Страница 19 из 176
Вечер в сыром болоте, в туманах. Дома окончательная передряга с заведующим: исключительно глупый человек. (Кофей). Письмо от Введенского от Троицы{27}, решение ехать к нему.
15 Мая. Великий лучезарный день: зеленеют березы, и вдруг за ночь ива стала совсем зеленая.
Все пашут под овес, сеют семенную вику. Пахота: на всем поле один пахарь, ругается и кипит в дьяволах. Другому пахарю все птицы поют. Характер людей весь на виду, весь человек на пашне насквозь виден.
Поп сказал: «Они так ругались в бога и в веру, что пока я проехал с ними эти три версты, у меня сердце почернело на 50 про́центов.
— Не оттого оно у тебя почернело, — вставила матушка.
— Да, да, — продолжал батюшка, — сердце упало на 50 про́центов ниже нуля.
Сегодня ходил нанимать попа. В студенческой тужурке, бросил овес на вику, а значит, ему ехать можно. «Я духовный врач — так ли? я все равно врач». Вдова коммуниста у исповеди (вдове надо как-нибудь жить). Уговор попа пьяных мужиков выйти: — генерал! Вот этот-то генерал — что это такое? Психология арестованного праздника: все пропить (остатки рода). Борис в пролетарс. слободу. Федор Федор. — трудовик: лад.
Рассказ церковного старосты о некоем слепом, которому мальчишки оглоблей попали в окно (на масленице при катании), и как упали: и строгость какая была, все за слепого. Этот слепой по пивным бутылкам, по выпуклостям буквы выучил и вышивал, а потом вышил и знал наизусть. Он мог нитки в иголку вдевать, нащупывая языком. Культ слепого.
Василий Самайский, дед из Дядькова, из-за которого не могут ввести многополье: «мне жить немного осталось, умру, потом заведете».
Вчера месяц родился.
Вечером массовый вылет майских жуков, а ночь, как и вчера, прохладная, день жаркий, ночь свежая, как и вчера, ветер переменился на южный, лед, как расплавленная лава, на заре и потянул к тому берегу.
У Мих. Ив. две болезни: одна властолюбие, другая — скаредность, и одно идет параллельно другому, так эти моменты сгущения власти приходятся всегда к денежным выдачам: служить из-за этого с ним невозможно. Самолюбие, материально подкрепляемое жадностью.
Еду вечером по ж. д.: у попа сломалось колесо. День прошел жаркий, настоящий жаркий. Сегодня позеленели березы. Лед вчера лежал у нашего берега, это уже была труха, по которой ездили свободно лодки, а сегодня южный ветер погнал это от нас, и по пути лед распустился, исчез.
23 Мая. Вчера я вернулся из Москвы. Видел лавину людей и ничего не замечал в природе, только знаю, что всю неделю было очень жарко. А какая богатая неделя прошла в природе с кипучими ночами. Теперь цветет черемуха и золотые цветы, завернутые в бубенчик, у них тонкий запах, но когда поднесешь к носу, то непременно в ноздрю переползет козявка. Утро звенящее, переплескивает в густой уже зелени иволга, сверкает смолистый березовый лист. Дня три тому назад вылетел комар.
Сюжет: рассказ проститутки{28} об одном поэте (Блок): дал ей выспаться на коленях и наградил — 25 рублей, обидел. Другой совокупился. Когда хотел доставать деньги, я сказала: «Не обижайте меня». Я подарила ему ножичек. Потом и его портрет я разыскала: «Это был тоже поэт».
Поехал к Троице нанимать квартиру, не оказалось квартир. Яковлев посоветовал купить дом. Я поехал доставать денег и, как маньак, носился по Москве. Обещали в «Рабочей газете» 1000 руб., в «Новом Мире» дали 1000 р. Вернувшись к Троице, вечером посмотрел один дом и утром купил. Теперь я надолго подневольный человек, но так надо.
Прошумела история Полонского — Воронского с рассказом Пильняка. Все кончится благополучно: Воронский, я думаю, останется.
Темы в «Рабочую газету»: 1) О матерном слове. 2) О рыбаках. 3) Горнорабочие. 4) Человек с флюсом. 5) Странствующие кустари (в лесу: Алексей Иваныч!). 6) О корове с железным хвостом (самогонный трест — следопытство). 7) Так ли это везде, как в краю моих наблюдений, это вы, читатели, поверьте и сообразите, но у нас это каждому в глаза бросается и это самое новое, самое интересное в деревне: возникновение пролетарского хвостика, т. е. улицы хвостиком от села, где живут отделенные сыновья, не осилившие еще устроить себе настоящее крестьянское хозяйство по примеру отцов.
Послать рассказ в «Мурзилку»: «Гайки».
Написать в «Красную новь» очерки: 1) Крестик, 2) Разум.
Написать в «Новый Мир»: «Весна».
Письма: Дунечке, Разумнику, Горскому, Полонскому.
Природа. Чаша наполнена, еще немного и все пойдет через край, а пока как будто все остановилось — и наполняться больше некуда и через край не льется.
В подгорной слободе в мещанском садике улицы расцвела черемуха, и люди часами лежат на подоконниках…
24 Мая. На рассвете была гроза. Утро солнечное, сверкающее, с пением иволги.
1-й обрыв был от весны света к воде.
2-й обрыв теперь за эту неделю: сразу оделся лес, и настало лето.
Мне говорили, что без меня был один тихий вечер, но шумело в деревьях, как от ветра: так много было майских жуков.
Мне было во сне, будто я разлучаюсь с кем-то близким таким, что вместе с душой близкого отдирается от меня шматами моя собственная кожа и мясо. Просыпаясь, я догадался, что это близкое мне было наше озеро.
В Яковлеве человек больше писателя, и потому он еще бледен. Надо разлучиться с самым близким, и когда на место человека вполне станет легенда — вот тогда писатель будет влиять. Человек и поэт не соединимы, но человек непременно должен предшествовать поэту.
Одетый лес. Ведьма покинула лес, оледенелые метлы перестали стучать. Теперь лес одетый мурлычет, как сытый кот.
Вышел на крыльцо. Дуня чистит сундуки. Мишка ее ждет хлеба. Ромик улегся возле него и, глядя на хлеб, виляет хвостиком и шевелит травы. Мелькают по земле тени пролетающих стрижей, в осиннике поет иволга, летят пуховые семена ранних ив. И это все, это момент жизни большой и круглой, которую всю увидеть можно только не человеку нашей планеты: другому существу. Потому будь счастлив и тем, что видишь шевелящий травы хвостик щуки и мелькающие тени стрижей.
25 Мая. Ветер южный очень сушит землю, начинается тревога о засухе. Необычная сравнительно с прошлым годом сила комара.
Лева ездил в Москву. Сегодня вернулся. Вчера выслали деньги от «Нового Мира». В пятницу надо позвонить о второй тысяче.
26 Мая. Сухо, как и вчера, и вечером прохладно с комарами. Садят картошку. От одной телеги пахарь ушел, вероятно, полдневать, грачи тоже остановились и сидят, дожидаясь, когда пахарь вернется.
Сегодня отправлен 1-й очерк в «Рабочую Газету»: «О корове с железным хвостом». Завтра утром рассказ новый закончить «От земли и городов» и отправить в «Красную Новь».
27 Мая. Написан очерк «Два человека». Отправлено в «Красную Новь». У меня повысилась температура, флюс. Раскис совершенно. Природа вышла из поля зрения, только вижу, что летит пух, как снег. Так же стала семья и мои писания и остается только одно, что как-нибудь надо перебиться.