Страница 20 из 155
На второй день осады русичи выставили с юга и востока небольшие тыновые ограждения против замка немногим далее, чем на полет стрелы. Между тыновыми щитами на расстоянии двадцати локтей друг от друга поставили все двадцать камнеметов, что были у русских. Пороки установили именно в том месте, где скаты холма были пологими и удобными для приступа. В ближней округе эсты собрали и сложили в кучи у метательных машин камни, пригодные для стрельбы. Для обстрела града решено было каждый день выделять не более пятисот эстов и тысячи русских лучников. Ежедневно в полдень князь велел проводить полную замену людей, бывших в приступе, а на ночь выставлять надежное охранение у пороков и тыновой стены из лучников и копейщиков. Остальным воям не велено было приближаться ко граду даже на два полета стрелы.
Уже на второй день с обеда эсты и русские лучники стали прицельно бить по стенам замка. Сo стен редко отвечали стрелами и то лишь тогда, когда неосторожные лучники; выходили из-за щитов и открыто били по защитникам града. Ближе к вечеру подвезли просмоленную паклю, и русский лучники попытались пустить в замок стрелы с огнем. Но прясла стен были высоки, и редкие стрелы перелетали их. Стрелы, ударившие в верхние бревенчатые венцы куртины и застрявшие там, датчане сбивали длинными шестами и копьями. Но иногда стрелы доставали датчан над верхний венцом сруба и сбивали их вниз. К вечеру пошел дождь, и от поджога замка пришлось отказаться. Пороки русских били издалека, редко, и эсты не успели до вечера определить, где у датского града слабые места. Из замка в сторону русских не было пущено ни одного камня из метательной машины. К ночи стрельба прекратилась.
Всю ночь и следующий день дождь не переставал и лил, то усиливаясь, то ослабевая. Дороги раскисли и превратились в месиво. Большой русский стан располагался по опушке леса, где подлесок и корни деревьев держали почву. Но возле орудий и укреплений люди тонули в грязи по щиколотку. Серая пелена дождя, темные и неприветливые облака закрыли небо. Ветер все гнал и гнал со стороны моря тучи с дождем, проливавшимся над Чудской землей. Лишь на пятый день пребывания русских у замка стало ветром разгонять облака и прояснело.
Уже с утра лучники и прислуга камнеметов повели обстрел града. Около полутора тысяч человек было под стенами замка в тот день. Когда пустили первые стрелы, все по-прежнему было еще спокойно. Но следом гулкие удары камнеметов со стен и с двух ближайших веж нарушили тишину округи. Десятки камней и сотни стрел обрушились на изготовившихся к приступу русичей и эстов. Крики сотен раненых и умиравших огласили поле боя. В сторону замка полетели ответные стрелы и камни. Но там потери явно были меньшими. Несколько минут спустя ливнем сотен небольших камней вновь накрыло русских стрелков. За ними обрушились большие дальнобойные камни, громившие русские тыновые ограждения и камнеметы.
Князья Ярослав и Владимир с тревогой наблюдали за разворачивавшимся боем с большого валуна у опушки леса. Было видно, что русские стрелки несут большие потери. Длинные железные стрелы-болты, пущенные из арбалетов, установленных в верхних ярусах каменного столпа, убивали, калечили людей и лошадей за два полета стрелы от стен.
Становилось ясно, что за несколько дождливых дней датчане подтянули все свои метательные машины в юго-восточный сектор оборонительных сооружений и хорошо подготовились к бою с русскими.
Ярослав Всеволодович послал на подмогу к осаждавшим еще пятьсот лучников и двести эстов. Русские стрелы стали-густо осыпать стены датского града. Это ослабило удары латинян. Но все равно, те имели явное преимущество в метательных орудиях и продолжали упорно громить русские тыновые ограждения, разбивать русские камнеметы, убивать и калечить людей.
Эсты, сдерживаемые присутствием и окриками русских лучников, пытались противостоять датчанам, но тщетно. К вечеру из двадцати камнеметов, выставленных против замка, шестнадцать были разбиты датчанами. Русичи и эсты потеряли в этом бою около четырехсот убитых и раненых. О потерях датчан можно было только догадываться. Явно, что они были, так как эсты все же смогли разбить и обрушить, деревянные куртины стены в трех местах.
Перед тем, как стемнело, князь Ярослав велел отвести от замка всех людей и четыре оставшихся целыми порока. Перестрелка прекратилась. Лишь редкие железные болты длиною в сажень, пущенные латинянами с высокого градского столпа, со страшным свистом рассекали воздух и разгоняли скопления людей, отступавших от замка. Еще днем одним из таких смертельных снарядов был убит суздальский боярин. Страшная стрела пробила ему шит, железный дощатый доспех, просекла насквозь ребра и грудь. Силой удара боярин был выбит из седла и отброшен почти на две сажени от коня. Никто уже сам не появлялся у стен ближе чем на два полета стрелы.
Еще двое суток конные отряды русских и эстов грабили и разоряли окрестные подворья и фактории датчан. Дожди прекратились, дороги стали подсыхать. Вновь зарево пожаров заполыхало по округе.
Русские пригоняли стада крупного рогатого скота, небольшие табуны лошадей. Эсты не отставали от них, накладывая свои возы еще и награбленным скарбом. На море русские видели большие ладьи и насады датчан, шедшие в Колывань на помощь осажденному датскому граду.
Октябрь подходил к концу. Ветер рвал редкую желтую листву в лесах, рощах и гнал ее с востока на запад. Леса пустели и становились холодными и прозрачными. В ночь ударяли заморозки, а к утру лужи и небольшие озерца покрывались тонким ледком. Люди не могли отогреться у костров, и в полках появились вои, слегшие от простуды.
На военном совете решено было снимать осаду и уходить на восток. Было послано в Юрьев с приказом о том, чтобы русские ладьи и насады шли в Чудское озеро, а оттуда в реку Нарову. Ополчение эстов распускалось по домам. В полдень следующего дня русское войско, перегруженное большим полоном, двинулось на восток. На шестой день пути русские полки уже переправлялись через Нарову у Переволока, где их ждали ладьи и насады. Далее русские разделились. Полки Низовской Руси и Великого Новгорода повели свои суда по волоку и двинулись на восток к реке Плюсе. Псковичи же; конный полк — посуху, а пешцы — на парусах и веслах, двинулись на юг вдоль восточного берега Чудского озера домой в родной Плесков.
Еще через полторы седмицы Великий Новгород крестным ходом и благодарственными молебнами встречал русские полки. Тогда же под 6731 годом (1223 г. от P. X.) новгородский летописец записал: «Приде князь Ярослав от брата и иде с всею областию к Колываню, и повоева всю землю Чудьскую, а полона приведе без числа, но города не взяша. Злата много взяша, и придоша вси здрави».
Октябрьским вечером 1224 года ливонский монах брат Генрих пребывал в долгой коленопреклоненной молитве в одной из келий Динамюндского монастыря перед небольшой деревянной статуи св. Девы Марии. Он неторопливо и с чувством прочел молитву «Аве Мария» и Богородичный антифон, читаемый всеми братьями Ордена ежедневно хотя бы раз. Затем, сделав земной поклон перед «Царицей земли Марианской» (о чем свидетельствовала латинская надпись на постаменте), он встал с колен, перекрестился всей правой дланью слева направо, накрыл капюшоном своей шерстяной рясы голову с выбритой маковкой. Следом зажег три свечи над небольшим письменным столом, развернул пергаментный свиток, уже наполовину испещренный записями на латыни, и стал писать. Сам епископ Рацебургский Филипп, друг и благодетель отца Генриха, за хорошее знание латыни и немецкой грамматики благословил его составлять хронику Ливонии. Сейчас брат Генрих писал о том, как прошлой осенью, когда за Нарову ушло большое русское войско, разорившее орденские и датские владения в землях эстов, епископ Бернгард вновь призвал всех людей Церкви — братьев-рыцарей, ливов и леттов, купцов и пилигримов[81] собраться в войско и наказать отвергших святое крещение эстов. Тогда же в начале зимы семитысячная орденская рать, разгромив малое ополчение эстов, с ходу взяла и разорила Гервен. Затем «тевтоны» осадили Дорпат, но эсты, имевшие хороший град, отчаянно дрались, и латиняне, не взяв его, отступили.
81
Пилигримы — рыцари-крестоносцы, паломники.