Казаки

Jana Kazimirza przez nieznajomego autora, изданное в двух томах в 1840 г. Эдуардом Рачинским, есть вариант сочинения Коховского. Для описания собственно битв под Чудновым и Слободищем служили современные специальные сочинения об этом событии, и важнее всех — дневник Свирского: Relatio Historica belli Szeremetici per Septembrem, Octobrem, Novembrem gesti a

1 Черкасского Одинца, каневского Лизогуба, белоцерковского Кравченка, паволоцкого Богуна, уманского Ханенка, и Грицка гуляницкого (бывшего нежинского).

зацкой, происходившей на реке Русаве, Выговский низложен с гетманства, и казаки отдали знамя, булаву, печать и все гетманские дела Юрию Хмельницкому. Трубецкой немедленно отправил к заднепровскому войску путивльца Зиновия Яцы-на с письмом, где уговаривал Юрия служить верно государю по примеру своего родителя, Богдана, а с тем вместе всех казаков убеждал последовать примеру левобережных полков: принесть повиновение великому государю в своих винах и учиниться у государя в вечном подданстве по-прежнему.

В казацком . войске после разделки с Выговским, при неопытности и молодости Хмельницкого, начал входить в силу Сомко, шурин Хмельницкого. По известию Украинской летописи, он внутренне досадовал, что выбор в гетманы пал не на его особу, но делать было нечего. За Юрия стоял горячее Иван Сирко и убеждал козакав никого не допускать к гетманству, кроме сына Богданова. Сомко должен был притворяться довольным и поздравить своего мо-ладого племянника. Войско из-под Белой-Церкви прибыло в Трехтемиров, и там, на просторной долине, называемой Жердева, собралось на раду.

Прежде всего все в один голос изъявляли признание Юрия в гетманском достоинстве: — Будь подобен отцу своему, — кричали казаки, — будь, как он, верен и доброжелателен его царскому пресветлому величеству и матери своей Украине, сущей по обеим сторонам Днепра.

На этой раде составлены были статьи, которые следовало представить царским воеводам на утверждение. Положили просить о том, чтобы подтвердили все статьи Богдана Хмельницкого, а к ним присоединили новые. Ясно, что их требовала и сочиняла партия казацких старшин, хотевших удержать и расширить автономию Украины, и, признавая верховную власть царя, насколько возможно охранить независимость своего края от теснейшего подчинения Москве. Для этого хотели возвысить власть гетмана так, чтоб только он, будучи главным правителем Украины, вел сношения с Москвою, чтобы мимо него, без ведома его и всей старшины, без подписи гетманской руки и без приложения войсковой печати, никакие писания, присланные из Украины, не были принимаемы у московского правительства; чтобы все люди, прияадлежащие к Войску Запорожскому, а особенно шляхта, находились под его ведомством и судом, и чтобы ему одному повинавались непосредственно все полковники с своими полками и отнюдь не выходили из его послушания. Это установлялось для того, чтобы не допустить недовольным обращаться прямо в Москву и через то давать повод московскому, верховному для Украины, правительству непосредственно вмешиваться в местные дела; казаки в таком вмешательстве видели нарушение своих прав, своей вольности, а главное — боялись последствий в будущем: котда войдут в обычай такого рода отношения, то местные выборные власти потеряют и силу, и значение, и, наконец, может дойти до того, что окажутся ненужными. У воевод и ратных московских людей были столкновения с жителями Украины; поэтому, полагали домогаться, что6 наперед царские воеводы были в одном Киеве, а в других малорусских городах их не было вовсе; сверх того, чтоб московское войско, когда придет в Украину, состояло под верховным начальством гетмана Войска Запорожского. Гетману следовало предоставить и право принимать чужеземных послов без ограничения, посылая впрочем в Москву списки подлинных грамот, а в случае заключения мира и трактатов России с соседними государствами, особенно с поляками, татарами и шведами, гетман должен высылать от Войска Запорожского комиссаров с 'вольным голосом и значением. Гетман должен выбираться вольными голосами одних казаков, с тем, чтобы при этом отнюдь не участвовали в избрании лица, не принадлежащие к Войску Запорожскому. Право участия в выборе не простиралось на поспольств о; казаки боялись, чтобы таким образом не было выбрано лицо, не расположенно е стоять за интересы козац-кого сословия, или такое лицо, которое окажется слишком угодливым верховной власти в ущерб местной самостоятельности. Составители статей хотели оградить отношения своего края и в церковном отношении: они напоминали, чтоб Церковь малорусская находилась непременно под непосредственным ведением константинопоольского патриарха, а тем самым заключала отличие от московской Церкви, имевшей своего местного верховного патриарха в Москве. Постановлялось условие, чтобы митрополит киевский, мимо константинопольского патриарха, отнюдь не был принуждаем к подчинению и послушанию иной какой бы то ни было власти; Москва отнюдь не должна была допускать утверждаться влиянию поставленных при ее помощи иерархов: требовалось для этого, чтобы по смерти каждого киевского митрополита, также и других епископов, преемники их поставлялись не иначе, как по вольному выбору духовных и светских особ. Вместе с тем козаки выговаривали себе невозбранное право заведения школ «всякого языка», где бы то ни было и как 'бы то ни было. Наконец, просили полной амнистии, вечного <<непамятозлобия и за-помнения» всего, что недавно делалось. Видно было ясно, что козаки на этот раз хоть и изъявляли желание быть верными Москве, но в то же время боялись ее; соглашались находиться в зависимости от нее, но только в такой зависимости, которая была бы до того слаба, что, при случае, можно будет от нее избавиться. _