Курт парит мозги

Вот видишь, вставляет Бад. Эти пришлые занимают наши места в детских садах, а нас выгоняют на улицу. Мы с папой давно это говорили.

Золотые слова, говорит Курт. А скоро они отнимут у меня работу, и нам останется сопли жевать. Я действительно не понимаю, почему бы им не жить у себя.

Не городи глупостей, говорит Анна-Лиза. Это, конечно, не больно удачно, что ты, Бад, остался без места, но я совершенно уверена, что мальчику из Африки оно нужнее, чем тебе. И представь себе, как интересно будет ребятам, когда в садике появится африканец. Он угостит их вкусными африканскими блюдами и познакомит с африканской музыкой.

А я что буду делать? спрашивает Бад. Если оставить меня дома одного, я, возможно, даже туалет не найду, и тогда — сам понимаете.

Ты поедешь со мной на работу, говорит Курт. Все равно корабли у нас не швартуются, делать нечего. Мы целыми днями едим паштет на пристани.

Норвежский? спрашивает Бад.

Еще бы, говорит Курт.

Это хорошо, говорит Бад. А то я испугался, не китайский ли. Говорят, он на вкус приблизительно как какашка.

И я то же слышал, говорит Курт.

Сладу с вами нет, сердится Анна-Лиза. Я лично уверена, что у китайского паштета очаровательно пикантный вкус. Ну, пока, я побежала.

И она убегает, чтоб не опоздать на автобус, который отвозит ее в архитектурное бюро, где она целый день рисует и раскрашивает дома.

Бад с Куртом сперва убирают со стола, а только потом садятся в желтый трак и отчаливают. По дороге они заезжают в магазин и покупают банку норвежского печеночного паштета, самую большую, какую только можно достать за деньги.

Не идет у меня из головы этот кошмарный сон, говорит Бад по дороге от магазина в порт. Я целую девчонку. В губы. Ничего более ужасного и сделать, наверно, нельзя.

Можно, можно, успокаивает Курт. Не забывай, что ты еще мал и понятия не имеешь об этих вещах.

Что ты будешь делать — ну все время о своем возрасте забываю, кивает Бад. Но все равно. Это не сон, а безумие.

На причале атмосфера мрачнее некуда. Парни полукругом обступили Гуннара, который как раз собирается что-то сказать.

Парни, я делаю это не с легким сердцем, говорит он, но у меня нет другого выхода, кроме как попросить вас отсюда почти в полном составе. Отправляйтесь по домам мозги канифолить. У меня нет для вас работы. Кроме Коре и Курта, все уволены. Уматывайте давайте.

А что мы будем дома делать? говорит один из парней. Не можем же мы целыми днями мозги канифолить?

Хоть парьте их, хоть скипидарьте, дело ваше, говорит Гуннар. Счастье еще, что по телевизору в наши дни показывают много интересного. Про спорт, например. Футбол и гонки. Немало передач и о животных.

А почему Коре с Куртом остаются? говорит второй парень.

Курт остается, потому что он лучше всех водит трак, говорит Гуннар. А Коре потому, что он дольше всех здесь работает и к тому же всегда угощает меня парочкой бутербродов с паштетом.

С норвежским паштетом, добавляет Коре.

Ууу, гудят парни. Это несправедливо.

Парни, мне очень жаль, говорит Гуннар. Но с другой стороны — мир действительно несправедлив. К этому вам придется привыкнуть.

Ууу, снова гудят парни. А потом разбредаются по домам, к своим телевизорам. На пристани остаются Курт с Бадом, Коре, Гуннар и груда контейнеров и ящиков.

Что нам делать? спрашивает Курт.

Вы должны все отмыть и отчистить. Я хочу, говорит Гуннар, чтоб причал сиял чистотой. Контейнеры должны быть отполированы до блеска, причал отдраен, а желтый трак Курта должен выглядеть так, будто его только вчера выкатили из магазина. Впрягайтесь.

Они впрягаются. Курт с Бадом убирают одну половину причала, Коре вторую. Работа зануднее не придумаешь. Они моют, чистят, драят, трут, полируют, кряхтят, пыхтят и потеют весь день. Наконец у Бада с Куртом остается один последний контейнер, зато очень большой и скучный. Они оставили себе на закуску самое противное. Бад трет контейнер снизу и случайно задевает шваброй о металлическую стенку. Тук, звякает стенка.

Поосторожнее, Бад, кричит Курт. Гуннар не любит, если царапают контейнеры, он сердится и ругается.

Ничего не поцарапалось, отвечает Бад.

Ладно, говорит Курт.

Они моют дальше. И Бад снова задевает контейнер шваброй, и он снова отзывается «тук-тук».

Да сколько можно! кричит Курт.

Бад не успевает ответить, как контейнер сам по себе снова говорит «тук-тук-тук».

Ты слышал? спрашивает Бад.

Что слышал? говорит Курт.

Стук. Как будто стучали, говорит Бад.

Ерунда, говорит Курт. Здесь никто никогда не стучит.

Из контейнера снова доносится стук. Они слышат его оба, и начинают пятиться, переглядываясь.

Принесла нелегкая, говорит Курт. Столько лет здесь работаю, никогда не слыхал, чтобы в контейнерах что-нибудь стучало.

Все в жизни бывает в первый раз, отвечает Бад.

Бад, не всякий первый раз нам нужен. Нормальные люди дорабатывают в порту до старости, ни разу не услышав стука из контейнера. Я в этом просто уверен.

Ты можешь верить во что хочешь, говорит Бад. Но в контейнере стучат.

Гуннар этого точно не оценит, говорит Курт. Он любит, когда все у него под контролем. И терпеть не может, если контейнеры начинают жить своей жизнью. Давай сделаем вид, что нигде ничего стучит, а? Рванем домой, чипсов погрызем, по телику что-нибудь посмотрим?

Как мы можем сделать вид, что оно не стучит, когда фактически оно стучит? говорит Бад.

Как-нибудь да сможем, отвечает Курт, отступая в сторону трака.

Нет, папа, так дела не делаются, говорит Бад. Если в контейнере стучат, значит, стучат. Выходит,-там внутри кто-то есть, и он стучит.

Бад, по-моему, ты опережаешь события, говорит Курт. И забываешь, что ты безобразно мал, неопытен и в сущности еще дурак.

Нас в саду вкратце знакомили с теорией стука, говорит Бад. Мы узнали, например, что сам по себе он не возникает. Если слышится стук, то обычно это признак того, что кто-то стучал.

А вдруг это стукательная машина? говорит Курт. Вдруг там партия стукательных машин из Тайваня, например?

Ерунда на постном масле, говорит Бад и принимается открывать контейнер.

Опопоп! кричит Курт. Страшное дело, как тебя сегодня разбирают юношеские максимализм и бесшабашность! Опасно вот так сразу открывать контейнер. Надо сперва все прикинуть, обдумать, взвесить за и против.

Стук он и есть стук, нечего тут думать, говорит Бад и шагает внутрь контейнера. Курт стоит снаружи и трусит. Ему страшно, что Гуннар заметит, чем они тут занимаются. Проходит немало времени и появляется Бад. С улыбкой до ушей и сияющим отрешенным лицом, Он, можно сказать, парит как на крыльях.

Ну? спрашивает Курт.

Бад не отвечает. Летит себе дальше.

Ты не думаешь рассказать мне, что там внутри? спрашивает Курт.

Ах вы думы мои, думы, отвечает Бад.

Ты немного странный, замечает Курт. С тобой ничего не случилось?

Случилось, даже очень, отвечает Бад. Папа, я, кажется, влюбился. Я встретил в контейнере такую девочку! Мы хотим пожениться.

Из контейнера выбегает девочка одного с Бадом возраста, черненькая, с косичками и шариком на веревке. Она подходит к Баду и кидается ему на шею.