Страница 3 из 129
— Эй, Салли! — послышался из столовой веселый, хотя и не особенно мелодичный голос.
— Боже, благослови мою душу! — воскликнула Салли с добродушной усмешкой. — Интересно, что им теперь понадобилось?
— Пиво, конечно, — проворчала Джемайма. — Не думаете же вы, что Джимми Питкин удовольствуется одним кувшином!
— У мистера Хэрри сегодня вроде бы тоже необычайная жажда, — хихикнула Марта, одна из судомоек, подмигивая своей подруге, в результате чего обе девушки снова начали смеяться.
Салли сердито сдвинула брови, ощущая зуд в ладонях, которым явно не терпелось вступить в контакт с розовыми щечками Марты. Однако природное добродушие одержало верх, и она, пожав плечами, перенесла внимание на жареную картошку.
— Эй, Салли!
Крики, обращенные к миловидной дочери хозяина таверны, сопровождал стук оловянных кружек о дубовые столы.
— Салли! — послышался нетерпеливый голос. — Ты собираешься всю ночь возиться с этим пивом?
— Отец мог бы сам подать им пиво, — проворчала Салли, в то время как Джемайма, обойдясь без комментариев, сняла с полки пару кувшинов и начала наполнять высокие кружки пенистым домашним элем, которым «Приют рыбака» славился со времен короля Карла [17]. — Он ведь знает, как мы здесь заняты.
— Ваш отец тоже слишком занят, беседуя о политике с мистером Хемпсидом, чтобы думать о вас и о кухне, — буркнула Джемайма себе под нос.
Подойдя к маленькому зеркалу, висящему в углу кухни, Салли поспешно пригладила темные локоны и поправила гофрированный капор. Взяв по три кружки в каждую из своих сильных загорелых рук, она понесла их в столовую, где не ощущалось никаких признаков суеты и напряженной работы, которой были заняты в кухне четверо женщин.
Столовая «Приюта рыбака» в 1792 году еще не имела важного и значительного облика, приобретенного ею сто лет спустя. Все же солидный возраст этого места ощущался и тогда, ибо дубовые балки и перекладины почернели от возраста, как и стулья с высокими спинками и длинные полированные столы, на которых бесчисленное множество оловянных кружек оставило кольца различных размеров. На фоне темного дуба выделялись яркими красками алая герань и голубая жимолость в горшках на окне со свинцовой рамой.
То, что дела мистера Джеллибэнда, владельца «Приюта рыбака», процветали, становилось ясным даже стороннему наблюдателю. Олово в прекрасных старинных шкафах для посуды и медь над огромным камином сверкали, как золото и серебро; красная черепица пола не уступала яркостью герани на подоконнике. Это свидетельствовало о наличии многочисленной и хорошей прислуги, а также постоянной клиентуры, требующей содержания столовой в безукоризненной чистоте и порядке.
Когда в комнате появилась Салли, показывая в улыбке ослепительно белые зубы, ее приветствовали одобрительные возгласы и аплодисменты.
— Наконец-то! Ура красотке Салли!
— А я думал, что вы совсем оглохли у себя на кухне, — проворчал Джимми Питкин, проведя рукой по пересохшим губам.
— Ладно уж вам! — засмеялась Салли, ставя на стол полные кружки. — Куда вы так торопитесь? Можно подумать, что ваша бабушка умирает, и вы спешите в последний раз повидать бедняжку!
Шутка вызвала оглушительный взрыв хохота, дав повод для целой серии острот. Салли, казалось, не особенно спешила возвращаться к горшкам и кастрюлям. Ее внимание было поглощено молодым человеком со светлыми вьющимися волосами и ярко-голубыми глазами, пока весьма плоская шутка относительно вымышленной бабушки Джимми Питкина передавалась из уст в уста, смешиваясь с клубами едкого табачного дыма.
Достойный мистер Джеллибэнд, хозяин «Приюта рыбака», которым владели его отец, дед и даже прадед, стоял лицом к камину, расставив ноги и держа в зубах длинную глиняную трубку. Мистер Джеллибэнд был типичным сельским Джоном Буллем [18] тех дней, когда свойственные жителям Британских островов предубеждения были в полном расцвете, и любому англичанину — будь он лордом или крестьянином — весь европейский континент казался средоточием безнравственности, а остальной мир — обиталищем дикарей и людоедов.
Мистер Джеллибэнд, ничего не жалея для соотечественников, питал глубочайшее презрение ко всем иностранцам. Он носил алый жилет со сверкающими медными пуговицами, вельветовые штаны, серые чулки и щеголеватые башмаки с пряжками — подобная одежда отличала любого уважающего себя трактирщика в тогдашней Великобритании. В то время, как лишенной материнской заботы Салли не хватало рук для работы, ежедневно обрушивающейся на ее стройные плечи, достойный Джеллибэнд обсуждал государственные дела с наиболее привилегированными гостями.
Освещенная двумя свешивающимися с потолка отлично отполированными лампами столовая выглядела веселой и уютной. Сквозь густые клубы табачного дыма румяные физиономии клиентов мистера Джеллибэнда казались довольными собой, своим хозяином и всем миром. В каждом углу комнаты громовой хохот сопровождал дружелюбную, хотя и не слишком интеллектуальную беседу. Постоянные смешки Салли свидетельствовали, что мистер Хэрри Уэйт отлично использует предоставленный ему девушкой краткий промежуток времени.
Столовую мистера Джеллибэнда наполняли в основном рыбаки, которых вечно терзала жажда; соль, вдыхаемая ими в море, являлась причиной их пересохших глоток на берегу. Однако «Приют рыбака» служил не только местом встречи этих простых людей. Лондонские и дуврские экипажи отправлялись из гостиницы ежедневно, и все пассажиры, пересекшие пролив или же, напротив, едущие за границу, непременно знакомились с мистером Джеллибэндом, его французскими винами и домашним элем.
Был конец сентября 1792 года. Погода, весь месяц солнечная и жаркая, внезапно испортилась. Два дня дождь заливал юг Англии, уничтожая шансы на хороший урожай яблок, груш и поздних слив. И теперь ливень колотил в освинцованные окна и низвергался потоком по трубе, заставляя шипеть горящие в камине дрова.
— О Господи! Видели ли вы когда-нибудь такой сырой сентябрь, мистер Джеллибэнд? — спросил мистер Хемпсид.
Он занимал лучшее место у камина, являясь важным лицом не только в «Приюте рыбака», где мистер Джеллибэнд всегда избирал его объектом для политических дискуссий, но и во всей округе, где его ученость и глубокое знание Священного Писания внушали всем уважение. Опустив одну руку в просторный карман отлично скроенного, хотя и изрядно поношенного сюртука, а в другой держа длинную глиняную трубку, мистер Хемпсид сидел, устремив взгляд на ручейки, бегущие по оконным стеклам.
— Нет, мистер Хемпсид, никогда не видел, — откликнулся мистер Джеллибэнд. — А я прожил в этих местах почти шестьдесят лет.
— Ну, едва ли вы помните первые три года из этих шестидесяти, — рассудительно заметил мистер Хемпсид. — Никогда не видел, чтобы маленькие дети обращали внимание на погоду, по крайней мере, в здешних краях, где я прожил почти семьдесят пять лет, мистер Джеллибэнд.
Эта сентенция была настолько неопровержимой, что мистер Джеллибэнд не смог найти аргументов для излюбленного им спора.
— Нынешняя погода скорее напоминает апрель, чем сентябрь, не так ли? — меланхолично промолвил мистер Хемпсид, когда очередной град дождевых капель с шипеньем упал в камин.
— В самом деле, — согласился достойный хозяин, — но что можно ожидать, имея такое правительство, как наше нынешнее?
Мистер Хемпсид утвердительно кивнул, побуждаемый глубоко укоренившимся недоверием к британскому климату и британскому правительству.
— Я ничего и не ожидаю, мистер Джеллибэнд, — сказал он. — Мне отлично известно, что бедняков, вроде нас, в Лондоне не принимают в расчет, поэтому я редко жалуюсь. Но когда в сентябре начинаются такие ливни, все мои фрукты гниют и гибнут, а от этого польза только евреям-разносчикам с их апельсинами и другими богомерзкими иностранными плодами, которые никто бы не купил, если бы удалось собрать хороший урожай английских яблок и груш. Как сказано в Писании…
17
Карл II Стюарт (1630-1685) — с 1660г. король Англии.
18
Джон Булль (то есть «Джон Бык») — насмешливое прозвище англичан.