Страница 2 из 11
Я суррогатный партнер. В наши дни многие думают, что в мои обязанности входит вынашивать детей для бесплодных пар. Когда я поясняю, что на практике помогаю своим клиентам решить трудности, связанные с сексом, это приводит в замешательство. Разве это не называется проституцией. Некоторые даже озвучивают этот вопрос..
В то время как проституция – одна из старейших профессий, суррогатная терапия – профессия новая. Клиента ко мне всегда направляет психотерапевт. Они страдают от импотенции, преждевременной эякуляции, комплексов по поводу собственной привлекательности, недостатка или отсутствия сексуального опыта, трудностей в общении, неудачной внешности или целого комплекса подобных проблем.
Практически всем мужчинам (и иногда женщинам), с которыми я работаю, не хватает чувства близости с любящим человеком, и это касается не только сексуальной жизни. Задача суррогатного партнера заключается в том, чтобы объяснить, каким образом можно построить здоровые, крепкие отношения..
У меня есть набор упражнений, которые я выполняю с клиентами, чтобы помочь им решить свои проблемы и достичь успеха. Много времени я посвящаю рассказам об анатомии и человеческой сексуальности вообще. Я тесно сотрудничаю с психотерапевтом, который направил клиента ко мне, обсуждая после каждого сеанса полученный результат.
Обычно я провожу от шести до восьми сеансов. Одно из основных заблуждений о сути работы суррогатного партнера касается того, сколько времени уходит на сам половой акт. Действительно, я занимаюсь сексом с большинством своих клиентов, но только после того, как мы выполним необходимые упражнения, направленные на то, чтобы клиент лучше узнал свое тело, преодолел комплексы по поводу внешности, научился расслабляться и отрабатывать коммуникационные навыки.
Секс я оставляю для последних сеансов. Важно помнить, что я суррогатный партнер, а не суррогат секса. Моя основная задача – построить модель здоровой близости с клиентом, а для этого требуется гораздо больше, чем сексуальный контакт..
Мои клиенты – люди разных национальностей и с разным социально-экономическим положением. Самому молодому из них было восемнадцать, самому старшему – восемьдесят девять. Среди них были руководители компаний, водители грузовиков, прокуроры и плотники. Встречались красавчики, но были и мужчины заурядной внешности.
Я работала с семидесятилетним девственником, со студентом колледжа, который страдал от преждевременной эякуляции, и с мужчинами всех возрастов, которые не умели говорить о сексе..
* * *
Я начала работать в 1973 году, пока я к этому шла, сексуальная революция завершилась в нашем обществе и в моем сознании. Я росла в сороковые и пятидесятые годы, когда полового воспитания нам, мягко говоря, недоставало. Когда я начала заниматься этим сама, то обнаружила, что многие понятия о сексе, которые нам внушали, искажали реальную картину или просто были неверными.
Основные уроки мы получали на детской площадке, в церкви и возле телевизора. Мои родители едва могли сами говорить о сексе, и тем более не могли рассказать о нем мне. К сожалению, многие родители и сейчас не могут предоставить своим детям достоверную информацию о сексе, не придавая своим словам оттенка осуждения, и в этом они мало отличаются от моих родителей, живших полвека назад.
Я часто задумываюсь о том, насколько более здоровыми, умными и счастливыми могли бы быть наши дети, если бы их родители обладали достаточным знанием и умением, чтобы говорить откровенно и здоровой близости с клиентом, а для этого требуется гораздо больше, чем сексуальный контакт..
Мои клиенты – люди разных национальностей и с разным социально-экономическим положением. Самому молодому из них было восемнадцать, самому старшему – восемьдесят девять. Среди них были руководители компаний, водители грузовиков, прокуроры и плотники. Встречались красавчики, но были и мужчины заурядной внешности.
Я работала с семидесятилетним девственником, со студентом колледжа, который страдал от преждевременной эякуляции, и с мужчинами всех возрастов, которые не умели говорить о сексе..
* * *
Я начала работать в 1973 году, пока я к этому шла, сексуальная революция завершилась в нашем обществе и в моем сознании. Я росла в сороковые и пятидесятые годы, когда полового воспитания нам, мягко говоря, недоставало. Когда я начала заниматься этим сама, то обнаружила, что многие понятия о сексе, которые нам внушали, искажали реальную картину или просто были неверными.
Основные уроки мы получали на детской площадке, в церкви и возле телевизора. Мои родители едва могли сами говорить о сексе, и тем более не могли рассказать о нем мне. К сожалению, многие родители и сейчас не могут предоставить своим детям достоверную информацию о сексе, не придавая своим словам оттенка осуждения, и в этом они мало отличаются от моих родителей, живших полвека назад.
Я часто задумываюсь о том, насколько более здоровыми, умными и счастливыми могли бы быть наши дети, если бы их родители обладали достаточным знанием и умением, чтобы говорить откровенно и соответственно возрасту..
Надежды, которые питала я и многие другие в наполненные оптимизмом дни сексуальной революции, не оправдались. Большинство из нас остается во власти разных иллюзий по поводу секса и собственного тела. Недовольство системой полового воспитания, основанной на реальных фактах, проявляют те, кто хочет повернуть время вспять.
Телевидение и Интернет круглосуточно обрушивают на нас шквал ложной информации. Мы еще больше запутались. Мы шутим, сетуем; мы разоблачаем тех, кто занимается сексом нетрадиционными способами; мы, и я вряд ли буду первой, кто произнесет это вслух, используем секс, чтобы продавать все на свете – от жевательной резинки до внедорожника.
Но мы по-прежнему не знаем, как говорить об этом честно, без неприязни, как взрослые люди..
Я давно хотела рассказать свою историю, и события, происходившие в моей жизни, только утверждали меня в этой мысли. С годами изменилось многое, кроме моего убеждения в том, что сила рассказанной истории может вдохновлять и призывать к действию. Моя жизнь, во многих смыслах, является образцом. Я выросла в эпоху, когда господствовала строгая доктрина в отношении женской сексуальности.
Она брала свое начало как в религии, так и в светских правилах. Когда я оглядываюсь назад, то удивляюсь тому, какое чувство вины и стыда вызывала одна из самых естественных человеческих потребностей и какое влияние это оказывало на меня, молодую девушку. Я родилась в период «бэби бума»[1]. Моя молодость растянулась на две эпохи.
Мне было двадцать с небольшим в шестидесятые. Дух перемен, господствовавший в обществе, заставил меня подвергнуть сомнению и пересмотреть свой взгляд почти на все, чему меня учили. Многие представления, которые мне внушили в детстве, не выдерживали критики. Этот процесс получил завершение, когда я стала суррогатным партнером..
В дополнение к моей собственной истории я пересказываю истории моих клиентов, потому что убеждена, что им есть что рассказать о сексуальной жизни и обстоятельствах, которые могут ее осложнить. Их опыт дает редкую возможность увидеть, какие факторы влияют на этот процесс и как можно помочь.
Если это до сих пор не очевидно, скажу прямо – у моей книги есть миссия. Я надеюсь, что она, хотя бы отчасти, будет способствовать тому, что открытое, искреннее обсуждение секса станет возможным. Также я надеюсь, что она вдохновит читателей, вне зависимости от возраста, на признание и утверждение своей сексуальности.
У каждого есть право на секс, который удовлетворяет морально и физически, и мой опыт показывает, что залог этого – здоровое общение, самоуважение и стремление искать что-то новое. Моя задача – говорить откровенно и без страха, и это сделает возможным все вышесказанное..
Глава 1
Марк О’Брайен приоткрыл рот и издал тихий сдавленный звук. Я схватила трубку, которая, как усик цепкого растения, тянулась от переносного дыхательного аппарата, прикрепленного сиделкой к спинке кровати. Когда я привстала, чтобы поднести трубку ко рту Марка, моя грудь задела его щеку и мы оба улыбнулись.