Страница 29 из 29
Сегодняшний, точнее, вчерашний (если сегодня, в каком-то смысле, является продолжением вчера, то и сегодняшний) либерализм конца 90-х годов XX века был строго таким же, как либерализм начала XVIII века. За этот век появились и исчезли фашизм с национал-социализмом, пытавшиеся доказать истории, что они тоже модерн — им довольно быстро свернули шею. Затем долго и отчаянно боролся за право быть носителем духа модерна, за его наследие марксизм (в виде коммунизма и социализма). Это была самая серьезная и фундаментально обоснованная попытка бросить системный вызов либерализму. Но в 90-е годы оказалось, что и марксизм проиграл. Сегодня именно либерализм как победившая идеология победившего модерна учреждает в качестве универсального эталона свое представление о человеке как индивидууме, свой минимальный гуманизм.
Все границы, которые отделяют индивидуума от верха, от низа, и даже от того, что по сторонам, в либеральной антропологии прочерчены с самой предельной жесткостью. Нигилизм антропологии модерна в отношении антропологии премодерна получил оптимальное, наиболее емкое, содержательное, полноценное и фундаментальное воплощение именно в либеральной философии. И поэтому именно человек либерализма есть сегодня основной эталонный субъект истории, субъект политики («права человека» являются наиболее развитой моделью политического либерализма), субъект права, субъект науки.
Все в философии либерализма производно от индивидуума: представления о знании, ценности, обществе. Знание — это интерсубъективная конвенция. Собрались индивидуумы, помыслили, договорились о чем-то и признали то, о чем договорились, за истину. Позже они могут договориться о чем-то другом, и истина изменится. Отсюда вытекает представление о конвенциональности знаний. У либерального философа прагматиста Иеремии Бентама это описано совсем грубо: истина это то, что полезно для индивидуума. Предметом конвенции является государство, право, мораль, ценность, искусство, красота и т. д.
Либеральная антропология — это прямое выражение антропологии модерна без каких-то попыток диалектически развить или видоизменить ее. Специфика либерализма лишь в том, что он описывает парадигму модерна не на специфическом и усложненном философском языке, а на языке упрощенных понятий и прямолинейных предписаний, доступном массам. Либерализм переводит, воплощает антропологию модерна в конкретные юридические, политические, экономические, научные, социальные, гуманитарные, культурные и моральные установки, постулаты, законодательства и кодексы, которые и составляют пространство буржуазно-демократической практики.
К либеральному пониманию человека в полной мере применимы понятия «субъективного идеализма» и «субъективного материализма». Эти две разновидности понимания субъекта лежат в основе большинства идеологических конструкций либеральной мысли и практики, и именно индивидуалистический субъективизм следует считать идеологической собственностью либералов в большей мере, чем остальных идеологий, претендующих на причастность к модерну. Более того, именно критика субъективного идеализма (в меньшей степени, субъективного материализма, т. е. эмпиризма, прагматизма или фрейдизма) лежит в основе мировоззренческой борьбы нелиберальных идеологий против либерализма.
Человек социализма
Теперь о человеке социализма. Это совсем иной человек, нежели в либеральной антропологии, тоже современный человек, но другой. Отталкиваясь от базовой парадигмы модерна, коммунистическая философия пытается не просто сделать логические выводы применительно к антропологии, но и диалектически развить их в весьма своеобразном духе. В каком-то смысле, идеология марксизма — это модерн, стремящийся преодолеть, превзойти самого себя. Марксизм озабочен не просто констатацией парадигмы модерна, но поиском в ней критических и конфликтов моментов. Это идеология борьбы и движения, воодушевленная динамикой радикального переустройства мира. Вместо статической метафизики Канта марксистам была всегда близка парадоксальная диалектика Гегеля, перетолкованная в материалистическом ключе.
Человек марксизма — это классовый человек, он укоренен в классе и массе. И здесь уже не отдельный индивидуум есть мера вещей, но класс есть мера вещей. Класс есть субъект истории. Знание в марксистской идеологии становится отражением объективной реальности в классовом сознании. Эта объективная реальность есть тот же объект из парадигмы Нового времени, та же декартовская протяженность l'etendue. Это — некая всемирная телесность, которая говорит сама за себя, отражаясь в классовом сознании. Она же и есть материя.
Марксист Георг Лукач открыто писал о том, что пролетариат — «мессианский класс». Он является архетипическим для всего человечества. Это класс, в котором концентрируется все подлинно человеческое. Тем самым пролетариат выступает как фундаментальный исторический, мессианский, эсхатологический коллективный индивидуум (классовый индивидуум). При этом особенностью пролетариата, по Лукачу, является то, что в нем объект и субъект совпадают. Протяженность, l'etendue, и «эго», их противостояние, которое неснимаемо в субъективном идеализме, в коммунизме снимается через пролетариат.
Здесь мы видим интересный процесс — пролетариат становится манифестацией всемирной материи, ее экзегетом, медиатором. Идентичность человека в социализме является производной от идентичности класса, отсюда социоцентризм и социальный детерминизм марксизма. И хотя в истоке такой антропологической картины лежит вполне современное (из парадигмы модерна) понятие человеческого субъекта, этот субъект признается первичным в коллективной форме, и вторичным в индивидуальной. Конечно, социалистическая философия признает и индивидуума, но считает его пустым понятием в самом себе — содержанием его наделяет общество. Это радикально отличает идеологию социализма от идеологии либерализма. В либерализме общество вторично, а отдельный индивидуум первичен. Такой-то отдельный индивидуум и создает общество. В социализме все наоборот — общество создает индивидуума, наделяет его всей совокупностью основных характеристик на основе вполне конкретной социально-политической формации. Согласно марксистам, в обществе капиталистическом человек будет наделен индивидуалистическим сознанием. В обществе феодальном индивидуумы мыслят себя представителями иерархии каст. Если построить социалистическое общество, то сознание его членов будет коллективным. В этом марксисты видели неизбежность своей победы: ведь они были искренне убеждены, что в обществе, которое должно быть построено после совершения социалистических революций, будут установлены истинные и объективные пропорции в понимании человека как коллективного социоцентричного существа. До этого же антропология капитализма (либерализм) сознательно скрывала эту истину за дымовой завесой индивидуализма, который является не более, чем «пропагандистским средством ведения идеологической борьбы буржуазии с пролетариатом».
Так марксистская антропология, находясь в парадигме модерна, пытается выйти за ее границы через расширение понятия «субъект» — от индивидуальной сущности к коллективной и общественной.
Идейным оружием социализма, направленным против субъективного идеализма либералов, является объективный материализм, т. е. теория, согласно которой первична внешняя материя («протяженность»), обладающая собственной автономной структурой, мыслящий же субъект есть не что иное, как продукт развития этой материи, достигшей точки, когда она становится способной отражать саму себя. Здесь снова, как и в других разделах марксизма, мы видим стремление преодолеть антропологическую парадигму модерна, и интерпретировать бытие субъекта (сознания) через отличное от него и предшествующее ему ad hoc постулированное бытие объекта (материи).
Солнечный человек коммунизма
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.