Курт парит мозги

Она даже так говорит? пугается Анна-Лиза. Тогда мы, конечно, должны послать прошение и за него. Только что же писать?

То же самое, что писала остальным, говорит Бад.

Что он подвергался на родине преследованиям и гонениям и у него не было иного выхода, кроме как бежать?

Фатима кивает.

И что если его вышлют, то на родине его ждет тюрьма, добавляет Бад.

Анна-Лиза заполняет заявление от имени шарика, а потом разукрашивает все прошения маленькими цветочками и орнаментом. Пока она занимается рисованием, одна из обитательниц контейнера заводит песню. Певунью зовут Мокка, и вид у нее очень грустный. Под стать ей и песня, да и сам язык, непривычный, непонятный и тоже звучащий безмерно печально.

ПОТРЯСАЮЩАЯ ПЕСНЯ, говорит Анна-Лиза. О ЧЕМ ОНА?

Мокка поет о том, как она скучает по дому, говорит Рашид. О горах, откуда она родом, о своей дочке и о том, как ей трудно в чужой и холодной стране.

ПОТРЯСАЮЩЕ, говорит Анна-Лиза. И ТАК ПЕЧАЛЬНО! НО НЕУЖЕЛИ ЕЙ НЕ НРАВИТСЯ У НАС В НОРВЕГИИ?

Все не так просто, говорит Рашид и заходится в кашле. Ей нравится, но одновременно не нравится. Она уехала не по своей воле, ей пришлось это сделать. Как и всем нам.

Один за другим обитатели контейнера подхватывают песню Мокки, прекрасную и горькую. Фатима заливается слезами, уткнувшись Баду в плечо, другие тоже плачут.

Курт мается, смотрит на часы, кипятится.

Ну хватит, говорит он. Попели, поболтали, и хорош. Сейчас мы здесь все уберем, вымоем, и спать. Некоторым, между прочим, завтра на работу.

Все принимаются за уборку, а Рашид снова долго кашляет. Причем всякому слышно, что кашель очень нехороший.

РАШИД, Я ДУМАЮ, ТЕБЕ ЛУЧШЕ ПОЕХАТЬ С НАМИ И ПЕРЕНОЧЕВАТЬ И ДОМЕ, В ТЕПЛЕ, говорит Анна-Лиза.

С удовольствием, отвечает Рашид. Что ни говори, а я уже много месяцев не видел нормального дома и не спал в кровати.

ВОТ ИМЕННО, говорит Анна-Лиза, ПОЛНЕЙШАЯ БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗАСТАВЛЯТЬ ТЕБЯ, С ТАКИМ ЧУДОВИЩНЫМ КАШЛЕМ, НОЧЕВАТЬ В ХОЛОДНОМ КОНТЕЙНЕРЕ.

Вот, вот, поддакивает Рашид.

ТАК И РЕШИМ, говорит Анна-Лиза.

Я не сплю? спрашивает Курт. Ты действительно пригласила совершенно незнакомого человека ночевать у нас дома?

Так поступил бы на моем месте любой нормальный человек, говорит Анна-Лиза. Если кто-то болен, ему нельзя спать в холодном контейнере. Курт, это известно всем. Нашим детям объясняют это в первом классе.

Он всего лишь подкашливает, говорит Курт. Он просто малость простужен.

Вот я и говорю: ПРОСТУЖЕН, отвечает Анна-Лиза.

Ты собираешься тащить к нам в дом всех сопливых и кашляющих? спрашивает Курт.

Там видно будет, отвечает Анна-Лиза. Но с кого-то надо начинать.

У меня нет слов, говорит Курт. Просто-напросто нет слов. Я чувствую себя как… как… как не знаю кто.

Как фонтан света? приходит на помощь Бад.

Не совсем, отвечает Курт.

Но раз уж мы заговорили о простуде, продолжает Бад, то мне кажется, что Фатиме тоже нездоровится. Я почти уверен, что она кашляла утром пару раз. И у нее ссадина на коленке. Можно ей тоже заночевать у нас?

Бад, ну сколько можно забывать — тебе только два года, говорит Анна-Лиза.

Ой, верно, спохватывается Бад. Опять забыл в суете.

И они уезжают домой. С Рашидом на крыше трака. Курт так зол, что того гляди сам себя покалечит.

Когда Курт выходит на следующее утро на кухню, Анна-Лиза с Рашидом пьют кофе и весело беседуют. Анна-Лиза вяжет шапку с норвежским флагом, и по ее лицу нетрудно понять, что привечать в доме гостя кажется ей потрясающе интересным. Курт с видом как ни в чем не бывало наливает себе кофе.

КАКОЙ У ВАС ПОТРЯСАЮЩЕ ИНТЕРЕСНЫЙ ЯЗЫК, говорит Анна-Лиза.

Да уж, отвечает Рашид. Наш язык один из древнейших, а культура уникальна.

ПРАВДА, говорит Анна-Лиза. ТАК КАК БУДЕТ КОФЕЙНИК?

Лашуд, говорит Рашид.

Анна-Лиза пробует слово на язык. ЛЬЯ-ШЬЮЮЮД, тянет она.

Почти, говорит Рашид. Но язык надо втянуть поглубже в рот.

ЛЯШЮЮД, говорит Анна-Лиза.

Почти идеально, хвалит Рашид. У тебя природный талант к языкам.

ТЫ ДУМАЕШЬ? говорит Анна-Лиза польщено.

Я уверен, отвечает Рашид.

Вести себя как ни в чем не бывало и дальше — выше Куртовых сил.

А как по-вашему будет напыщенный дурак? спрашивает он.

Курт, строго обрывает его Анна-Лиза. Так с гостями не обращаются. Ты не мог бы один раз, для разнообразия, попробовать быть радушным?

Не мог бы, рявкает Курт и разбивает чашку об пол. Если ты собираешься продолжать в том же духе, я съезжаю.

Ты как дитя малое, отвечает Анна-Лиза.

Если ты немедленно не выставишь вон эту сопливую заразу, я уйду.

Но он болен, говорит Анна-Лиза. Как это на тебя похоже — думать только о себе! Ему надо отдохнуть, не говоря о том, сколько он всего пережил. ТЕБЕ ПРИШЛОСЬ НЕЛЕГКО, ПРАВДА, РАШИД? ТЕБЯ, КОНЕЧНО, ПРЕСЛЕДОВАЛИ, ДА?

Да, отвечает Рашид, за мной гонялись. Но я не хочу, чтобы вы из-за меня ссорились. Может, я лучше пойду?

Отличная идея, говорит Курт.

ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ ЗДЕСЬ! говорит Анна-Лиза.

Вот и славно, говорит Курт. Тогда я уйду.

Курт, ты меня удивляешь, говорит Анна-Лиза. Ты еще большее дитя, чем я думала. Но дело твое. Все-таки ты взрослый человек и сам выбираешь, где и как тебе жить. Если ты не понимаешь, какой это потрясающий шанс выучить несколько слов на чужом языке, получить пару уникальных советов на случай путешествия в дальние страны и прочее, это твоя личная проблема.

По мне, этот Рашид интересен примерно так же, как тухлая сосиска, говорит Курт.

Он меня оскорбил! взвивается Рашид. Ты слышала?

ТИШЕ, ТИШЕ. УСПОКОЙТЕСЬ ОБА, говорит Анна-Лиза. НИКТО ЕЩЕ НЕ УМИРАЛ ОТ ТОГО, ЧТО ЕГО РАЗОК-ДРУГОЙ НАЗОВУТ ТУХЛОЙ СОСИСКОЙ.

Сосиска и есть, не унимается Курт. В ответ Рашид срывается с места и в следующую секунду они уже катаются, сцепившись, по полу, дергают друг друга за волосы и кусаются.

Курт, знаешь что, говорит Анна-Лиза. Это невиданно! Всякому издевательству над гостями дома есть предел. Правда, давай-ка ты лучше уматывай отсюда побыстрее.

Прости-прощай, говорит Курт.

Скатертью дорога, отвечает Анна-Лиза.

Курт выскакивает из кухни, хватает свои вещи, будит Бада. Собирайся, говорит он ему. У твоей мамы котелок всегда плохо варил, а теперь и вовсе засорился, поэтому нам здесь больше не место. А тебе, поворачивается он к Анне-Лизе, я советую прочистить мозги, лучше всего прокипятить, пропарить на 95—100 градусах так с полчасика, не меньше. Звони, когда станет стыдно.

Это и к тебе относится, говорит Анна-Лиза.

Засим Курт с Бадом хлопают дверью, грузятся в трак и так газуют с места, что шины дымятся.

В порту Гуннар ждет не дождется Курта с докладом, не заметил ли он чего-нибудь неположенного во время своего ночного дежурства. Коре, как обычно, стоит рядом и жует паштет.

Я всю ночь не спал, рассказывает Курт, но не видел ничего сколько-нибудь загадочного или подозрительного.

То есть ты ничего не видел? уточняет Гун-нар.

Ничегошеньки, отвечает Курт.

Но у Анны-Лизы мозги своротило? спрашивает Гуннар.

Ой, она окончательно сбрендила, говорит Курт. Поэтому я хотел спросить, нельзя ли нам с Бадом пожить здесь несколько дней.

Здесь? переспрашивает Гуннар. На причале?

Ну да, неуверенно признается Курт.

Революционная идея, очень новая для меня, говорит Гуннар и погружается в раздумья. Честно говоря, мысль довольно странная и безумная.

Но пустые контейнеры на причале стоят, верно? спрашивает Курт.