Спящий убийца

Его губы дернулись, словно от внезапной болевой спазмы. Он ответил уклончиво:

– Думаю, достаточно хорошо. Мы останавливались, кажется, в отеле «Роял Джордж»… нет, дайте вспомнить, – в «Роял Кларенс».

– О да, это чудный старомодный отель. Наш дом почти рядом. Он называется «Хиллсайд», но раньше назывался «Сан… Сан… Мэри», так, Джайлс?

– «Сан-Кэтрин», – поправил ее Джайлс.

На этот раз реакция была явной. Эрскин быстро отвернулся. А чашечка миссис Эрскин запрыгала по блюдцу.

– Может быть, вы хотите посмотреть сад? – поспешно предложила она.

– О да, с удовольствием.

Они вышли через балконную дверь в сад, со вкусом устроенный и ухоженный, с длинной оградой и дорожками, выложенными плиткой. Как поняла Гвенда, уход за садом был приятной обязанностью майора Эрскина. Когда он говорил о розах и травяных газонах, его мрачное, печальное лицо прояснялось. Несомненно, работа в саду была его призванием.

Когда они наконец распрощались и ехали в автомобиле обратно, Джайлс нерешительно спросил:

– Ты… ты на самом деле уронила его?

Гвенда кивнула.

– Около второго куста дельфиниума. – Она взглянула на свой палец и рассеянно покрутила на нем обручальное кольцо.

– И думаешь, что никогда уже его не найдешь?

– Да это же не настоящее мое обручальное кольцо. Этим я никогда не стала бы рисковать.

– Я рад это слышать.

– Я очень дорожу этим кольцом. Помнишь, что ты сказал, когда надевал его мне на палец? «Этот зеленый изумруд моей хорошенькой зеленоглазой маленькой кошечке».

– Я сказал бы, – бесстрастно произнес Джайлс, – что наши проявления нежности могут со стороны выглядеть странными, скажем, в глазах людей поколения мисс Марпл.

– Я все думаю, что она делает сейчас, наша милая старушка. Греется на солнышке?

– Как бы не так! Насколько я ее знаю, она не сидит на месте, высматривает, выведывает, задает кому-то вопросы. Надеюсь, она не слишком усердствует?

– Для пожилой леди разговорчивость и общительность совершенно естественны. Другое дело, если бы мы с тобой этим занимались.

Джайлс снова помрачнел.

– Я не согласен с тобой. – Он немного помолчал. – Ты именно этим и занимаешься. У меня такое чувство, что я сам сижу дома, а тебя посылаю делать грязную работу.

Гвенда провела пальцем по его щеке, чтобы успокоить.

– Знаю, дорогой, знаю. Но ты должен признать, что тут требуется сноровка. Ведь это же наглость – выспрашивать мужчину о его старых любовных делах, только дерзкая женщина может с этим справиться, и к тому же умная. А я считаю себя умной.

– Я знаю, что ты умная. Но что, если Эрскин и есть тот человек, которого мы ищем…

Гвенда ответила с уверенностью:

– Не думаю, что это он.

– Ты считаешь, что мы идем по ложному следу?

– Вовсе нет. Я полагаю, что он был влюблен в Элен. Но он хороший, Джайлс, очень хороший. Совсем не из тех, которые могут задушить.

– У тебя невероятно большой опыт общения с людьми, которые способны задушить человека, да, Гвенда?

– Нет. Но мне присущ женский инстинкт.

– Именно так, я думаю, часто говорят жертвы душителей. Ну, Гвенда, шутки в сторону, смотри будь осторожна.

– Конечно. Мне так жаль этого беднягу… жить с такой женой-драконом. Держу пари, у него несчастная жизнь.

– Она странная женщина…

– Да, какая-то зловещая. Ты видел, как она все время смотрела на меня?

– Надеюсь, наш план удастся.

План был приведен в действие на следующее утро.

Джайлс, словно детектив в бракоразводном деле, занял наблюдательный пост, откуда хорошо просматривались ворота поместья Анстелл. Примерно в половине двенадцатого он доложил Гвенде, что все идет нормально. Миссис Эрскин уехала на маленьком «Остине», видимо, на рынок в городок, что находится в трех милях отсюда.

Гвенда подъехала к воротам и позвонила в колокол. Она спросила миссис Эрскин, и ей сказали, что та уехала. Тогда она попросила майора Эрскина. Майор Эрскин был в саду. Он занимался клумбой и при появлении Гвенды оставил свое занятие.

– Мне так жаль беспокоить вас, – сказала Гвенда. – Но, думаю, вчера где-то здесь я уронила кольцо. Помню, что оно было у меня на пальце, когда мы вышли сюда после чая. Оно мне немного велико. Я просто не переживу, если потеряю его, потому что это мое обручальное кольцо.

И тут же начались поиски. Гвенда повторила свой вчерашний путь, стараясь вспомнить, где она останавливалась и до каких цветов дотрагивалась. И вдруг кольцо обнаружилось около большой купы дельфиниума. Гвенда вздохнула с огромным облегчением.

– А теперь могу ли я предложить вам что-нибудь выпить, миссис Рид? Пива? Бокальчик шерри? Или, может быть, вы предпочитаете кофе или что-то вроде этого?

– Я не хочу ничего, нет, в самом деле. Вот если только сигарету… благодарю вас.

Она опустилась на скамью, и Эрскин сел рядом.

Несколько минут они молча курили. Сердце Гвенды отчаянно колотилось. У нее нет выбора. Она должна сделать решительный шаг.

– Я хочу кое о чем вас спросить, – начала она. – Может быть, вы сочтете это большой наглостью с моей стороны. Но мне необходимо знать… и, возможно, вы – единственный человек, который способен мне помочь. Мне кажется, что вы когда-то были влюблены в мою мачеху.

Он повернулся и с удивлением посмотрел на нее.

– В вашу мачеху?

– Да, в Элен Кеннеди. Позже ставшую Элен Холидей.

– Понятно. – Мистер Эрскин казался совершенно спокойным. Его невидящий взор был устремлен на залитую солнцем лужайку. Сигарета тлела у него в руке. Сидевшая рядом Гвенда ощутила смятение в его напряженной позе. Потом его рука осторожно коснулась руки Гвенды, и, будто отвечая на вопрос, заданный самому себе, он сказал: – Письма, я полагаю.

Гвенда не ответила.

– Я не писал ей много: два, может быть, три раза. Она сказала, что уничтожила их, но ведь женщины никогда не уничтожают писем, не так ли? И вот они попали к вам. И вы хотите все узнать.

– Просто я хотела больше знать о ней. Я… очень любила ее. Хотя и была совсем маленьким ребенком, когда она ушла.

– Она ушла?

– А вы не знали?

Его взгляд, искренний и удивленный, встретился с ее взглядом.

– Я ничего не знал о ней, – сказал он, – с… с того лета в Дилмуте.

– Так вы не знаете, где она теперь?

– Откуда мне знать? Столько лет прошло… лет. Все кончено и забыто.

– Забыто?

Он горько улыбнулся.

– Нет, наверное, не забыто… Вы очень проницательны, миссис Рид. Но расскажите мне о ней. Ведь она не… умерла, верно?

Внезапно налетел порыв холодного ветра и охладил их разгоряченные лица.

– Не знаю, мертва она или нет, – сказала Гвенда. – Я ничего о ней не знаю. Я думала, может, вы что-то знаете?

Он покачал головой, и она продолжала:

– Знаете, она ушла из Дилмута тем летом. Совершенно неожиданно, однажды вечером. Никому ничего не сказав. И больше не вернулась.

– И вы думали, может быть, у меня были какие-нибудь известия от нее.

– Да.

Он покачал головой:

– Нет. Ни единого слова. Но, наверное, ее брат, доктор… который живет в Дилмуте. Он должен знать. Или он тоже умер?

– Нет, он жив. Но тоже ничего не знает. Понимаете, все думают, что она исчезла с кем-то.

Он повернулся и посмотрел на нее. Глубоким печальным взглядом.

– Полагали, что она ушла со мной.

– Да, такое предположение высказывалось.

– А была ли такая возможность? Не думаю. Нет. Или мы были настолько глупы, что сознательно упустили такую счастливую возможность?

Гвенда промолчала, и Эрскин снова повернул голову и посмотрел на нее.

– Лучше послушайте обо всем этом. Хотя, в сущности, вы не много узнаете из моего рассказа. Но мне не хотелось бы, чтобы у вас сложилось ошибочное представление об Элен. Мы познакомились на пароходе по пути в Индию. К моменту нашего отъезда один из сыновей заболел, и жене пришлось ждать следующего рейса. Элен ехала туда, чтобы выйти замуж за чиновника лесной или какой-то другой фирмы. Она не любила его. Это был просто старый друг, хороший и добрый, и она хотела уехать из дома, где была несчастлива. И мы влюбились друг в друга. – Он помолчал, а потом продолжал: – Эти слова звучат банально. Но в данном случае это не так, я хочу, чтобы вы поняли: это не была обычная любовная интрижка на корабле. Мы полюбили всерьез. Для нас это было… потрясением. Но я не мог оставить Джанет и детей. Элен считала так же. Если бы речь шла только о Джанет, но ведь были еще и мальчики. Словом, никаких надежд на будущее. И мы договорились попрощаться и постараться забыть друг друга. – Он грустно усмехнулся. – Забыть? Я никогда не забывал ее – ни на один миг. Моя жизнь превратилась в ад. Я не мог заставить себя не думать об Элен… Да, она не вышла замуж за парня, к которому ехала. В последний момент отказалась. Она поехала домой, в Англию, и на обратном пути встретила другого мужчину, вашего отца, как я понимаю. Она сообщила мне об этом через пару месяцев. Тот мужчина был ужасно несчастлив, потеряв жену, писала она, а при нем был еще и ребенок. Она подумала, что сможет сделать его счастливым, и решила выйти за него замуж. Она писала из Дилмута. Примерно через восемь месяцев скончался мой отец, и я вернулся в Англию. Мы хотели отдохнуть несколько недель, прежде чем поселиться в родовом поместье. Моя жена предложила Дилмут. Какие-то ее друзья настоятельно советовали это приятное и тихое место. Она, конечно, ничего не знала об Элен. Можете представить себе мое искушение: увидеть ее снова! Увидеть того самого мужчину, за которого она вышла замуж… – Эрскин помолчал немного, потом продолжал: – Мы остановились в отеле «Роял Кларенс». И этот приезд был ошибкой. Видеть Элен было для меня адской мукой… Она казалась довольно счастливой… я не знал, сохранились у нее ко мне какие-то чувства или нет… Возможно, они уже остались в прошлом. Но тем не менее моя жена, видимо, что-то заподозрила. Она… она очень ревнивая женщина, всегда была такой. – Он резко оборвал себя: – Вот и все. Мы уехали из Дилмута…