Страница 1 из 141
Том первый. Стихотворения. Коринфская свадьба. Иокаста. Тощий кот. Преступление Сильвестра Бонара. Книга моего друга
В. A. Дынник. Вступительная статья
АНАТОЛЬ ФРАНС
Творчество Анатоля Франса — одно из самых сложных противоречивых и интересных явлений в западноевропейской литературе конца XIX и начала XX века. Трудно подвести под одну формулу все разнообразные особенности художественного мира Франса, его стиля, его отношения к жизни, к человеку, к обществу. Франс очень прихотлив в своих суждениях, вкусах, чувствах, — и прихотливость эту он порою как бы возводит в принцип своего искусства. Он иронизирует и над своими врагами, и над своими друзьями, и над самим собою. Одного и того же героя — будь это Сильвестр Бонар («Преступление Сильвестра Бонара»), Жером Куаньяр («Харчевня королевы Гусиные Лапы» и «Суждения господина Жерома Куаньяра»), Бержере («Современная история») — он превращает то в выразителя самых заветных авторских размышлений и чувств, то в предмет авторского вышучивания; то дает ему судить жизнь, людей, общество, культуру с высот свободной и смелой гуманистической мысли, то заставляет его робеть перед явлениями жизни, терять точку опоры, во всем сомневаться.
Когда читаешь книги Франса, не перестаешь удивляться широте и напряженности его интересов, постоянному творческому беспокойству его мысли. Не перестаешь ощущать наполняющую эти книги тревогу Франса за судьбу общества, народов, человечества, за судьбу человеческой культуры и свободной мысли. Не перестаешь восхищаться силой и меткостью франсовской сатиры, поистине неистощимой.
Во всех странах мира читатели знают и любят Анатоля Франса — или же знают и боятся его, знают и ненавидят — преимущественно как сатирика. Произведение Франса, принесшее ему литературную известность, — роман «Преступление Сильвестра Бонара» — вышел в свет более полувека тому назад, в 1881 году. Последнюю книгу своей художественной прозы «Жизнь в цвету» Франс издал в 1922 году. Между тем литературное наследие Франса, ставшее прочным достоянием мировой литературы, сохраняет в наши дни не только художественную прелесть и познавательную ценность, но и злободневный свой смысл, свою памфлетную остроту.
Правда, порою надо рыться в исторических исследованиях и разных справочниках, чтобы расшифровать бесчисленные саркастические намеки писателя, портретные зарисовки, пародийные воспроизведения подлинных событий, во времена Франса происходивших у всех на глазах. Зато современный наш читатель легко применяет сатиру Франса к событиям, происходящим у всех на глазах в наше время. Жизнестойкость франсовских произведений связана с тем, что писатель философски обобщал свои наблюдения, и стрелы его негодующей насмешки глубоко проникали в самое существо буржуазного общества, которое с полной откровенностью обнаружило себя в настоящее время.
М. Горький с восхищением писал о необычайном даре Франса чутко улавливать «все смрадные запахи ада, как бы тонки они ни были». Годы, когда создавались первые сатирические произведения Франса, уже были отмечены началом буржуазной экспансии, империалистических войн и захватов чужих территорий капиталистическими державами. В 1881 году был захвачен Францией Тунис. В 1882 году был оккупирован Англией Египет. В 80-е годы Францией были совершены завоевания в Китае, захвачены огромные колониальные владения в Западной и Центральной Африке, англичанами была захвачена Бирма, немцами произведены были колониальные захваты в Юго-западной и Восточной Африке и на Новой Гвинее. А затем, в 90-е годы, в пору создания «Красной лилии», «Сада Эпикура», «Современной истории», происходила японо-китайская война (1894–1895), испано-американская война (1898), началась англо-бурская война (1899). Войной постоянно грозили в 80-е и 90-е годы франко-германские, русско-германские, франко-итальянские отношения. В конце 90-х годов Япония начала готовиться к военному нападению на Россию, при деятельной поддержке Англии и США, и т. д.
Удивительна обобщающая прозорливость Франса, его умение увидеть в милитаризме своего времени проявление таких черт, которые присущи самой природе капиталистического строя, а не только той или иной поре его развития. Как подлинный реалист, он широко типизировал явления современности. Задолго до первой мировой войны, создавая свою социалистическую утопию в книге «На белом камне» (1905), Франс писал там о судьбах капиталистического строя: «Подобно феодальному строю, капиталистический строй есть строй военный. Открылась эра больших войн за промышленное первенство. При современном режиме национального производства назначение тарифов, установление таможен, открытие и закрытие рынков будут зависеть от пушки. Нет другого регулятора торговли и промышленности. Истребление — вот роковое следствие экономических условий, в которых находится сейчас цивилизованный мир».
Так французский сатирик покончил со слащавой легендой о якобы мирном характере капиталистического строя. Не ввел его в обман и американский вариант этой легенды. В одной из глав «Острова пингвинов» рассказывается о заокеанской стране, правители которой лицемерно именуют ее страной мирной промышленности, а чтобы найти сбыт этой «мирной промышленности», уничтожают в Третьей Зеландии две трети населения. В романе эта заокеанская страна называется Новой Атлантидой, — и в наши дни читатель еще легче, чем во времена Франса, расшифрует вымышленное название, безошибочно назовет не только часть света, где находится этот «промышленный рай», но и точный адрес его устроителей.
Не обманула Франса и другая, столь же лживая легенда империалистической буржуазии — легенда о демократичности буржуазного строя. Две последних части «Современной истории» — романы «Аметистовый перстень» (1899) и «Господин Бержере в Париже» (1901) — подробный и планомерно составленный, фактически обоснованный в каждом своем пункте обвинительный акт против буржуазной лжедемократии, превратившейся во всенародный обман. И опять-таки никогда еще сатира Франса на буржуазную лжедемократию не была так злободневна, как в настоящее время.
Наблюдения над нашей современностью позволяют особенно живо ощутить не только сатирическую прозорливость Анатоля Франса; с такою же ясностью обнаруживают они и наивность того миролюбивого социализма, который противопоставлен у Франса всей грязной и жестокой сущности империалистического общества, социализма, каким он рисуется, например, в туманных мечтах двух прекраснодушных собеседников из «Современной истории» — профессора Бержере и столяра Рупара. Франс не раз провозглашал «милосердную медлительность» социальных перемен, высказывал немало скептических мыслей по поводу возможности перестроить общество при помощи революции. Но характерно, что сам Франс опроверг себя: он одним из первых среди передовых писателей Запада приветствовал Октябрьскую революцию; в 1919 году он не раз выступал с негодующими, обличительными словами против организаторов блокады Советского государства, а на закате своих дней называл себя коммунистом. Чтобы приблизиться к подлинному коммунистическому мировоззрению, Франсу, конечно, предстояло еще многое пересмотреть в своих прежних взглядах — взглядах позднего потомка старых западноевропейских гуманистов. Но глубокого смысла полон последний этан идейного пути Анатоля Франса, ставшего другом Советской страны, — закономерное завершение всех его творческих поисков. Не случайная прихоть, а властное требование писательской совести заставило Франса вступить в круг западных художников, объявивших себя друзьями Советской страны.
Как же этот наследник старых западноевропейских гуманистов пришел к пониманию огромной ценности новой, социалистической культуры? Как этот прославленный скептик, видевший в истории человечества лишь историю все одних и тех же бессмыслиц, их нескончаемый, скучный круговорот, — забыв свой скептицизм, преклонился перед великою преобразующею мир правдой Октябрьской революции? Какие особенности мировоззрения Франса помогли ему сделать последний, решительный шаг навстречу новому миру, какие — препятствовали ему в этом? Наконец, какую роль сыграла наша страна в сложном и трудном процессе идеологической перестройки одного из крупнейших мастеров западной культуры? Освещая все эти вопросы, непосредственно связанные с конкретным изучением литературной деятельности Франса, вместе с тем можно многое уяснить в творчестве и общественном поведении передовых писателей нынешнего Запада, все решительней и решительней вступающих в борьбу за мир, за подлинную демократию, за дружбу с Советским Союзом, за строительство социализма. Таким образом, не только сатирическое содержание книг Анатоля Франса, но весь облик писателя и его творческий путь приобретают особую актуальность в наши дни.