Страница 4 из 12
Стас услышал шорох подошв по песку, шепот охранников у двери и ровное дыхание палача. Блеск лезвия манил, притягивал взгляд, оно двигалось медленно, повернулось, идеально отточенная сталь потянулась к Стасу. Он шарахнулся к стене, врезался спиной в трубу и ударил ногой наугад, в темноту. Не попал, а заодно и сам потерял равновесие, неловко завалился на бок и приложился виском к вентилю, да так, что от боли в ушах зазвенело. А когда шок миновал, сообразил, что это не в ушах, а лязгнул по трубе нож – охранник не рассчитал и размахнулся чересчур широко, когда перерезал державший руки Стаса шнур. Обрывки валялись на полу, Стас пошевелился и сжал кулаки, чувствуя, как оживают мышцы и разбегается по венам застоявшаяся кровь, покалывая кожу сотней иголочек. Стас поднялся на ноги, смотрел в полумрак перед собой. Никого, полковника и след простыл, в углах лежали обычные тени – черные, густые, жутковатые, но обычные, от них пахло плесенью и пылью, но не смертью. А живые их воплощения переместились к подвальной двери, две уже скользнули вверх по ступеням, еще парочка сопровождала третью – громоздкого и неповоротливого Ковригина. Он повернул голову и, не дожидаясь вопроса, проговорил:
– Гуляй, мститель хренов. Других распоряжений относительно тебя мне не поступало. Форс-мажор, видишь ли, приключился, то бишь обстоятельства непреодолимой силы, освобождающие контрагентов от всяческой ответственности за невыполнение обязательств. Не в Тоскану же мне тебя с собой тащить, сам посуди, а кровушки я уж досыта навидался, да и отчет опять же сдавать некому. Так что живи, сколько сможешь. Сутки или двое ты еще протянешь, а дальше тебя либо на обед кто подстрелит, либо от заразы сам подохнешь. Выбирай, что тебе больше нравится. Будь здоров.
И вместе со «свитой», особо не таясь, вмиг оказался на последней ступеньке, исчез в темноте и холодном ветре. Стас ринулся за ними, остановился в дверях, уперся в косяки ладонями, прислушиваясь к звукам сверху. Захлопали дверцы, взрыкнул двигатель, по песку и асфальту зашуршали покрышки. В два прыжка Стас оказался наверху, вдохнул плотный сырой воздух и еще пару секунд следил за меркнущими в мороси красными «габаритками» «хаммера».
«И тебе не хворать». Стас обогнул темный, без единого огонька в черных проемах окон, дом, вылетел на дорогу, побежал к брошенному УАЗу. Быстро, очень быстро, пока не пронюхали падальщики, пока не слетелись, пока не началась грызня за добычу – он не может умереть, не имеет права, нужна отсрочка. След еще свежий, и ведет он…
Стас повторял про себя название подмосковного города. «Кажется, это километров пятнадцать от Москвы на юго-запад» – он уселся в покореженный УАЗ, завел двигатель и сдал назад, машину качнуло на чем-то мягком, она выровнялась и покатила между темных домов. Зрители, если они и были, неопасны, от них ему ни вреда, ни пользы. Стас выехал на проспект, разминулся с белой «нивой» и покатил к выезду из города.
– Мы отчизне слово дали, что пройдем сквозь мрак и лед. Шлем привет, товарищ Сталин, дома будем через год, – пропел он себе под нос, вырвался на шоссе и через полчаса гонки промчался мимо примыкающей дороги на северо-запад. Ни через год, ни через два домой он не вернется, хотя бы потому, что просто некуда. Нет у него больше ни отчизны, ни дома, ни семьи. В огромной трешке на Красных воротах давно живут чужие состоятельные люди. Или тоже уже не живут… А итальянскому фермеру, похоже, можно верить, кровник хитер и изворотлив, он мог запросто отгрохать для себя в этом хроноцентре нечто вроде трансконтинентального тоннеля, или превратить институт в бункер, где можно отсиживаться годами и держать осаду. Или… Ладно, чего гадать, ехать надо. Стас прибавил скорость, жал на газ, пока стрелка спидометра не завалилась за край шкалы. Вот теперь все хорошо и бог, действительно, не фраер, а УАЗ прет через октябрьскую ночь на юго-запад в объезд подыхающего мегаполиса.
Ровная, как стекло, дорога закончилась у выломанных автоматических ворот. Забор в обе стороны украшали обрывки «колючки», глухая створка валялась у пустой будки для охраны. Покореженный лист металла прогрохотал под колесами, Стас во все глаза смотрел по сторонам. В мутном свете раннего октябрьского утра из тумана показались белые корпуса хороноцентра, или как там правильно этот гадюшник называется. Поблизости никого, и очень тихо, так, что сдавило уши и слышно, как хлопает крыльями поднявшаяся с плоской крыши здания ворона. Стас погнал машину по мокрой траве газона через клумбы, снес бампером маленькую пушистую сосенку и остановился. Вход вот он, перед ним – чернеет пасть пустого проема, осколки усыпали широкое крыльцо, за огромными панорамными окнами тоже мрак. Зато сразу понятно, что Ковригин не наврал – подходы к зданию блокированы. Один бронированный «мерс» передними колесами влез на ступени, дверцы распахнуты, внутри никого. Второй рядом, упирается мордой в бок собрата, открытые дверцы топорщатся, как плавники карася. Стас подъехал к машинам вплотную и рискнул, опустил стекло. Да, оба «мерина» чертовски похожи на те, что три года назад побоялись уступить дорогу умирающему семилетнему пацану. А, может, и не те, но очень похожи. Черт его, козла, знает, сколько у них всего машин? Может, одна, а может семь, по числу дней недели…
Справа в тумане показалась и тут же пропала за выступом стены тень, и Стас не успел рассмотреть – двое там было или один. Двигались они быстро, и ждать он не стал, сдал назад, осадил внедорожник у перепаханной колесами клумбы и бросил машину вперед. Промчался мимо осиротевших «мерсов», подлетел по пандусу к дверному проему, вильнул и вышиб бампером стекло. На машину рухнули осколки, захрустели под колесами, УАЗ-ворвался в холл, проехался по сломанной пальме из перевернутой кадушки и уткнулся в бортик фонтана. Сооружение еще функционировало, под тихий плеск струй Стас выскочил из машины и закрутил головой. Можно идти вперед, к лестнице и лифтам, вправо, в полумрак коридора, или влево, но там, кажется, тупик. Куда угодно, только не обратно – движуха за спиной продолжалась, Стас услышал хруст стекла на крыльце, потом раздался хлопок дверцы – там кто-то уже примеривался к брошенному «мерсу».
Стас обогнул чашу фонтана и перепрыгнул через поваленную пальму. Где искать эту сволочь, где он может быть? Здание огромное, пять этажей, два корпуса, и в каждом есть подвал… Обыскивать все – жизни не хватит, а времени нет, совсем нет. А если впереди гермодверь, как в метро, а если она уже закрыта?… Башкой в нее биться? Можно и башкой, был бы толк.
Стас бросился к лифтам, метнулся к лестнице и вернулся к машине. Осмотрелся еще раз и побежал обратно. На ступенях лестницы, в полумраке что-то громоздилось у стены. Человек был высокого роста, крупный и лежал очень неудобно, руки подвернулись, лоб упирался в плиты пола. А одежда на спине промокла от крови, по синей ткани расползлось бордовое влажное пятно. Человек не двигался. Стас обошел его, побежал по лестнице вверх, добрался до площадки второго этажа. Здесь убитых было двое, один скорчился напротив дверей лифта, второй привалился к заляпанной бурыми пятнами светлой стене. Стас посмотрел вправо – в сером утреннем сумраке коридор казался бесконечным, вдоль стен плавали клочья тумана, и тянуло сыростью из открытого (или разбитого) окна. Постоял, прислушался и побежал в другую сторону. Все правильно, сейчас он не ошибся. Юдин здесь, и, как всегда, идет по трупам – тела сотрудников института тому подтверждение. Дальше по коридору в темноту под темными плафонами ламп, одна вспыхивает то и дело, и сразу гаснет с нехорошим треском.
Вдоль одинаковых дверей и забранных стеклопакетами стен, мимо кабинетов и лабораторий по изгибистому коридору. Вперед, только вперед, назад не смотреть, да и нет там ничего и никого, все, кто вышел встречать высокого гостя мертвы, лежат, кого где нашла пуля охраны. А вот этот, похоже, еще жив – Стас наклонился над умирающим, но смотрел не в бледное лицо пожилого человека, а на его спецуху, мокрую от свежей крови. Агония только начиналась, человек умирал на глазах, его губы синели, лоб покрывала испарина. «Они были здесь недавно. Это хорошо, очень хорошо», – Стас перешагнул через дрожащее тело и побежал дальше. В спину неслись хрипы и жутковатый глухой стук, но их перекрыл звук выстрела. Стас застыл на месте, прислушался – больше ничего не слышно, только усилился стук за поворотом стены. Вот и все, он почти у цели, осталось несколько шагов. Стас побежал вдоль стены. Дверь, еще одна, третья – за ней коридор разошелся в обе стороны, впереди зал за стеной из прозрачного пластика. За ней шкафы, стеллажи, столы с черными мониторами, дальше ни черта не видно. Застилает все густой дым, бродят в нем всполохи, взвиваются под потолок и каскадом льются вниз. И внутри еще видны силуэты людей – вот их было трое, потом осталось двое, потом один…