Стрелы королевы

— С-с-спасибо! — выдавила Тэлия. — В-владычица пресветлая, я просто н-не знаю, как вас благодарить!

Стражник рассмеялся; глаза его снова утонули в веселых морщинках.

— Юная барышня, это мы будем вспоминать тебя с благодарностью, когда придет время платить подати! Еще что-нибудь нужно?

Ролан, похоже, счел, что пора снова трогаться в путь, и решительно двинулся прочь.

— Нет, спасибо, — крикнула Тэлия уже через плечо; мужчина весело помахал ей рукой да прощание.

Ролан снова пошел своей необычайно плавной и быстрой рысью, и вскоре селение осталось позади — так скоро, что когда Тэлия сообразила, что даже не знает ни его названия, ни имени своего благодетеля, оно уже скрылось из виду.

— О да, — сказала она Ролану, жадно откусив кусок слегка сдобренного пряностями мясного пирога, — Я вряд ли забуду выпечку жены Даро. Даже Изрел никогда не удавалось испечь ничего подобного, даже на праздники!

Поев, Тэлия с любопытством осмотрела бронзовую «бирку». На ней стоял номер и два слова: «Сладкие Ключи».

— Сладкие Ключи? — задумалась она. — Наверно, так называется тот городок. Чудеса, да и только! Мне раньше никогда не приходилось читать или слышать, что Спутники убегают от своих Герольдов, а тот стражник вел себя так, будто это самое обычное дело.

Когда время уже близилось к ужину, они миновали еще одно селение. Оно оказалось гораздо меньше Сладких Ключей: просто горсточка домов и лачуг, сгрудившихся вокруг кузницы. Очевидно, деревушка эта была слишком мала, чтобы здесь имелся пост Дорожной Стражи, но люди казались такими же дружелюбными. Они приветливо махали Тэлии, когда она, звеня бубенцами уздечки, скакала мимо, и, казалось, не находили ничего необычного в зрелище слегка чумазой девочки верхом на Спутнике. Тэлия поневоле сравнивала их поведение с тем, как повели бы себя на их месте крепковеры. Ее соплеменники в лучшем случае смерили бы ее пристальным взглядом, а потом отвернулись при виде столь неприличного поведения со стороны девушки. В худшем же случае попытались бы остановить ее — стащить со спины Ролана и посадить под замок, как воровку.

С приближением ночи Ролан отыскал еще один Путевой Приют. Дорога и Река незадолго до того разошлись, но возле Приюта нашелся колодец, так что вода имелась в избытке.

Среди «барахла», которым снабдил ее в дорогу страж, Тэлия обнаружила не только скребницу и щетку для Ролана, но и маленькую коробочку мягкого самодельного мыла и мочалку. К тому времени, как взошла луна, оба — и Спутник, и девочка — стали не в пример чище, чем днем.

Пирожки Тэлия решила (хотя и с некоторым сожалением) есть только на обед, а по утрам и вечерам довольствоваться кашей. Она снова покормила Ролана, поела сама и крепко уснула, невзирая на неудобства примитивного Путевого Приюта.

На третий день странствия Тэлия уже настолько освоилась с тем удивительным фактом, что она едет в столицу верхом на Спутнике, что мысли ее стали занимать другие предметы. Положение солнца напоминало ей о том, какую именно работу она выполняла бы дома в это время; она поймала себя на том, что гадает, что думают в Усадьбе о ее исчезновении. Во всем большом семействе у Тэлии не осталось ни одного действительно близкого человека, с тех пор, как Андреана убили во время одного из набегов, а Врис отдали в Младшие Жены старому Стрельнику. Из всей родни только эти двое, казалось, по-настоящему любили ее — даже Мать Отца не была к ней привязана настолько, чтобы защищать, когда Тэлия в очередной раз выводила из себя Келдар. Только эти двое осмеливались помогать ей, рискуя навлечь на себя гнев Первой Жены. Врис тайком таскала Тэлии еду, когда ее за какую-нибудь провинность оставляли без обеда. Андреан открыто заступался за нее, если ее наказывали, и всегда готов был замолвить за нее словечко перед Отцом. Именно по настоянию Андреана Тэлии разрешили чтение, поскольку его слова, как Второго сына, имели вес в Семье. А с Врис они были ближе, чем просто единокровные сестры, несмотря на разницу в возрасте; так неразлучны бывают разве что близнецы.

При мысли об Андреане — таком ласковом и заботливом, всегда готовом улыбнуться и пошутить — глаза Тэлии защипало от слез. Недолго он был рядом — его убили, когда Тэлии едва исполнилось девять лет, но она очень хорошо его помнила. Высокий, сильный, он казался ей добрым великаном из сказки. Он был так терпелив… с такой готовностью учил всему глупышку-сестру, что она хотела знать. Андреана любили все — все, кроме Келдар. Наверно, и вправду Богиня хотела иметь его при Себе, раз призвала его так рано, — но ведь Тэлии он тоже был нужен. Ее бранили за то, что она плакала на его поминках, но плакала она о себе.

А Врис? Бедная Врис. Ее ужасала мысль о предстоящем браке со старым Стрельником, и, похоже, боялась она не зря. Те несколько раз, когда Тэлия видела ее на Собраниях, Врис выглядела бледной и строгой и была молчалива, как одна из Служительниц Богини. Внутренний огонь, так красивший ее, погас, остался лишь пепел.

Тэлия содрогнулась, подумав о том, что ее вполне могла постичь такая же участь. Ей невероятно повезло, что Спутник появился так своевременно. Это самое настоящее чудо.

Вскоре Тэлия обнаружила, что у нее руки чешутся от безделья. Она целые дни проводила сидя в седле и глазея по сторонам, а сколько Тэлия себя помнила, ее руки ни на минуту не оставались праздными. Даже чтение ей разрешали только при условии, что она одновременно будет делать какую-нибудь полезную работу. Сидеть сложа руки казалось ей чем-то противоестественным.

Тэлия попробовала коротать время, как можно подробнее запоминая непрерывно меняющийся пейзаж вокруг себя и пытаясь мысленно составить нечто вроде карты. Чем ближе она подъезжала к столице, тем чаще встречались небольшие селения. Явное отсутствие интереса к ее особе со стороны их обитателей ставило Тэлию в тупик. Можно было подумать, что странные девицы, разъезжающие на Спутниках Герольдов, здесь в порядке вещей. По-видимому, единственным объяснением этому могло служить то, на что намекал Страж. Вероятно, такое происходило достаточно часто. Но тогда почему об этом ничего не говорилось в ее сказках? Спутники чрезвычайно разумные создания; вспомнить хотя бы, как Ролан всю дорогу заботится о ней. Тэлия, безусловно, ошиблась, вообразив поначалу, что он убежал от хозяина, словно обычная деревенская скотина. После всего происшедшего у девочки не оставалось особых сомнений относительно того, кто из них главный. Значит, сказки говорили чистую правду: Спутники действительно существа, чей ум по меньшей мере не уступает уму Герольдов. Тэлия сопоставила то немногое, что знала о Спутниках, с тем, что сама пережила за последние три дня. Увы, этого оказалось недостаточно, чтобы разрешить проблему. Крепковеры сторонились Герольдов, запрещали своим детям упоминать о них и общались с ними лишь в случае крайней необходимости. Только Старейшины имели какие-то контакты с Герольдами. А тот запретный слушок, который как-то дошел до Тэлии, касался одних Герольдов и их пресловутой безнравственности, а отнюдь не Спутников.

Но если уж делать выводы — Ролан, должно быть, сам выбрал Тэлию себе в попутчицы, поскольку не приходится сомневаться, что он прекрасно мог добраться до Коллегии и сам. А раз так, почему он выбрал именно ее? Может быть, он специально явился в Усадьбу, чтобы забрать Тэлию и доставить ее в столицу? Это было слишком похоже на сказку. Тэлия попросту не могла поверить, что такое может произойти. Только не с ней; с каким-нибудь юношей, обладающим магическим даром, как тот же Ваниэль — еще куда ни шло, но с простой девчонкой из крепковеров? Никому в здравом уме такое и в голову бы не пришло.

И все же она не могла не задавать себе этих вопросов. Почему Ролан появился именно тогда? Почему заманил ее к себе в седло? И почему, наконец, он везет ее именно туда, куда Тэлии хотелось попасть больше всего на свете и на всех пяти Небесах? Ломая себе голову над этой загадкой, Тэлия почти забыла о своих праздных руках.