Страница 38 из 40
– Бремя доказательств лежит на вас, – промолвил мистер Аристидис. – Но, на мой взгляд, эти нелепейшие обвинения не подкреплены никакими доказательствами.
– Вы ошибаетесь!
Доктор ван Хейдем удивленно обернулся. Один из марокканских слуг шагнул вперед. Он выглядел весьма внушительно в белом расшитом одеянии и белом тюрбане, колоритно подчеркивающем маслянистую черноту лица.
Всю компанию поверг в изумление тот факт, что с его полных, почти негроидных губ слетали слова, произносимые чисто американским голосом.
– Мои показания могут подтвердить обвинения, – продолжал голос. – Эти джентльмены отрицают, что Эндрю Питерс, Торквил Эрикссон, мистер и миссис Беттертон и доктор Луи Баррон находятся здесь. Но это ложь. Они все здесь – и я говорю от их имени. – Он шагнул к американскому послу. – Очевидно, сейчас вам нелегко узнать меня, сэр, но я Эндрю Питерс.
Аристидис издал негромкое шипение и откинулся в кресле; его лицо вновь стало бесстрастным.
– Здесь прячут многих людей, – продолжал Питерс. – Доктора Шварц из Мюнхена, Хельгу Неедхайм, английских ученых Джеффриса и Дейвидсона, Пола Уэйда из США, итальянцев Рикочетти и Бьянко, Мерчисонов. Все они находятся в этом здании. Сложную систему переборок невозможно обнаружить невооруженным глазом. Прямо в скале расположена целая сеть секретных лабораторий.
– Господи! – воскликнул американский посол. Он внимательно посмотрел на исполненную достоинства фигуру марокканца и внезапно расхохотался: – Не сказал бы, что узнаю вас даже сейчас.
– Инъекция парафина в губы, не говоря уже о черном пигменте, сэр.
– Если вы Питерс, то под каким номером вы значитесь в ФБР?
– 813471, сэр.
– Верно, – кивнул посол. – А инициалы вашего настоящего имени?
– Б.А.П.Г., сэр.
– Этот человек – Питерс, – заявил посол.
Он посмотрел на министра, который неуверенно откашлялся.
– Вы утверждаете, – осведомился он у Питерса, – что этих людей удерживают здесь против их воли?
– Некоторые находятся здесь по собственному желанию, ваше превосходительство, а некоторые – нет.
– В таком случае необходимо принять меры, – пришлось признать министру.
Он посмотрел на префекта полиции. Последний сделал шаг вперед.
– Минутку, пожалуйста, – мистер Аристидис поднял руку. – Кажется, мое доверие было обмануто. – Он устремил властный холодный взгляд на ван Хейдема и директора. – Мне еще не вполне ясно, джентльмены, насколько далеко вы позволили себе зайти в вашем научном энтузиазме. Я основал это учреждение исключительно в интересах науки, но не принимал никакого участия в его практической деятельности. Если эти обвинения основаны на фактах, советую вам, мсье директор, немедленно предъявить людей, которые, как подозревают, удерживаются здесь незаконно.
– Но, мсье, это невозможно. Я… Это было бы…
– Любым экспериментам подобного рода, – прервал мистер Аристидис, – должен быть положен конец. – Он окинул визитеров холодным взглядом финансиста. – Едва ли необходимо заверять вас, господа, что, если здесь происходит нечто незаконное, ко мне это не имеет никакого отношения.
Благодаря богатству, влиянию и могуществу мистера Аристидиса эти слова справедливо расценили как приказ. Всемирно известный предприниматель не должен быть замешанным в это дело. Но даже если ему удастся выбраться из него невредимым, для него это поражение. С «бюро мозгов», с помощью которого он надеялся на колоссальные прибыли, покончено раз и навсегда. Тем не менее мистер Аристидис не был обескуражен. В его карьере и раньше иногда случались неудачи. Он всегда воспринимал их философски и начинал готовиться к следующему удару.
Аристидис сделал чисто восточный жест:
– Я умываю руки.
Префект полиции двинулся вперед. Это был его выход – он знал свои обязанности и был готов в полной мере использовать свое официальное положение.
– Прошу мне не мешать, – заявил он. – Я должен исполнить свой долг.
Побледневший ван Хейдем шагнул к нему.
– Если вы последуете за мной, – сказал он, – я провожу вас в наше запасное крыло.
Глава 21
– Я чувствую себя пробудившейся после ночного кошмара, – вздохнула Хилари.
Она довольно потянулась. Они сидели на террасе отеля в Танжере, куда утром прибыли самолетом.
– Неужели это произошло на самом деле? – продолжала Хилари. – Не может быть!
– Еще как может, – отозвался Том Беттертон. – Но я согласен с вами: это был настоящий кошмар. К счастью, я из него выбрался.
Джессоп вышел на террасу и сел рядом с ними.
– А где Энди Питерс? – спросила Хилари.
– Скоро будет здесь, – ответил Джессоп. – У него есть кое-какие дела.
– Значит, Питерс был одним из ваших людей, – сказала Хилари, – и проделывал трюки с фосфором и свинцовым портсигаром, разбрызгивающим радиоактивное вещество. А я ничего об этом не знала.
– Да, – кивнул Джессоп, – вы оба ничего не знали друг о друге. Строго говоря, Питерс не мой человек – он представлял США.
– Так вот что вы имели в виду, надеясь, что если я доберусь до Тома, то у меня будет защита? Вы подразумевали Энди Питерса?
Джессоп снова кивнул.
– Вы не в обиде на меня, – осведомился он, – что я не обеспечил желаемый конец ваших приключений?
Хилари выглядела озадаченной.
– Какой конец?
– Спортивную форму самоубийства, – объяснил Джессоп.
– Ах это! – Она недоверчиво покачала головой. – Теперь это кажется мне таким же нереальным, как все остальное. Я так долго пробыла Олив Беттертон, что мне трудно снова стать Хилари Крейвен.
– А вот и мой друг Леблан, – сказал Джессоп. – Я должен с ним поговорить.
Он поднялся и зашагал по террасе.
– Вы не сделаете для меня еще кое-что, Олив? – быстро спросил Том Беттертон. – Простите, я привык называть вас так.
– Да, разумеется. Что вы имеете в виду?
– Пройдитесь со мной по террасе, потом возвращайтесь сюда и скажите, что я поднялся к себе в комнату отдохнуть.
Она вопрошающе посмотрела на него:
– Зачем? Что вы задумали?
– Смыться, дорогая моя, пока есть возможность.
– Куда?
– Куда угодно.
– Но почему?
– Подумайте, девочка моя. Я не знаю здешних законов. Танжер – странное место, не находящееся под юрисдикцией какой-либо одной страны. Но я знаю, что произойдет, если я отправлюсь вместе со всеми вами в Гибралтар. Первым делом меня там арестуют.
Хилари с тревогой посмотрела на него. Обрадованная спасением из организации, она забыла о неприятностях Тома Беттертона.
– Вы имеете в виду разглашение государственной тайны? Но вам от этого не убежать. Куда вы можете отправиться?
– Я уже сказал – куда угодно.
– Разве в наши дни это возможно? У вас будет множество трудностей – в том числе с деньгами.
Он коротко усмехнулся:
– С деньгами все в порядке. Они хранятся там, где я смогу их получить под другим именем.
– Значит, вы взяли с собой деньги?
– Конечно, взял.
– Но вас выследят.
– Это будет нелегко. Поймите, Олив, мое описание, которым они располагают, не соответствует моей теперешней внешности. Поэтому я так настаивал на пластической операции. С самого начала я планировал убраться из Англии, положить деньги в надежное место и изменить внешность, обеспечив себе безопасность до конца дней.
– Вы не правы, – сказала Хилари. – Куда лучше вернуться и понести наказание. В конце концов, сейчас не военное время. Вас приговорят к короткому сроку заключения. Что хорошего, если за вами будут охотиться всю вашу жизнь?
Беттертон покачал головой:
– Вы не понимаете самого главного… Ладно, пошли. Нельзя терять время.
– Но как вы собираетесь выбраться из Танжера?
– Как-нибудь. Не беспокойтесь.
Хилари поднялась и медленно зашагала по террасе рядом с Беттертоном. Она испытывала странное ощущение. Ее обязательства по отношению к Джессопу и покойной Олив Беттертон были выполнены. Больше ей нечего было делать. Она и Том Беттертон прожили несколько недель в непосредственной близости, но остались чужими – между ними не возникло даже дружеских отношений.