Казаки

Затевая восстановление своего государства, поляки находят, что Польши конгрессувки для них мало, надобно восстановить Речь Пасполитую с южною Русью, иначе это будет невыгодно для них. Уже много раз по этому поводу говорено было им напрямик: да нам то что за дело. Мы не хотим быть с вами; не верим вам, не любим, наконец, вас, убирайтесь к черту. Этого для них недовольно. Когда нельзя волею склонить нас, то нельзя ли обманом, думают они, и стали писать бесчисленное множество статей и брошюр, где, искажая историческую истину, доказывают, будто мы, южноруссы, с ними один народ и льнем к ним всею душою. Вдруг в обличение им является южнорусская письменность. Вопреки их уверениям о единстве нашем с ними она заявляет о существовании у нас совершенно отдельного славянского наречия, вполне отличного от польского, о нашем желании сохранить для народа это отеческое сокровище и совершенном нежелании усваивать польский язык, сверх того они показали им, что мы не можем, вследствие прежних исторических обстоятельств, смотреть на них иначе, как на врагов нашей веры и народности. Они уразумели, что мы им более всех мешаем приводить мысль о законности восстановления Речи Поспалитой в границах 1772 года.

В числе многих заявлений польских претензий на единство южной Руси с Польшей не можем не указать как на резко выдающуюся брошюру, напечатанную в Париже в 1861 году по-польски под названием Rada familijna (семей-ный_совет), где нам дают название сепаратистов, то самое, каким ни за что ни про что стали клеймить нас наши соотечественники. Автор без церемонии считает нас поляками и соотчичами своими, говорит, что мы отлагаемся на основании своих частных целей от общего рода и общего отечества (стр. 61). Автор уверяет, будто мы и поляки были прежде одно и то же, поразрознили нас варяги, мы страдали под их властью, приняли неправильное крещение (chriest neprawy), а потом соединились снова с поляками и пребывали в блаженном согласии до разбора Польши. Он советует нам бросить свой язык, оставить схизму, сделаться поляками и возвратиться к лону Римско-католической церкви. В заключение он обращает к нам такую речь: «Мы можем сказать нынешней партии сепаратистов следующее. Не тратьте сил своих на бесполезное дело, не ведите будущность Вашего народа назад, соединяйтесь с теми, с которыми зовет вас к соединению и общность права, и общность прошедшего и превосходство цивилизации. Это ваше призвание, если вы действительно любите свой край» (стр. 72). Явнее и резче высказывается досада поляков на деятелей южнорусского слова в книге, изданной в 1863 г. на французском языке под названием «La Pologne et ses provinces meridionales, manuscrit d’un ukrainien, publie avec preface par Lodislas Mickewicz». Там перечисляются на выдержку разные южнорусские сочинения, обвиняются в разрушительном коммунизме и ложном социализме и представляются опасными для польского дела.

Собрание различных произведений поэзий, как «Кобзарь», «Гайдамаки», «Хата>>, «Народни Оповидання», азбуки, грамотки, составляют страшную батарею против господ, или лучше сказать, против всех богачей. Орган, сосредоточивший в себе идеи разрушительного коммунизма и ложного социализма, есть «Основа», издаваемая в Петербурге. Этот журнал более вреден полякам, чем «День», по причине особенной ловкости и осмотрительности издателей (стр. 25).

Вся эта книга в 167 страниц наполнена самыми наглыми искажениями исторической истины. Автор, настоящий польский паи, обращается к нам с сознанием своего права над нами; от лица всех своих соотчичей он объясняет,, до какой степени и что именно могут поляки нам позволить и чего не могут. Если бы они не замечали в нас диких претензий создать особую национальность, тогда бы они протянули нам братскую руку (стр. 62), но таким образом, как мы себя ведем, они не могут допустить раздробление польской национальности.

Написавши свою книгу, как показывает ее конеЦ, с целью привлечь нас к соединению с Польшею, автор с неподражаемым тупоумием отзывается презрительно и руга-

тельски о том, что всего святее для южнорусса, — о православной вере22. ,

Уверяют, будто мы добровольно приняли унию, а русское правительство насильно обратило и теперь еще продолжает обращать нас в схизму, и в конце концов хлезь, чтобы мы перестали быть русскими и православными, а сделались бы поляками и католиками, что это желание всего народа. Мы не берем на себя скучной обязанности опро-, вергать эту дичь, повторяемую почти всеми поляками от мала до велика. Пришлось бы начинать с азбуки и толковать то, что давно уже известно каждому гимназисту. Можем только изумляться крайнему ослеплению и тупоумию польского патриотизма.

Поляки хотят склонить на свою сторону южноруссов и начинают с оскорбления их религии, той религии, под знаменем которой южноруссы бились с поляками и воспитали в себе ненависть к полякам. Идите к нам, говорят нам поляки, с нами вам отлично будет, мы уничтожим вашу веру и вашу народность. Самоуверенность поляков в этом отношении иревосхо-дит всякое вероятие. Владислав Мицкевич (предисл. XV) говорит: крестьянин говорит своим mamya, он не знает такой истории, какова она в книгах (какой подлый расчет на невежество народа), но одно появление польского инсургента сообщит ему электрическую искру, которая воспламенит -ему душу, и он снова бросится на русские полки.

На подобные надежды уже дал полякам ответ народ южнорусский; польские инсургенты явились перед глазами украинского крестьянина, и он точно бросился на русские полки, но для того, чтобы передавать им связанных инсургентов.

Поляки никогда не в силах достигнуть желаемой цели — возмутить народ южнорусский и склонить его на свою сторону, но они успели до некоторой степени вылить свою злость и наделать пакости деятелям южнорусского слова и тайными путями обольстить многих из наших соотечественников, мимо собственной воли поверивших в возможность тайных замыслов и намерений отложения Малороссии от России. Для народа, который думает приоб-ресть независимость посредством организованной систе^1 тайных убийств, уж, разумеется, нипочем клеветать на украинских писателей, голословно обвинять их в разрушительном коммунизме и ложном социализме с целью набросить на них подозрение правительства.

Пересчитывали несколько украинских книг и нарекали особенное проклятие над ненавистною для них «Основою». Автор той же книги (стр. 26) изумляется, как это московская цензура, обыкновенно строгая, допускает к печатанию самые неумеренные статьи, как скоро дело идет о прошедшем Польши и некоторых ее провинций.

Он находит, что другие журналы подчиняются строгому контролю (а , «Основе» позволяют так бесчинствовать) , и выводит из того, что русское правительство одобряет всякие пути, лишь бы они вели к цели. Оно не боится либеральной южнорусской партии, ибо она противна Польше, хотя у ней есть виды несогласные с существующим правительством (стр. 26).

Подобные нарекания распустили поляки умышленно в юго-западном крае и поддели на удочку недальновидных публицистов _Киева — Говорских, Эремичей, Гогоцких, Юнгов и satti quanti.

Воображая себя борцами русской народности против 'поляков, они сами не счулись, как запели внушенную поляками песню об украинском сепаратизме под польскую дудку. За ними вслед затянули «Московские Ведомости» и «Русский Вестник», и многие из наших соотчичей, как и великорусов, так и южнорусов, теперь верят в действительное существование страшилища, которое они называют украинским сепаратизмом.

Поляки рассчитывают так: деятели южнорусского слова и вообще приверженцы южнорусской народности, встретив препятствие своим задушевным намерениям распространить в южнорусском народе образование на местном наречии, придут в негодование, и тогда можно будет их склонить на нашу сторону. И вот, едва прошло полгода 0т громовых статей Каткова и компании, как во Львове появляется газета с криками против насилия со стороны м о -с к а л е й, и русины подают руку примирения полякам вследствие известий, посылаемых из Украины. Конечно, эти вести из Украины писаны какими-нибудь горячими молодыми людьми, которые раздражились напраслиною, на юц,' взводимою, и скоро сами одумаются, но тем не менее не йрискорбно ли, что в такие важные исторические минуты, когда всему русскому миру следует быть как один человек и дружно стоять против всяких вражеских ухищрений, принявшие на себя роль публицистов дались в обман врагам, вооружились на привидение, нарочно подставленное последними, чтобы произвести между нами шуту и разделение, и вводят в грех пылкие и неопытоые головы, которые иначе могли бы по силам своим посвятить себя общему делу русской земли.