Страница 73 из 112
Джервас собирался высказать ей свое недовольство, чтоб потом с радостью простить. Но когда они вошли в розарий, надежно укрытый от штормовых ветров высокой живой изгородью из тиса, она держалась с такой непривычной обезоруживающей робостью, что вся его досада улетучилась, и он тут же позабыл заранее заготовленные колкости.
– Где вы скрывались все это время, Джервас? – спросила наконец Маргарет, и этот вопрос, который он ждал и на который имел наготове дюжину язвительных ответов, поверг его в смущение.
– Я был занят, – произнес он виновато. – Мы вместе с сэром Джоном оснащали мой корабль. И к тому же… Я не думал, что понадоблюсь вам.
– А вы являетесь лишь когда можете понадобиться?
– Только тогда, когда вше рады, а это примерно одно и то же.
Маргарет открыла рот от изумления.
– Какое недоброе обвинение! – воскликнула она. – Стало быть, вас здесь ждут, только когда вы нужны? Фу!
Джервас смутился еще больше. Всегда она находит его вину там, где ее нет.
– Но ведь ваш испанец был неотлучно при вас и не давал вам скучать, – сказал он грубовато, напрашиваясь на возражение.
– Он очень вежлив, Джервас, не так ли?
– О, весьма вежлив, – проворчал Джервас.
– Я нахожу его чрезвычайно занимательным. Вот уж кто повидал мир!
– Что ж, то же самое могу сказать и о себе. Разве я не плавал вместе с Дрейком…
– Да, конечно. Но тот мир, что я имею в виду, мир, открывшийся ему, очень отличается от вашего, Джервас.
– Мир он и есть мир, – нравоучительно заметил Джервас. – И если на то пошло, я повидал гораздо больше, чем он.
– Если речь идет о диких неизведанных краях, то я вами согласна, Джервас. Но по нему можно судить, что он хорошо знает цивилизованный мир, мир культуры. Он бывал при всех дворах Европы, ему знакомы их обычаи и нравы, он всесторонне просвещенный человек. Он говорит на языках всех народов мира, божественно играет на лютне, а поет… О, если бы вы слышали, как он поет, Джервас! И он…
Но Джервасу уже претили ее похвалы.
– Сколько он еще прогостит здесь, это чудо всех веков? – прервал он ее вопросом.
– Боюсь, недолго.
– Боитесь? – В голосе его прозвучала явственная неприязнь.
– Что я такого сказала? – удивилась Маргарет. – Почему вы так рассердились, Джервас?
Он раздраженно хмыкнул и стал прохаживаться взад и вперед, с остервенением впечатывая в землю каждый шаг. Плавая с Дрейком, он повидал мир и многому научился, но у него было мало возможностей постичь коварные повадки женщин.
– Что вы собираетесь с ним делать? – спросил Джервас, – Ваш отец принял решение?
– Отца это не касается. Дон Педро – мой пленник. Я держу его рада выкупа. Как только придет выкуп, дон Педро уедет.
Это сообщение сначала удивило, потом слегка развеселило Джерваса.
– Если вы ждете выкуп, у вас нет никаких оснований беспокоиться, что дон Педро скоро покинет вас.
– Вы слишком самоуверенны. Дон Педро написал письмо знакомому в Нант, а тот поедет в Испанию и привезет выкуп.
Сэр Джервас отбросил всякую вежливость.
– О! – воскликнул он с усмешкой. – Уж лучше бы вы послали в Труро за констеблем и передали дона Педро судьям.
– Это все, чему вы научились, плавая с сэром Фрэнсисом Дрейком? Вот как вы понимаете рыцарство? Уж лучше снова отправляйтесь в плавание и плывите подальше.
– Рыцарство! – произнес Джервас с издевкой. – Вздор! – И прекратив издевки, перешел к практическим делам. – Вы сказали, что он написал письмо. А кто его доставит?
– В том-то, конечно, и заключается трудность. Дон Педро это прекрасно понимает.
– Ах, он понимает? Разумеется, он и должен быть понятливым. Он способен увидеть то, что стоит перед ним. Вот это проницательность! – И Джервас рассмеялся, радуясь тому, что и у испанца обнаружилось слабое место.
Радость его заметно поубавилась, когда Маргарет указала ему на последствия проволочки с отправкой письма. К тому времени они вышли из розария, перед ними была каменная скамья в виде ниши, наполовину углубленная в густую изгородь из тиса. Маргарет вздохнула, словно смирившись с судьбой, и села.
– Значит, дон Педро проживет здесь до конца своих дней. – Она снова тяжело вздохнула. – Какая жалость. Я ему глубоко сочувствую. Пленник на чужбине – незавидная доля. Как дрозд в клетке. Ничего не поделаешь! Мы сделаем все, что в наших силах, для облегчения его участи, а что касается меня, я довольна, что дон Педро останется здесь. Мне нравится его общество.
– Ах, нравится? Сами признаетесь?
– А какой женщине оно бы не понравилось? Большинство женщин сочло бы его восхитительным. Мне было так одиноко, пока он не появился в нашем доме: отец вечно занят своими книгами, и компанию мне составляли такие глупцы, как Лайонел Трессилиан, Питер Годолфин или Нед Трегарт. И если вы уйдете в плавание – а вы сказали, что уйдете – мне снова будет очень одиноко.
– Маргарет! – Джервас склонился к ней, глаза его сияли от счастья столь неожиданного признания.
Маргарет подняла к нему голову и улыбнулась ему не без нежности.
– Вот так! Я это сказала! По правде говоря, я не собиралась выдавать себя.
Джервас опустился на скамью рядом с Маргарет и обнял ее за плечи.
– Надеюсь, вы понимаете, Джервас, что мне хотелось бы удержать при себе такого прекрасного собеседника, как дон Педро.
Рука Джерваса, обнимавшая ее плечи, упала.
– Я хочу сказать – когда вы уйдете в плаванье, Джервас. Вы ведь не хотите, чтоб я скучала. Конечно, не хотите, если любите меня.
– Об этом еще надо подумать, – отозвался он.
– О чем подумать?
Он подался вперед, уперся локтями в колени.
– Я говорю о письме, которое он написал: какую пользу он надеялся извлечь из этого письма?
– Какую? Получить деньги на выкуп и на возвращение в Испанию.
– А у него нет соображений, как отправить письмо в Нант?
– Почему же, он полагал, что его может доставить шкипер с какого-нибудь рыболовного судна или яла. Трудность в том, как убедить шкипера оказать ему эту услугу. Но дон Педро так умен, что найдет выход. Он очень проницателен и находчив, Джервас, и он…
– Да, да, – кивнул Джервас. – Возможно, я облегчу ему эту задачу.
– Вы, Джервас? Какую задачу?
Он вдруг поднялся.
– Где письмо?
Маргарет глядела на него изумленными глазами.
– Не понимаю. Зачем вам оно, Джервас?
– Я найду шкипера, который доставит письмо в Нант. Оно будет там в худшем случае через неделю. Еще неделя-две уйдут на то, чтобы получить выкуп, и тогда пусть возвращается в Испанию или к дьяволу.
– Неужели вы и вправду окажете ему такую большую услугу? – спросила ее светлость с невинным видом.
– Давайте письмо. – Джервас мрачно усмехнулся. – Сегодня в ночь с отливом в море уходит судно. Если хорошо заплатят, шкипер доставит письмо до Луары.
Маргарет встала.
– О, ему хорошо заплатят. Человек, которому адресовано письмо, вручит гонцу пятьдесят дукатов.
– Пятьдесят дукатов! Гром и молния! Он очень богат, этот испанец!
– Богат? Его богатство неисчислимо. Он испанский гранд. Половина Астурии – его владеете, к тому же у него огромные виноградники и в Андалузии. Он племянник кардинала-архиепископа Толедо, он близкий друг короля Испании и…
– Конечно, конечно, – прервал ее Джервас. – Достаньте письмо, а остальное предоставьте мне.
Можно было не сомневаться, что Джервас рьяно возьмется за дело, ибо сэр Джервас Кросби был как никто убежден, что нужно как можно скорее выдворить столь знаменитого, богатого, изысканного, высокопоставленного и привлекательного джентльмена из поместья Тревеньон.
ГЛАВА IX. ДУЭЛЬ
Письмо было отправлено своевременно, и, учитывая этот факт, сэру Джервасу надо было набраться терпения на то недолгое время, что дону Педро предстояло пробыть в Тревеньоне. Но молодые влюбленные особенно нетерпеливы, да и обстоятельства складывались так, что не способствовали душевному спокойствию. Джервас видел, что леди Маргарет потакает своему пленнику во всем, в чем ему, Джервасу, отказано.