Страница 16 из 55
Взойдя на вершину и не давая себе отдыха, Свечин набрал дров для сигнального костра. Потом он спустился к лагерю забрать вещи и тут впервые задумался над тем, как ему поступить дальше. Остаться в тайге, улететь с Самсоном Ивановичем или попросить подбросить его на метеостанцию, к Телегину? Остаться в тайге для поиска возможных улик не так уж и безрассудно. Однако много ли он сможет сделать без опытного помощника-следопыта? Нет, пребывание на Лысой сопке бесполезно. Нужно продолжать маршрут — встретиться с Телегиным, с ботаниками… Главное, с Телегиным. Нож его, конечно, с собой не возьмешь. Его нужно отправить вместе со слепками следов, вырезкой коры в форме лубодерины, самострелом и стрелой, пленкой со снимками. Надо прежде всего выяснить цель появления Телегина на Лысой сопке. А вдруг он все-таки сообщник Дзюбы? Задержать его и на вертолете доставить в Спас? Ведь там следователь и, наверное, приехал инспектор угрозыска из крайуправления.
Собрав вещи, Кузьма поднялся на вершину встречать вертолет. По дороге он клял на чем свет стоит того, кто насторожил самострел. Ранение Самсона Ивановича смешало все планы.
За полчаса до назначенного времени Свечин зажег костер. Погода стояла тихая, дым под мягким нажимом муссона поднимался косой полосой. Вертолет прибыл словно по расписанию. Крохотный старик нанаец, назвавшийся доктором, осмотрел Протопопова и отругал Свечина: следовало вызвать машину тотчас же после ранения.
Кузьма не оправдывался. Он понимал: у врача были основания опасаться за жизнь Самсона Ивановича.
Подойдя к пилоту, Свечин попросил высадить его на метеостанции, тем более что это как раз по пути.
Но ему ответил доктор:
— Вертолет — не такси. Машина в моем распоряжении.
— Я туда не на прогулку. Возможно, там скрывается человек, по чьей вине ранен Протопопов.
Старик искоса посмотрел на Свечина.
— Сколько времени вам нужно?
— Только взять на борт Телегина. — И подумал: «Если он там…»
— Хорошо, — быстро закивал доктор и крикнул пилоту: — Полетели, полетели!
Андронов вернулся в Спас недовольный собой. Много хлопот задала ему трехгранная бутылочка из-под уксусной эссенции, в которой жена лесничего Утробина надумала хранить сок веха. Очень мешал Леонид. При нем нельзя было проявлять особого интереса к исчезновению этой треклятой склянки. Сыну Петро Дзюбы пока совсем ни к чему знать, что его отец отравлен.
С другой стороны, уж очень настойчивое желание Леонида поскорее вернуться в Спас тоже настораживало. Парень горяч, наломает дров. Коли подвернется случай, себя под удар поставит. Плохой ли, хороший ли характер имел Петро Дзюба, он отец Леонида. Этим все сказано. Рассуждать парень по молодости долго не станет, а охотничье ружье бьет наповал не только зверя.
И, словно догадываясь о мыслях следователя, Леонид, вернувшись с охоты, принял в поисках злополучной посудины самое деятельное участие.
— Да при тебе ж, Леня, мы тогда мышей травили! — восклицала лесничиха.
— Я видел, на полочку вы бутылочку ставили, — отвечал Леонид. — И не один я у вас был. Ивлевы заходили. Потом этот продавец из леспромхозовского магазина. Может, бутылочку-то детишки ваши разбили?
Лесничиха с пристрастием допросила детей. Не обошлость при этом и без недозволенных приемов — увесистых материнских подзатыльников, а также клятвенных заверений применить еще более строгие меры для выяснения истины. Однако ребята дружно, без рева, но с искренней обидой стояли на своем: пузырька даже не видели. Пусть мать сама хорошенько подумает и вспомнит, куда могла его припрятать.
Утробин старался успокоить жену:
— А черт с ней, с этой бутылкой! Пришла тебе охота пошуметь! Нет, и ладно.
— Сам знаешь, сколько у нас народу бывает. А бутылка-то с уксусной этикеткой. Плеснет кто не спросясь — греха не оберешься.
— Ефим, — неожиданно обратился к лесничему Андронов, — вы тогда, ну, когда Леонид в первый раз приезжал, с таксаторами виделись? Застали их?
— Не… Понапрасну ходил. Не застал их на таборе, на стоянке, значит. Ушли.
— Это какой же вы крюк сделали?
— Почитай, до Радужного добрался, — вроде простодушно ответил лесничий.
«Простодушно ли? — подумал Андронов. — Ведь кто-то помогал Дзюбе сбывать «левые» корни». И спросил:
— В город часто ездите?
— Бывает. А осенью так обязательно.
«Как охотно Утробин идет навстречу расспросам, — размышлял Виктор Федорович. — Лесничий мог быть у Радужного. И именно у него в доме пропала склянка с ядом — соком веха. Нет у Утробина и алиби. С таксаторами он не виделся. Или таксаторы — просто отговорка? Но алиби нет и у Леонида. Он охотился на кордоне, когда Утробин уходил, и никто не знает, действительно ли он оставался здесь. Да еще какой-то продавец из леспромхозовского магазина…»
Леонид и лесничий вышли из дома: Утробин попросил молодого Дзюбу помочь ему сменить столбы в изгороди.
— Давно у вас Петро Тарасович не был? — обратился Андронов к жене лесничего.
— Какой еще Петро Тарасович? — удивилась та.
— Да Дзюба, отец Леонида.
— Не бывал… Видно, не любитель ходить по перу. Ведь тут у нас серьезного зверя нет. Это выше Радужного. Там по-настоящему охотятся. Тут — так, балуются.
— Когда вы спохватились, что пропала склянка? — как будто между прочим спросил Виктор Федорович. — Ведь если не по ошибке, а сознательно кто-то взял бутылку с соком веха…
Утробина посмотрела на Андронова широко открытыми глазами, потом склонила голову набок, словно хотела проверить, не ослышалась ли?
— Да вы знаете, товарищ инспектор, что может случиться?
— Я-то знаю. А вам такая мысль не приходила?
— Не-ет… Кто же на такое решится? Может, я по забывчивости бутылочку на чердак или в чулан убрала? Дом переверну, а найду. Ведь я и сама могу ошибиться. Мой-то все перченое-переперченое да маринованное любит.
— А тот продавец из леспромхоза…
— Кочетов-то?
— Его фамилия Кочетов?
— Да, Семен Ефимович Кочетов.
— Он заходил к вам на обратном пути? Когда с охоты возвращался?
— Этот не заходил обычно. — И, понизив голос, добавила: — Мой-то сказывал, будто шалит он. Потому и уходит верхом, от Радужного. Только ведь не пойман — не вор, а язык — он без костей. Мало ли что говорят, а сглупу повторяют.
— От вас далеко до леспромхоза? — поинтересовался Андронов.
— Не. Четверо суток. Да вы у моего моторку попросите. Вам он не откажет. За трое доберетесь. Течение в ручье очень быстрое, перекатов много. Кое-где волоком придется. Плесов да заводей почти и нет.
Решение съездить в леспромхоз и повидаться с Кочетовым Виктор Федорович принял тотчас же, но осуществить его не пришлось. Узнав о намерении Андронова, лесничий, насупившись, сказал:
— Добраться до леспромхоза можно. Только сейчас попусту. Кочетов говорил, что раньше чем через месяц туда не вернется. В тайге он. А из тайги обычно в город, в Находку, подается. Через перевал к Прибрежному выходит, — уточнил лесничий. — Оттуда и летит в город и обратно.
— Зачем он так? — удивился Андронов.
— Кто ж его знает… — неопределенно ответил Утробин. — Всяк живет как хочет.
— Теперь этого Кочетова в Находке искать надо?
— Не поручусь. Еще и в тайге, может, бродит.
— Леонид, ваш отец знал Кочетова? — спросил Виктор Федорович.
— Не думаю… — не очень уверенно отозвался Дзюба-младший. — У нас в доме я его не видывал.
«М-да… — подумал Андронов. — Леонид работает на строительстве в Находке, куда ездит Кочетов Семен Ефимович. Случайность? Не обманул ли Дзюба-младший, сказав, что не знаком с Кочетовым?»
— Постойте, Леонид, — вдруг спросил Андронов. — Вы говорите, не видывали Кочетова. А здесь разве вы не встречались?
— Я сказал: у нас в доме я его не видывал. Ну… не знаю, знаком ли он был с отцом. А на кордоне я его видел.
«Все-таки, — подумал Виктор Федорович, — надо встретиться с Кочетовым. Но прежде всего нужно из Спаса связаться с леспромхозом. Помнится, там у Самсона Ивановича есть неплохие помощники. И сам Протопопов, верно, знает Кочетова. Если возникнет особая необходимость, то из Спаса до леспромхоза всего-то два часа лету… А теперь, пожалуй, пора в Спас. Лесничиха едва ли найдет свою трехгранную склянку. Она где-то в тайге. Зачем ее взяли — ясно. Но кто? Вернее всего, тот, у кого окажется корень женьшеня, найденный Дзюбой».