Вокзал

– Ты как его вычислил? – обратился первый таможенник к блондину.

– Что там вычислять? Дергался он слишком возле своей подушки, когда хохлы проверяли, – ответил Сергей.

– А че ж ты, парень, хохлам его не сдал? – спросил второй таможенник.

– До конца еще не был уверен, – пожал плечами блондин.

Второй таможенник поднял матрас чеченца.

– Да не суетись, Саня. Здесь уже ребята все перерыли, – остановил его первый.

– Ну что, может, прошерстим серьезно весь вагон? – предложил второй.

– А смысл? – усмехнулся первый.

– Ну как знаешь, – заколебался второй.

– Да ну, Саня! Там дальше шмон такой будет. Таможенники развернулись и пошли по коридору на выход.

– Ты же слышал сегодня приказ из Москвы, – убеждал Саню первый таможенник.

– Пусть другие поработают.

– А что случилось? Из-за чего весь кипиш?

– Фиг его знает. Мне шеф сказал, что собак даже менты готовят – на взрывчатку.

– Ну пусть тогда собачки здесь лаются, – успокоился таможенник. – Оставим работку для наших четвероногих друзей. Что ж они, зря свои косточки в ментовке грызут?

Сергей проводил таможенников взглядом.

«Что же там за хай в Москве подняли?» – подумал он.

Внимание его привлек электрокар, подъехавший к соседнему почтовому вагону.

Водитель электрокара крикнул кому-то, и из почтового вышли двое сопровождающих – старик Михалыч и молодой парнишка лет двадцати. Оба они были раздражены, оба дожевывали сало с луком.

– Давайте, мужики, грузить будем, – сказал водитель электрокара. – И по-быстренькому, а то поезд скоро тронется.

– А ты бы еще подольше таскался где-то, так мы бы тебе из окна тогда на ходу почту бросали, – недовольно проговорил Михалыч.

– Вы что, у меня одни? – взвился водитель. – Больше никаких дел, что ли, нет, кроме вашего поезда.

– Ты не лайся, – остановил его Михалыч. – Мы тебе тоже не пацаны – по первому зову все бросать и почту таскать.

– Я только что гомельский разгружал, потом киевский, – продолжал заведенный мужик. – Напарник мой болен. Все на меня сгрузили. Работы в два раза больше, а деньги те же платят.

– Ну хватит, базар какой поднял! А кому сейчас больше платят? Тебе хоть те же, а нам вообще зарплату урезали. Э, – махнул рукой старик, – что тут говорить? Давай, что ли, делом лучше займемся.

– Вот это уже другой разговор, – обрадовался водитель. – В общем, мужики, вы по ящику выносите, а я тут буду сгружать, – распорядился он.

– Ишь ты какой прыткий, – перебил его Михалыч. – Скомандовал уже. Да ты знаешь, что у нас там все завалено. Сам черт ногу сломит. Ничего не найдешь.

Как всегда, набросали все в кучу. Где? Чье? А нам на каждой станции разбираться.

– Пошли лучше глянем, что там тебе полагается, – позвал Семен в почтовый вагон водителя.

В почтовом вагоне царил полумрак. Все было забито ящиками с почтой, которые загораживали свет из окна. Водитель сразу наткнулся на что-то металлическое, сильно ударив ногу.

– Вот черт, зараза какая! – выругался он.

– Смотри под ноги, а то расшибешься, – предупредил его Семен.

Водитель наклонился, чтобы посмотреть, обо что ударился, и в ужасе отпрянул в сторону.

– Ой, что тут у вас? – вскрикнул он.

– Что-что? Не видишь, что ли? Гроб, – спокойно проговорил дед.

– Е-мое, приятный у вас попутчик, – проговорил водитель. – С покойником-то ехать веселее?

– Не покойник, а покойница, – поправил его Дед.

– Ну тем более, с бабой еще приятнее, а? – подмигнул водитель Михалычу.

– Ей теперь не до мужиков, – вздохнул дед.

– Это точно.

– Ну что, братва, грузить будем? А то мне… – начал было снова ныть водитель.

– Давай грузи, если такой умный, – кивнул на беспорядок в вагоне дед.

– Мы на прошлой станции из-за одного ящика все тут перерывали – никак найти не могли, – вставил молодой.

– Цыц! – скомандовал дед. – Делаем так! Тебя как зовут? – обратился он к водителю.

– Володя, – назвался тот.

– В общем, так, Вова. Тут, сам видишь, без ста граммов ничего не разобрать. И в прямом, и в переносном смысле. Потому будем последовательны.

Старый посмотрел на молодого напарника, и тот тут же нагнулся над каким-то ящиком, стоявшим возле гроба. Оттуда появилась початая бутылка водки, сало, лук, хлеб, два пластмассовых стакана и одна металлическая кружка. Все это молодой быстро разложил на крышке металлического гроба. Не забыл даже под закусь постелить газетку.

– Да вы чего, мужики? – возмутился Володя, впрочем, неуверенно, а так – больше для приличия. – На гробе пить?

– А где еще? Ты посмотри – все столы завалены. Не на полу же – мы ведь все-таки люди!

Сели вокруг гроба, как вокруг стола. Только разве что на корточках.

Разлили в два пластмассовых стакана. Порезали сало, лук, хлеб – все, как положено.

– Ну! – полез чокаться водитель.

– Подожди, – угрюмо остановил его Михалыч. – Не чокаться.

– Это почему же? – спросил Володя.

– Порядок такой, – вставил Семен.

– Помянем рабу Божью Антонину. Пусть земля ей будет пухом, – торжественно произнес дед. Помолчали немного и по команде деда выпили.

– Ой, ребята, вы даете, – захихикал Володя, закусывая. – Да откуда вы знаете, что она Антонина?

– А как же? Раз покойника везем, значит, должны про него знать, кто он и что он, – сказал Дед.

– Мы документы на нее в первую очередь изучили, – добавил Семен. – Антонина Петровна Ларина. Девятнадцатого года рождения.

– Хорошо пожила бабка, – водитель. – Нам бы столько! – захрустел луком – Каждому свое! – вставил философски дед.

– Так вы ей от Львова до Москвы поминки устроили? – снова захохотал быстро захмелевший Володя.

– А как же! – серьезно ответил Михалыч. – Третью бутылку уже поминаем.

Должна быть довольна бабка.

– Все-то оно хорошо, да вот как-то на гробе, не по себе это – есть, пить, – поежился водитель тележки.

– Да ну! Это по первому разу только не по себе. А потом привыкаешь, втягиваешься. – Михалыч закурил «Приму». – На моем веку их столько было. Я уж в почтовых вагонах не один десяток лет езжу. А вот всех своих покойников, которых перевозил, помню. И как зовут, и сколько лет…

– Ну ты, дед, даешь! – восхитился Володя.

– И никто на меня из них не может быть в обиде. Никого не обидел. Всех достойно проводил в последний путь.

– Да, это святое, – выдохнул Володя и покосился на бутылку.

Разлили еще по одной.

– Вот у Семена это второй покойник, – продолжал дед, кивнув на молодого напарника. – По первому – так он даже блевал. Так непривычно ему было. А теперь смотри, ничего. Ну давайте еще помянем Антонину.

Снова выпили и помолчали. За последующим задушевным разговором о вечном не заметили, как диспетчер объявил в громкоговоритель: «До отправления поезда Львов – Москва остается пять минут».

И только когда дежурный по вокзалу заметил брошенную у вагона почтовую тележку и закричал: «Володька, паразит, где тебя черти носят!» – тогда вскочили, забегали, стали вытаскивать ящики с почтой.

– Ты там, Володька, если чего мы тебе не то сгрузили, не обессудь. Обратно через день поедем, отдашь. А мы тебе, значит, твое отдадим, – кричал Михалыч через окно движущегося поезда водителю тележки.

– Все нормалек, ребята! – духарился опьяневший Володя. – Вы, главное, Антонину довезите в целости и сохранности.

– Да довезем, будь спокоен, паря, – махал ему дед.

Глава 54

ЛАРИН

– Виктор Андреевич, может, вам кофе – взбодриться? А то на вас лица нет, – заглянула в кабинет к Ларину секретарша.

– Я бы с удовольствием, Оленька, только думаю, что взбодриться мне сегодня уже не дадут! – Начальник вокзала был рад тому, что секретарша отвлекла его от мрачных мыслей.

– Да ну их всех в баню! Человеку даже попить не дают. Совести у них просто нет – насели на вас, хотя вы вообще могли сегодня не выходить на работу. С таким-то горем.