Казаки

Х1П

В начале ноября Ромоданавский вступил в Малороссию с войском и распустил в народе пространный универсал, в нем исчислялись преступления Выговского, как и в прежней грамоте, данной Полтавскому полку, опровергались клеветы, распущенные им и его сторонниками, будто царь хочет уничтожить казачество, затрагивались интересы и народа: указывалось, что, по статьям гетмана Хмельницкого, из доходов, собираемых в Малороссии, следовало давать жалованье козакам, а Выговский не давал его и присваивал доходы, платил из них иноземному войску, которое держал таким образом на счет малороссийского народа, для его же отягощения. Малороссийский народ приглашался содействовать великороссийскому войску и доставлять ему продовольствие. По смыслу этих статей, как бы целому народу отдавалось на суд недоразумение, возникшее между московским правительством и гетманом.

С своей стороны' и Выговский распустил в народе универсал в Полтавский полк, убеждал козаков оставаться ему покорными и стоять против неприятеля, то есть великорусских войск: «а в противном случае, — выражался он, — нам ничего иного не приведется учинить, как, освидетельствовавшись милостивым Б огом, со всем Войском Запорожским объявить вашу злобу всему свету».

Пришествие Ромоданавского было сигналом для пушка-ренковой партии. Она ожила. По приказу Ромодановского, к войску его начала собираться разогнанная голота, почуявшая грабеж; опять составился полк дейнеков. Полковники Иван Донец и Степан Довгаль начальствовали малороссиянами; им придали московских ратных людей. Взяли Голтву. Козаки и мещане присягнули в верности царю. Потом Довгаль разбил миргородцев под Сорочинцами. Затем 23 октября дейнеки ворвались в Миргород и ограбили его так, что жители, — по известию летописца, — остались совершенно голыми. На другой день Ромоданавский вошел в Миргород. Степан Довгаль сделался опять полковником. Оттуда ополчение двинулось к Лубнам. Швец не в состоянии был защищаться, — собрал козаков и заранее вышел; состоятельные люди с своими пожитками бежали во все стороны.

Дейнеки, забежавши вперед в Лубны, разорили и сожгли их. Напрасно Ромодановский, желая спасти город, посылал ратных московских людей выгнать их. Дейнеки были -ужасно злы против лубенцев. Они, — говорили дейнеки, — лубенские козаки пуще всех нас разоряли, дома наши пожгли, жен и детей наших татарам отдали; в прошлом году запорожских козакав три тысячи перебили. Ограбили Мгар-ский монастырь, где нашли деньги, замурованные в стене, — по обычаю того' времени: князь Ромоданавский едва удержал. толпу от конечного разорения обители. Из Лубен ополчение двинулось далее, разорило Чорнухи, Горошин, Пирятин; под Варвою имело незначительную стычку с Гу-ляницким. В Переяславль был послан жилец Хметевский и колонтаевский сотник Котляренко уговаривать казаков и чернь отстать от Выговского. Потом князь расположился с войском под Лохвицею на зимние квартиры. Дейнеки бродили по левобережной Украине, грабили зажиточных, со-жигали их дома...

Лохвицкий лагерь князя Ромодановского наполнялся и великорусскими ратными людьми, и козаками. Прибыли князь Куракин, князь Семен Пожарский и Львов. Чем более весть о договоре с Польшею разносилась в народе, тем охотнее простаки, отвращаясь от мысли побрататься с ляхами, бежали к великороссийскому войску. К Ромоданав-екому явился генеральный судья Беспалый, недавно назначенный в эту должность. Князь собрал горсть верных царю козаков и предложил избрать гетмана; они выбрали Беспалого. Новый гетман утвердил свое пребывание в Ром-не. Вместе с ним назначен генеральным есаулом Воронок. Вероятно, тогда же были избраны новые полковники, вместо отпавших от царя приверженцев Выговского: вместо Швеца избран был Терещенко; у полтавцев был на полковничьем уряде Кирик Пушкаренко. В Украине образовалось два управления и два гетмана. Но не хотел сложить с себя достоинства и третий — Искра, буцчуковый товарищ Пол-• тавского полка. Он писал в Москву, ссылался на то, что ему указали гетманское достоинство еще в Москве, уверял, -■ что народ стоит за него. Правительство не нашлось сделать ничего лучше, как поручить самому Ромоданавскому утвердить, по своему усмотрению, кого-нибудь из двух. Искра явился в Гадяч, называл себя гетманом, собирал около-' себя поспольство и готовился свергнуть и Выговского, и ' Беспалого. По зову Ромоданавского 1-го декабря он отправился к Лохвице, и «так, — говорит летописец, — был упоен мыслью о предстоявшем гетманстве, что не побоялся

идти в сопровождении незначительного отряда, хотя по всей левобережной Украине отряды партии Выговского сражались с дейнеками. За семь верст от Лохвицы на Искру напали Чигиринские козаки под начальством Скоробогатен-ка. Искра напрасно просил помощи у князя через гонцов. Ромодановский отговаривался ночным временем и послал отряд тогда уже, когда этот отряд мог увидеть одни трупы.

- «Угасла искра, готовая блеснуть!» — говорили украинцы. Ромоданавский избавился от необходимости выбирать одного из двух. Но в конце января, как кажется, Ромадановско-го не было уже в Лохвице: . является там главным начальником князь Федор Куракин. . -

Такими стычками ограничивались . военные действия. Выговский долго не трогался. Он не доверял своим козакам, видел повсеместное колебание и надеялся на помощь от Крыма и Польши, а между тем составлял наемную дружину из сербов, волохов, немцев и поляков: последних пришло к нему три тысячи под начальством Юрия Потоцкого и Яблоновского, да два драгунских полка под командой Лончинского. С одной стороны он выжидал, как приняты будут в Варшаве статьи, постановленные им с Беневским, с другой — заискивал расположение хана, но в то же время показывал желание оставаться верным царю и отправил в Москву послом белоцерковского полковника Кравченка. .

В Москве приняли Кравченка очень ласково, как вдруг в конце декабря пришла весть, что Скоробогатко уничтожил Искру, а переяславский полковник Тимофей Цыцура нападал на великорусских ратных людей. Это сочтено было вероломством, так как Выговский прежде объявил воеводам, что посылает к царю посольство, и, на этом основании, считая войну приостановленною, воеводы выпустили из осады в Варве Гуляницкого. Положение Кравченка в Москве было затруднительное: его стали было считать шпионом, однако Кравченко упросил, чтоб ему дозволили послать гонцов с письмами к гетману и полковникам. Вместе е двумя малорусами, сотником и атаманом Белоцерковского ■ полка, отправлен был в Малороссию от царя посланцем майор Григорий Васильевич Булгаков с подвиг чим Фирсом Байбаковым. Ему поручалось узнать подлинуо состояние дел в Малороссии, желают ли казаки, чтоб у оставался гетманом Выговский или хотят его переменить, как он, искренно ли хочет принести повинную или думает водиться с поляками, крымцами и другими иноземцами, как велики его силы и пр. Булгагав должен был вручить ему грамоту не иначе, как при старшинах, и ни в каком

случае не отдавать ее наедине. Байбакова следовало отпустить заранее с вестями.

Царь, делая Выговскому выговор за нарушение перемирия, назначал в течение зимы в Переяславле раду. Для этой цели будет прислан князь Алексей Никитич Трубецкой. Вместе с ним на этой раде должны присутствовать Ромоданавский и Шереметев. Эта рада должна будет отыскать и наказать виновников смут и установить порядок. Само собою разумеется, что ни гетману, ни его сообщникам не могла быть по вкусу эта рада: она была бы собрана под влиянием и гнетом бояр и не была бы благосклонна к тем, которые показывали охоты более стоять за свои вольности, чем угождать Москве, при том же у Выговского и старшин было много врагов: они бы заговорили тогда громко и с успехом. Понятно, что Булгакова ожидал не слишком любезный прием.

Уже на дороге в Конатопе он испытал неприятности. Он отправил сотника к Гуляницкому известить, что сам он поедет к гетману, а Байбаков уедет назад, и потому, как себе, так и Байбакову, просил провожатых. Гуляницкий принял грубо сотника и объявил, что не даст Байбакову провожатых. <<Коли они оба посланы к гетману, так пусть оба и едут, у меня нет приказа одного отпускать к гетману, а другого назад». Он так же и Булгакову не хотел давать' провожатых на Киев, как желал Булгаков.