Страница 127 из 144
Данное письмо Лермонтова А. И. Тургеневу, написанное в декабре 1839 г., связано с обострением отношений поэта с сыном французского посланника Эрнестом де Барантом и является ответом на запрос Тургенева о тексте стихотворения «Смерть Поэта».
8 апреля 1840 г. А. И. Тургенев писал по этому поводу П. А. Вяземскому: «Дело вот как было: барон Д’Андре, помнится, на вечеринке у Гогенлоге, спрашивает меня, правда ли, что Лермонтов в известной строфе своей бранит французов вообще или только одного убийцу Пушкина, что Барант желал бы знать от меня правду… На другой же день встретил я Лермонтова и на третий получил от него копию со строфы; через день или два, кажется, на вечеринке или на бале уже у самого Баранта, я хотел показать эту строфу Андре; но он прежде сам подошел ко мне и сказал, что дело уже сделано, что Барант позвал на бал Лермонтова, убедившись, что он не думал поносить французскую нацию» (Остафьевский архив, т. IV, 1899, с. 112–113). Бал должен был состояться во французском посольстве 2 января 1840 г. (см.: Лит. насл., т. 45–46, 1848, с. 410).
Приведенный в письме отрывок из стихотворения «Смерть Поэта» цитируется Лермонтовым с небольшими разночтениями по сравнению с окончательным текстом (ср. наст. изд., т. 1, с. 372–374, 591–593).
Впервые, в виде факсимиле, воспроизведено в «Литературном наследстве», т. 58, 1952, с. 485.
С графом Андреем Павловичем Шуваловым (1816–1876) Лермонтов служил в лейб-гвардии Гусарском полку. Записка датируется временем между весной 1838 г., когда Шувалов вернулся из ссылки с Кавказа, где он служил в войсках Кавказского корпуса, и 10 марта 1840 г., когда Лермонтов был арестован за дуэль с де Барантом и затем переведен в Тенгинский полк на Кавказ.
Шувалов был участником так называемого «Кружка шестнадцати»; в этот кружок входил также Алексей Аркадьевич Столыпин, которому, как вспоминал М. Н. Лонгинов, принадлежала собака с кличкой Монго (Воспоминания, с. 155). По-видимому, в этом письме речь идет именно об этой собаке, переданной или проданной А. П. Шувалову.
Впервые опубликовано в издании: Сочинения Лермонтова в двух томах, под ред. П. А. Ефремова, т. 1. 1887, с. 475.
На автографе рукою К. Ф. Опочинина поставлена дата «1840, апреля 3», но, вероятно, записка написана раньше, так как 3 апреля 1840 г. Лермонтов находился под арестом за дуэль с де Барантом и не мог нести караула и выехать из Петербурга. Предположение, что Лермонтов этой запиской в иносказательной форме прощается с Опочининым перед ссылкой на Кавказ, опровергается тем, что приказ о переводе его в Тенгинский пехотный полк состоялся только 13 апреля.
Записка эта, адресованная штабс-ротмистру лейб-гвардии Конного полка, флигель-адъютанту Константину Федоровичу Опочинину (1808–1848), вероятно, была просто шуткой. Лермонтов бывал у Опочинина и играл с ним в шахматы. По-видимому, неожиданный приказ помешал одному из таких визитов. Лермонтов решил пошутить. Первая часть записки кончается как бы угрозой: «…je ne serai plus…» («меня уже не будет…»), которая, если перевернуть лист, объясняется просто: «à Pétersbourg» («в Петербурге»).
Впервые опубликовано в журнале «Век», 1862, № 3, с. 57–58, с искажениями. Полностью – в издании: Сочинения М. Ю. Лермонтова под ред. П. А. Висковатова, в шести томах, т. 5, 1891, с. 426–427.
Письмо адресовано командиру лейб-гвардии Гусарского полка Николаю Федоровичу Плаутину (1794–1866), непосредственному начальнику Лермонтова по службе, и содержит объяснение по поводу происшедшей 18 февраля 1840 г. дуэли Лермонтова с сыном французского посланника Эрнестом де Барантом.
По свидетельству А. П. Шан-Гирея, зимой 1839/40 г. Лермонтов был увлечен княгиней М. А. Щербатовой, урожденной Штерич, которой он посвятил стихотворение «На светские цепи» (см. наст. изд., т. 1, с. 428, 603). За М. А. Щербатовой ухаживал и де Барант. В феврале 1840 г. враги Лермонтова передали де Баранту эпиграмму, якобы сочиненную Лермонтовым на него и М. А. Щербатову. На самом деле была использована подошедшая к случаю старая эпиграмма, написанная поэтом еще в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров.
В письме А. И. Тургенева к П. А. Вяземскому от 8 апреля 1840 г. (см.: Остафьевский архив, т. IV, 1899, с. 112–113) есть указание на то, что в столкновении между Лермонтовым и де Барантом в какой-то степени сказалась позиция Лермонтова в дни гибели Пушкина и его отношение к «сотням беглецов», авантюристам, делавшим карьеру в николаевской России. Хотя истолкование стихотворения «Смерть Поэта», как задевающего честь французской нации, было опровергнуто еще в конце декабря 1839 г., но, как свидетельствует письмо Лермонтова к Н. Ф. Плаутину, национальный мотив всё же имел место в столкновении поэта с де Барантом. Е. П. Ростопчина в своих воспоминаниях также причиной столкновения называет «спор о смерти Пушкина» (Воспоминания, с. 284). Высказывалось мнение, что какую-то роль в возникновении ссоры, приведшей к дуэли, сыграли интриги жены русского консула в Гамбурге Терезы фон Бахерахт (см.: Лит. насл., т. 45–46, 1948, с. 28–29, 389–432).
Ссора Лермонтова с де Барантом произошла 16 февраля 1840 г. на балу в доме И. С. Лаваля (1761–1846), французского эмигранта. Секундантом Лермонтова был А. А. Столыпин (Монго). Лермонтов, конечно, хорошо знал имя и секунданта своего противника, которым был граф Рауль д’Англес, но в письме к Плаутину сознательно уклонился от выдачи секундантов, как не упомянул имени Щербатовой и истинной причины дуэли.
Письмо датируется началом марта, так как Николаю I стало известно о дуэли лишь около 1 марта, после чего командир полка и потребовал от Лермонтова объяснения.
Материалы судебного дела о дуэли см.: П. Е. Щеголев. Книга о Лермонтове, вып. II. Л., 1929, с. 30–61.
Впервые (в русском переводе) опубликовано во вступительной статье А. К. Виноградова к «Герою нашего времени», изданному в серии «История молодого человека XIX столетия» (М., 1932, с. 19).
Сергей Александрович Соболевский (1803–1870) был одним из ближайших друзей Пушкина. В июне 1837 г. Соболевский, вернувшись из второго заграничного путешествия, основал в Петербурге бумагопрядильную фабрику. Известный библиофил и библиограф Соболевский обладал прекрасной библиотекой и охотно снабжал книгами своих друзей.
Записка датируется серединой марта 1840 г., когда Лермонтов был только что арестован за дуэль с де Барантом, именно это он и имеет в виду, говоря о своем «теперешнем положении».
Впервые опубликовано в книге: А. К. Виноградов. Мериме в письмах к Соболевскому. М., 1928, с. 72.
Записка Лермонтова С. А. Соболевскому с просьбой прислать ему двухтомный роман французского писателя Альфонса Kappa (1808–1890) «Sous les tilleuls» («Под липами») написана им в конце марта – первой половине апреля 1840 г.
Арестованный 10 марта 1840 г. по делу о поединке с де Барантом, Лермонтов был заключен в Петербургском ордонанс-гаузе. 17 марта его перевели на Арсенальную гауптвахту. В конце месяца он снова был препровожден в ордонанс-гауз, но помещен уже не в комнате караульного офицера, где находился прежде, а в особой комнате, устроенной для подсудимых офицеров. Здесь Лермонтов и написал записку Соболевскому.
Впервые опубликовано в издании: Сочинения М. Ю. Лермонтова под ред. П. А. Висковатова, в шести томах, т. 5, 1891, с. 427–428.
Ниже приводится текст чернового автографа этого письма, впервые опубликованного в «Русской старине», 1872, № 2, с. 295–296:
Ваше императорское высочество!
Выписанный по приговору военного суда тем же чином в армию, неся гнев государя императора и ваш, я с благоговением покоряюсь судьбе моей, ценя в полной мере вину мою и справедливость заслуженного наказания. Я был ободрен до сих пор надеждой иметь возможность усердною и ревностною службой загладить мой проступок, но, получив приказание явиться к господину генерал-адъютанту графу Бенкендорфу, я из слов его сиятельства увидел, к неописанной моей горести, что на мне лежит не одно обвинение за дуэль с господином Барантом и за приглашение его на гауптвахту, но еще самое тяжкое, какому может подвергнуться человек, дорожащий своею честию, офицер, имевший счастие служить под высоким начальством вашего императорского высочества. Граф Бенкендорф изволил предложить мне написать письмо господину Баранту, в котором я бы просил у него извинения в ложном моем показании насчет моего выстрела.
Ваше императорское высочество! Хотя не имею более счастия служить под командой вашею, но ныне осмеливаюсь прибегнуть к высокой вашей защите. Великодушное сердце ваше позволит мне сказать вам со всею откровенностию: могла быть ошибка или недоразумение в словах моих или моего секунданта, личного объяснения у меня при суде с господином Барантом не было, но никогда я не унижался до обмана и лжи.
Вашему императорскому высочеству осмеливаюсь повторить сказанное мною в суде: я не имел намерения стрелять в господина Баранта, не метил в него, выстрелил в сторону, и это готов подтвердить честью моею. В доказательство намерения моего не стрелять в господина Баранта служит то, что когда секундант мой Столыпин подал мне пистолет, я ему сказал по-французски: «je tirerai en l’air <я выстрелю в воздух>».
Чувствуя в полной мере дерзновение мое, я, однако, осмеливаюсь надеяться, что ваше императорское высочество соблаговолите взойти в мое трудное положение и защитить меня от незаслуженного обвинения.
С благоговейною преданностию имею счастие пребыть вашего императорского высочества всепреданнейший