С царского плеча

Того, кто должен был остаться со стариком отцом и унаследовать его власть. Но также и того, который менее других был покорен отцовской воле, предпочел крестьянской жизни, покою и молитвам грешную и суетную городскую жизнь. И вот теперь младший сын возвращался, причем не один, а с невестой, которую ему отец не выбирал и про которую сын соизволил лишь сообщить, что ее зовут Анастасия и что они живут вместе уже пять лет, а теперь собираются наконец узаконить свои отношения.

Новость эта стала для отца Захария шокирующей. Нет, не о такой невесте мечтал он для своего сына. Не такую невестку ждала в дом его жена. Чужачка, склонившая их мальчика к блуду и греху, вот кем была будущая невестка в глазах этого почтенного, но, к сожалению, слишком сурового к недостаткам и грехам других человека.

Собираясь на знакомство с семьей своего мужа, Настя здорово нервничала. Все-таки увидит она их в первый раз. Как-то они к ней еще отнесутся? Ясности в этом вопросе никакой не было. Да и ехать к ним приходилось именно Насте, а значит, она заведомо окажется в невыгодном положении, перейдя играть на чужое поле.

– Обычно родня из провинции норовит в город выбраться, а у нас все наоборот получается, – жаловалась Настя своей двоюродной сестре – Лесе. – Ой как мне не хочется ехать в эту их Зубовку, если бы ты только знала!

– Боишься?

– Боюсь, – честно призналась Настя. – Уж наслышана я об их диких порядках. Лешка и то через это дело от своих родителей в город удрал. А теперь вот едем, обещали уже, ждут нас.

И, схватившись за голову, Настя вновь застонала:

– Как подумаю, что надо ехать, в животе прямо холодно становится. И тошнота к горлу подкатывает.

– Тошнит – это нормально. То есть не нормально, конечно, но в первом триместре такое случается.

Настя была беременна не первый раз, и сейчас она кивнула, соглашаясь:

– Да, сейчас у меня уже третий месяц. И тошнота стала заметно меньше. А как меня в первые дни выворачивало, даже вспоминать не хочется. Но сейчас-то меня тошнит не поэтому, а от страха. Я отца Лешкиного очень боюсь.

Лешей звали Настиного жениха, приятного, веселого и работящего молодого человека, который за эти годы всем пришелся ко двору, вот только его отец…

– Отец у него с конкретным задвигом, – жаловалась Настя. – Я даже не знаю, как он отреагирует на то, что мы уже давно живем вместе, а его благословения на то даже и не спросили.

– Вас Бог за него благословил, – улыбнулась Леся, кивая на плоский еще Настин живот, в котором тем не менее уже активно рос и развивался ребенок. – И разве дед может не обрадоваться будущему внуку или внучке?

– Ох, ты его просто не знаешь! Лешка говорит, если отец осерчает на кого шибко, так он и убить может.

– Убить? Что? В прямом смысле?

– Да.

– И многих он так положил? – невольно насторожилась Леся.

– Мне Лешка про двоих рассказывал. Но, возможно, есть и другие жертвы.

– И такой тип до сих пор на свободе?

– Так ведь доказательств никаких нету. Те люди от болезни умирали.

– Ах, от болезни! – с облегчением произнесла Леся. – Значит, твой будущий свекр к этому отношения не имеет.

– Нет, имеет! – упрямо произнесла Настя. – Это он их проклял, они и умерли.

– И кто это был?

– Одна женщина и один мужчина, которые посмели вслух хулить Бога и сомневаться в его силе. Вот отец их и проклял. И знаешь, кто были эти люди?

– Кто?

– Женщина – была родная сестра Леши, а мужчина – один из зятьев старика, муж другой его дочери.

– Близкая родня.

– Так он и их не пожалел. Проклял и из деревни выгнал. А на проповеди в тот день сказал, если сгнила одна ветвь, отсеки ее, дабы она не заразила своей болезнью все дерево. И что проклятым не жить, и чтобы никто не смел им помогать. В итоге сестра Лешки ушла из жизни через два месяца. А мужчина продержался чуть больше, но тоже долго не протянул.

– Это просто совпадение, – пожала плечами Леся, которая не верила в такого рода вещи. – То есть, может быть, раньше и случались такие сильные проклятия, а сейчас люди измельчали и проклятия их тоже жалкими сделались.

– Только не проклятия этого старика, – покачала головой Настя. – Лешка говорит, отец очень суровый. И я боюсь, боюсь к нему ехать! Вдруг я ему не понравлюсь?

– Да с чего ты ему не понравишься-то? Сына его ты обожаешь. Внука ему скоро родишь. В чем проблема-то?

– А Ванька? – спросила Настя шепотом. – Ты не забыла про Ваньку-то?

Ванькой звали старшего Настиного отпрыска, которому в этом году сравнялось уже восемь лет и который никак не мог решить, кого он хочет больше, чтобы принес ему аист. Братика или сестричку? По этому поводу Ванька исписывал своими каракулями бесчисленное количество писем к аисту, почти ежедневно меняя свое желание. И если бы где-нибудь существовал такой аист, который разносил бы по адресатам младенцев, то он давно бы уже сбился со счета и махнул крылом на такого непостоянного мальчишку, и вовсе никого бы Ванькиным родителям не принес.

– Ваньку мне, конечно, очень страшно с собой брать. Но так будет порядочнее. Если этот старикан такой благонравный, пусть уж он поймет, что я играю честно. Но сразу же предъявить ему Ваньку как своего сына я тоже не могу, боюсь гнева старика. И поэтому так решила, пусть старик сначала свыкнется с моим присутствием у него в поселке. А когда он поймет, что я человек хороший, верный, тогда я ему и скажу про Ваньку.

– Ну да, когда старик тебя полюбит, тогда и на наличие у тебя ребенка он закроет глаза.

– Да и не буду я Ваньку прятать, лучше… Лучше я тебе его отдам!

– Мне? – неприятно поразилась Леся. – Как это мне? Ребенка? Живого ребенка?

– А что? Ты не согласна?

– Нет, я… как бы тебе это помягче выразиться… У меня пока что есть опыт только с кошками.

В доме у Леси жили две кошки – Фантик и Фатима. Причем Фатима считалась собственностью Леси, а вот Фантик принадлежал ее подруге – Кире. И если обращению с кошками Леся была хорошо обучена, то дети оставались для нее тайной за семью печатями.

И сейчас Лесю здорово напугала просьба ее двоюродной сестры.

– Я не очень хорошо разбираюсь в детях. И понимаешь, твой Ваня, он очаровательный малыш, вот только ни тебя, ни меня он не слушается. Единственный, кого он хоть немного уважает, это твой Леша. Но я так понимаю, что Лешка едет с тобой?

– Разумеется, – нахмурилась Настя. – Значит, не возьмешь Ваню к себе?

– Ни в коем случае!

Леся была так тверда, потому что, собираясь к сестре в гости, была предупреждена подругой:

– Ни в коем случае не приглашай ее малолетнего разбойника к нам. Даже на день, даже на час!

Но Настя хмурилась недолго. Внезапно ее лицо просветлело, и она воскликнула:

– Слушай, сестричка, а если ты поедешь с нами?

– Зачем это?

– Ну, вроде как ты моя сестра, а Ванька – это твой ребенок. Получается, мой племянник.

– Зачем это? Ты же хотела сказать старику правду.

– Но не прямо же в лоб. Нельзя так травмировать психику пожилого человека. А как я придумала, так очень хорошо получится и Ванька при нас с Лешкой будет, и старик ни о чем не догадается.

Леся не считала, что такой обман – это хорошо. Не с этого надо начинать знакомство с родителями будущего супруга. Но Настя вцепилась в нее, словно клещ.

– Умоляю! Поедем! С тобой мне ничего не страшно! И Ванька будет при мне. А то когда он где-то далеко, я всегда за него беспокоюсь. Ты права, он такой шубутной, за ним кроме меня никто не сможет углядеть. Поедем, а?

– Но я не могу. У меня ведь Эдик… Как он на это посмотрит?

– Бери с собой и Эдика тоже!

– Ну, я даже не знаю, – промямлила Леся, которой, откровенно говоря, не хотелось ехать никуда, а особенно в гости к суровому и такому странному старику.

Однако придумать отходной маневр она тоже не успевала. И поэтому лишь пробормотала:

– Я поговорю с Эдиком…

К удивлению Леси, ее жених отнесся к предстоящей поездке с удивительным воодушевлением.