Страница 92 из 159
Полуботок отправил государю жалобу на Бельяминава
и всю коллегию и привел в своем прошении государю статью договора, заключенного с Богданом Хмельницким московскими боярами во время присоединения Малороссии к России; Полуботок указывал, что московский царь Алексей Михайлович тогда утвердил старый порядок судопроизводства в новоприсоединенной стране: ни воеводы, ни стольники не должны были вступаться в войсковые суды, и все товариство судимо было своею генеральною старшиною; где три казака, — там двое третьего должны были судить. Палуботок смело припомнил Петру, что преемники Алексея Михайловича. подтверждали этот договор, и сам Петр подтвердил его при избрании гетмана Скоропадского.
Но со своей стороны коллегия жаловалась государю, что наказной гетман и старшины посылают самовольно универсалы, противодействуя коллегии, поступающей по царскому указу; и вместе с тем Вельяминов прислал жалобы, возникшие от разных лиц на Полуботка и старшину. Государь приказал призвать к себе в Петербург Полуботка, ге-неральнаго судью Ивана Чарныша и генерального писаря Семена Савича.
Позванные к ответу малорусы явились в Петербург 3 августа 1723 года и поместились в доме Бутурлина (кия-
зяпапы). Сначала их приняли ласково и милостиво; августа 6-го они представлялись государю на острове Котлин, потом несколько времени оставались без спросов, посещая разных вельмож; везде их принимали радушно и приветливо. '
В сентябре начался над ними допрос в Тайной канцелярии, сохранившийся в делах государственного архива. • Прежде всего и более всего налегали на универсалы о повиновении крестьян помещикам, разосланные без ведома коллегии. Полуботок и Чарныш обЪясняли, что это сделано ради того, чтобы в поспольстве не учинилось опасного смятения. «Вельяминов, — говорили они, — разослал ни своих владельцев, ни старшин, а мы знаем, что наше поспольство всегда готово подняться на панов, и потому, чтобы не допустить до большого мятежа, мы разослали универсалы, иначе с нас бы самих взыскивалось, если бы вышло общее волнение». Савич _уклонился от всякою объяснения, отговариваясь, что был болен в то время, когда посылались универсалы.
— Вы, — спрашивали малорусов, — посылали в Кро-левец козака Уманца предлагать козакам для выбора в сотники подозрительных людей: Семена Григоровича и Захара Колесниченка; первый был зять изменника Кожуровского, а второй — шурин прилуцкого полковника Горленка, приставшего к Мазепе, между тем как нежинский полковник Толстой, зять покойного Скоропадского, писал вам, что по приговору и желанию кролевецких козаков и поспольства надобно было оставить прежнего сотника Головаревского, верного слугу государя, на занимаемом им месте. Вы же не учинили по его письму. и велели выбирать нового из подозрительных людей, а Григорович со своими товарищами бил и сажал в тюрьму козаков. .
Полуботок отвечал:
— Мы предлагали на выбор трех персон: Григоровича, Агиенка и Колесниченка, и посылали узнать, какое будет согласие кролевецких козаков; мы сделали так потому, что козаки из Кролевца приезжали к нам и требовали для выбора наметить нескольких лиц, а не одну персону; старшины никого не назначили, а предоставили выбор козакам. Нежинский полковник Толстой писал нам об определении Головаревского, но мы не сделали этого по одному письму Толстого, а прежде послали козака Уманца проведать: точно ли хотят его кролевецкие козаки и за кем окажется более голосов? На Головаревского были челобитчики: и мещане, и козаки, а кто имение, того не припомню; его ви-
нили, что он разоряет и отнимает грунты у некоторых лиц; так делал он, когда был сотником. По этой-то причине мы и не определили Головаревского. О том, чтобы Григорович кого-нибудь бил или сажал в тюрьму, я ничего не знаю.
Спрошенный по этому пункту Савич прибавил, что еще гетман Скоропадский отставил Головаревского от должности сотника за нанесенные людям обиды. Чарныш отозвался полным неведением по делу о выборе сотника в Кролевце.
Тайная канцелярия задала потом следующий вопрос:
— Бригадир Вельяминов писал, что вы без указа коллегии раздавали в работу деревни, приписанные прежде к ратуше. Кому раздавали вы деревни и какие именно?
Савич и Чарныш отозвались незнанием. Один Полуба-ток дал на этот вопрос такой ответ:
— Мы отдали одну деревню в тридцать или сорок дворов иовгород-северскому сотнику Голезному, потому что этот сотник по сенатскому указу был переведен из Полтавского полка в Новгород-Северский, а прежнего сотника де-
. ревня была уже отписана к гетманским маетностям. Потом мы отдали небольшую деревню бунчуковому товарищу Кушневскому ради отъезда его в Петербург, как прежде делалось у нас в подобных случаях; когда же бригадир сказал, что не следует давать деревню Кушневскому, тогда мы снова отобрали ее и приписали к ратуше. Наконец, дана была небольшая деревня канцеляристу Хоменку в Старо-дубском полку, в Баклановской сотне, потому что этому канцеляристу дано было обещание еще гетманом Скоропад-ским по тому поводу, что Хоменко перешел на его сторону из-за Днепра и там покинул бывшую за ним деревню. Более этих трех деревень мы никому не давали.
Был затем сделан малорусам такой вопрос:
— В Малороссийской коллегии определено иметь счетчика и комиссара для приема денежной казны. В 1722 году велено было выбрать счетчика из гарнизонных солдат, но на указ об этом получено донесение, что счетчик и комиссар уже выбраны и не из гарнизонных солдат, потому что из гарнизонных солдат выбрать некого: они все бедны. Зачем отставили счетчиков и комиссара, не дождавшись указа?
Полуботок и Савич объявили, что это неправда, а Чарныш добавил, что бригадир Вельяминов писал ложно, будто гарнизонные солдаты бедны и выбрать из них некого, тогда как многие из гарнизонных солдат имеют лавки и занимаются торгами.
Далее от Тайной канцелярии был предложен следующий вопрос:
— Прошлый год в малороссийские полки были определены сборщики, которым велено собрать денег, хлеба и меда, и этих денег не следовало употреблять никуда без указа, а полковники Полуботок, Танский, Апостол и Ми-лорадович отобрали у сборщиков 2264 рубля и хлеба 628 четвертей.
Полуботок отвечал:
— Без указа ничего не брали, но по силе сенатского указа, которым велено было полковникам довольствоваться теми сборами, какие получались прежде, в Черниговском полку собрано не коллежскими, а полковыми сборщиками всего 70 или 80 рублей. Савич заметил, что из коллегии прислан был к старшине указ об одном меде, взятом миргородским полковником Апостолом, а о хлебе и деньгах не было никакой переписки, кроме только о хлебе, собираемом в раздачу коллежским служителям.
Представили допрошаемым такое донесение Малороссийской коллегии: -
— Был послан в Стародубский полк, в маетности полковничьего уряда Пекалицкий для сбора доходов на полковничий ранг. Из коллегии ему послан был указ, чтобы он явился с деньгами в коллегию, а он не явился, и когда потом бьл сыскан, то сказал, что старшина не велела отдавать этих денег в коллегию.
Что это значит (спрашивала Тайная канцелярия), сколько было денег и куда их израсходовали.
Полуботок на это сказал:
— В виду у нас имелся указ сената хранить собранные деньги там, где они' были собраны, и потому мы, старшина, определили не отдавать собранных Пекалицким денег, а приказали положить их в Стародубе за неимением полковника при полковой старшине, чтобы, когда будет в Стародубском полку новый полковник и потребует этих денег, они были налицо, потому что такие расходуются на покупку лошадей и на другие нужды полка. Денег было налицо рублей сто с небольшим; а чтобы бригадир Вельяминов требовал этих денег и приказывал Пекалицкому явиться в коллегию и мы будто не велели Пекалицкому являться и доставлять в коллегию денег — того мы не знаем и от нас такого приказа не было.
И Савич, и Чарныш показали то же, что и Полуботок.
Тайная канцелярия сделала такой спрос:
— Когда у вас бывают между собою советы о важных делах, вам велено давать знать бригадиру Вельяминаву, и последний должен находиться при таких ваших советах; вы должны были сообщать ему сентенции и копии универсалов; вы же о своих советах ему не объявляли, а присылали копии с универсалов и известия о всяких делах уже в то время, когда дело окончится и состоится решение.