза; прочнее своего красного брата и серый карельский гранит.

Обе эти разновидности постоянно встречаются в Ленинграде. Серым гранитом, в частности, одеты два отличной постройки дома на улице Герцена; в одном — недалеко от арки Главного штаба — помещается Междугородняя телефонная станция. Поискав, вы найдете на главных улицах города немало подобных домов. Все это красивые и сравнительно новые здания.

Серый гранит, придающий нашему городу своеобразный облик, очень любили зодчие начала XX века. Немало наших жилых домов облицовано им, но не они издавна составляют славу Ленинграда. Всемирной известностью пользуются его колоссальные красно-гранитные сооружения, вроде грандиозных каменных набережных, и особенно монументы, выполненные из громадных цельных, как говорят, «монолитных» гранитных глыб.

По всему, что мы узнали, выходит, что гранит — прекрасный и очень твердый строительный материал. Странно, почему же тогда наши соседи финны, обитатели страны поистине «гранитной», много веков живущие среди гранитных скал и разрабатывающие в них каменоломни, почему они именуют его «раппакиви»? Ведь это значит «гнилой камень».

Гуляя по Ленинграду, приглядывайтесь к его гранитным сооружениям. Сначала вы начнете различать разные оттенки этого камня: вы теперь уже будете знать, от чего это зависит. Заметите, что гранит бывает крупнозернистый и мелкозернистый. И, наконец, обнаружите совсем особый вид того же камня. Если его поверхность отполирована, он покрыт по красному фону узором из продолговатых темных глазков разной величины — от крупной горошины до голубиного яйца или небольшой сливы. Из такого глазастого гранита высечены как раз самые крупные монолиты: колонны Исаакия и знаменитый «Александрийский столп» на Дворцовой площади перед Зимним дворцом. Он столь высок, что возносится над крышами окружающих зданий. Вот этот гранит и есть обработанный человеком «раппакиви». Он красив и тверд. А почему же его назвали «гнилым камнем»?

В городе трудно разгадать эту тайну. Но на полях нашей области и особенно в лесах Карельского перешейка попадаются странные валуны. Наполовину это обычные камни, наполовину — груда крупного гравия, или, как говорят техники-строители, «дресвы». Сразу видно, что перед нами камень, доживающий свой век: под действием каких-то причин он распадается на все более и более мелкие частицы.

Вот это и есть «гнилой камень» — раппакиви. Как и всякий гранит, он состоит из нескольких минералов разной твердости. В крошечные трещины между довольно крупными кристаллами кварца, слюды и шпата осенью проникает вода. Зимой мороз превращает ее в лед, и она, расширяясь, разрывает камень. Он распадается на кусочки — «гниет».

Так — в природе. Но то же самое происходит и с сооружениями из этого красивого, неоднородного по своему составу камня. Он покрывается сначала поверхностными, потом все более глубокими трещинами. И, чтобы не превратились в груду «дресвы» прекрасные сооружения, за ними внимательно следят, стараясь захватить опасность в начале. Каждую трещину «флюатируют», заполняют особыми веществами, которые могут, с одной стороны, отвердевать в нерастворимую водой массу, а с другой стороны, — химически прочно соединяться с самим гранитом.

Такова беда гранита. Он красив, но нуждается в постоянном наблюдении и уходе.

Благородный камень — мрамор — родной брат того известняка, которым замощены наши ленинградские тротуары. Он брат и самого обычного мела, с которым вы постоянно имеете дело в школе.

Мрамор — тоже известняк, только природа обработала его в глубине земли большим давлением и сильным жаром. Он стал неузнаваем после этого.

Рыхлая масса мела вся состоит из миллиардов микроскопических раковинок. В куске мрамора все это превратилось в кристаллическую однородную массу. Она хорошо подчиняется резцу скульптора и в разрезе дает красивую одноцветную или пестроокрашенную поверхность.

Мрамор бывает самых разнообразных цветов. Скульпторы обычно пользуются белым или желтым мрамором. Убедиться в этом можно, пройдя по дорожкам Летнего сада, на перекрестках которых белеют мраморные статуи.

Самые богатые, самые роскошные здания Ленинграда украшены и облицованы цветным мрамором.

Красноватый гранит колонн Исаакия красиво выделяется на фоне его серых мраморных стен.

Если же вы хотите увидеть сразу целую коллекцию мраморных плит разных цветов и оттенков, идите туда, где улица Халтурина вливается в простор Марсова поля. Здесь стоит здание, которое так и зовется — Мраморный дворец. И снаружи и внутри его великолепное убранство выполнено из многих сортов и разновидностей этого любимого строителями камня.

Но ценные камни требуют бережного ухода.

Много десятилетий Казанский собор — великое творение Воронихина — стоял запыленный до такой степени, что представлялось совершенно невозможным определить на глаз, каким камнем облицованы его стены, из чего сложены колонны.

Но вот однажды собор оброс строительными лесами и скрылся из наших глаз. А когда леса сняли, мы, ленинградцы, с удивлением увидели: он светлый, наш собор! Он беловато-желтый, как воск!

Что же это за камень?

Справочники говорят: Казанский собор построен из пудожского камня. Пудож — город на нашем Севере, недалеко от Онежского озера. Но вот странность: сколько бы вы ни наводили справок, вы нигде не встретите указаний на какие бы то ни было каменные ломки в его окрестностях. В чем же дело?

А вот в чем: название «пудожский» ошибочно. Красивый камень этот добыт не в Пудоже, а возле Пудости, дачного местечка под Гатчиной, в трех десятках километров от Ленинграда. Его нужно называть не пудожским, а пудостьским. Только и всего. Из этого же камня построен сейчас наружный павильон станции метро «Площадь Восстания».

Недавно отремонтирован и фасад старого корпуса Публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина. И здесь произошло что-то вроде небольшого чуда. Хмурое, грязно-серое здание вдруг превратилось в очень красивый дом, облицованный светлым камнем, похожим на те подмосковные известняки, за которые Москва получила имя «белокаменной».

Каким же образом удалось отчистить эти строения? Сделали это песком.

Да и в этом нет ничего удивительного. Чистить вещи песком люди привыкли давно. Мокрым песком искони начищали самовары. Ребята на речке нередко предпочитают песок мылу. На флоте тем же песочком матросы всегда «драили» знаменитую морскую «медяшку». Недаром у нас иной раз говорят, что человека «пробрали с песочком».

Но мало кто задумывался над этой удивительной способностью песка очищать все. А ведь дело в том, что среди песчинок множество крошечных острых кусочков кварца. Под давлением они способны сцарапать, соскрести любую грязь, даже ту, которая крепко въелась в очень твердую поверхность. Каменную стену, колонну, гранит набережной десятки лет жгло солнце, овевал ветер, на них годами ложилась едкая фабричная копоть и прилипчивая пыль большого города. Их не отмоешь мылом и мочалкой. Камень не окрасишь, как оштукатуренный кирпичный дом.