Тринадцатый этаж

Конечно, он прав. Мне остается лишь убедить себя в том, что мне просто пригрезились насмешки Фила Эштона, его презрительные утверждения, будто мой мир — это всего лишь созданная симулектроникой искусственная среда.

— Я не могу это сделать, Эвери, — выдавил я наконец. — Все слишком хорошо сходится. Эштон на самом деле говорил мне, что мы живем в виртуальной реальности. И именно эту информацию Фуллер спрятал глубоко в своем симуляторе.

— Очень хорошо, сынок. — Его плечи опустились. — Если уж я не могу тебя остановить, то помогу тебе пройти по твоему пути до конца как можно быстрее.

Я лишь смотрел на него, ничего не понимая. Он продолжил:

— Совсем не трудно прикинуть, что теперь тебе делать. Но поскольку на то, чтобы ты додумался до этого следующего шага, у тебя может уйти три или четыре дня, я сэкономлю тебе время. В конце концов ты придешь к следующему. Коль скоро все вокруг нас — виртуальное мироздание, ты скажешь себе, что должен существовать кто-то, кто отлично знает истинное положение дел.

— Подобно Эштону, который служит у нас контактной единицей!

— Правильно. И поздно или рано ты осознаешь, что обнаружение Филом Эштоном этого мира послужит окончательной мерой обоснованности твоих подозрений.

Я сразу понял, что он предполагает. Верхняя Реальность должна здесь иметь особую реактивную единицу, чтобы наблюдать за ходом таких событий, которые могут не попасть в Ее поле зрения. Если мне удастся найти контактную единицу, я смогу получить от нее окончательное подтверждение.

Но что потом? Оставить его в покое? Позволить ему спокойно уйти и сообщить во время следующего контакта с оператором Верхнего Мира о том, что я все знаю? Я немедленно увидел, что обнаружение контактной единицы — всего лишь половина дела. В тот момент, когда я ее распознаю, мне придется убить этого человека, чтобы защитить себя.

— Итак, — серьезно сказал Коллингсворт, — принимайся за поиски этой контактной единицы. Удачи тебе, сынок.

— Но это может оказаться кто угодно!

— Разумеется. Однако, если такой человек существует, он должен находиться поблизости от тебя, не так ли? Почему? Да потому, что все эффекты, действие которых ты, по собственным утверждениям, испытал, применялись исключительно к тебе!

Контактной единицей может оказаться любой из многих. Сискин? Дороти Форд? Когда исчез Линч, она находилась там! И она перешла на должность, на которой можно было лучше за мной наблюдать, как только ситуация стала критической! Чак Уитни? Почему нет? Разве он не был единственным человеком, находившимся рядом со мной в тот момент, когда в модулятор подложили термитный заряд? Или Маркус Хит, которому предстоит вытеснить меня из «РЕИН»? Или даже Уэйн Хартсон? Они оба появились как раз в удобное время, в тот период, когда в Верхней Реальности сочли необходимым держать меня под особым надзором.

Джинкс? Конечно нет. Было ясно, что ее подвергли той же рутинной проработке, которой Они теперь подвергали меня.

Но как насчет Эвери Коллингсворта? Тут я с подозрением взглянул на него, и он, по-видимому, угадал мои мысли.

— Да, Дуг, — сказал он. — Даже я. Вне всяких сомнений, ты должен иметь в виду и меня, если собрался провести по-настоящему серьезные поиски истины.

Искренни ли его слова? Действительно ли он предвидит мои параноидальные реакции? Или просто хитрит ради неких не поддающихся пониманию целей? Уж не подталкивает ли он меня к каким-то определенным действиям?

— Даже ты, — медленно повторил я.

Он собрался уходить, но остановился у двери.

— Разумеется, ты сам поймешь, что должен проводить поиски под личиной абсолютно нормального человека. Нельзя же приставать повсюду к людям и обвинять их в том, что они — контактные единицы. Потому что если ты прав, то пройдет совсем немного времени, прежде чем тебя уберут. Правильно?

Я лишь стоял, уставясь в одну точку, когда Коллингсворт затворил за собой дверь. Но он прав. Я могу чувствовать себя в безопасности по крайней мере до следующего раза, когда Большой Оператор решит войти со мной в очередную сопереживательную связь, но только лишь если я не привлеку Его внимания еще раньше.

Выйдя из парадного подъезда, я не заметил легкого вечернего холодка, пробираясь мимо поздней смены пикетчиков от сборщиков информации к стоянке. Внутри себя я ощущал некое состояние, которое было то ли умиротворенностью, то ли благоразумием. Все эти дома вокруг, звезды над головой. Один лишь щелчок выключателя уничтожит их, внезапно прекратив поток электричества. И я тоже исчезну вместе со всем остальным.

Продолжая путь до машины, я с презрением думал о жалких человеческих ценностях, о хитросплетениях отношений, об амбициях, о надеждах, о планах на будущее. О Сискине, который мечтает прибрать к рукам весь мир, понятия не имея, что мир этот так же невесом, как воздух вокруг. Об Ассоциации сборщиков информации, которые стремятся разрушить симулятор Сискина, даже не подозревая, что сами являются людьми не в большей степени, чем реактивные единицы в этой самой машине.

Но больше всего я думал о Большом Симулектронщике, об этом находящемся вне нашего опыта Всемогущем Существе, которое высокомерно и спокойно восседает в своем колоссальном отделе обработки данных своего Суперсимулятора, распределяя и интегрируя стимулы и задавая тон поведению своих виртуальных существ.

Deus ex machina.[5]

Все вокруг — подделка. На фоне иллюзии жизнь выглядела абсолютно безнадежной и не имеющей значения.

— Дуг!

Я осторожно отступил в сторону, присматриваясь к аэромобилю, из которого послышался голос.

— Дуг, это Джинкс.

Тут я вспомнил, что она хотела непременно встретить меня здесь. Я неуверенными шагами подошел к машине. Джинкс протянула руку над сиденьем, открыла дверцу, и в салоне зажглось освещение.

— Выглядишь прямо как оживший мертвец, — сказала девушка, смеясь.

Эти слова напомнили мне, что я не спал почти двое суток. И я почувствовал одуряющую усталость, которая затмила даже ужасающие открытия этого невероятного дня.

— Перетрудился, — бросил я, садясь в машину рядом с Джинкс.

Я взглянул ей в лицо и мгновенно поразился произошедшей перемене. В течение последних нескольких дней я только воображал, будто Джинкс привлекательна. Теперь я видел, что это так и есть. Ибо все те дни на ее красиво очерченном лице проступала печать знания страшной истины. Теперь стало ясно, что девушку избавили от этого бремени. В отличие от прежнего озабоченного выражения теперь лицо Джинкс было веселым и обворожительным.

— В таком случае, — сказала она с озорной улыбкой маленькой феи, и это напомнило мне о той, пятнадцатилетней, пышущей энергией Джинкс, — мы отменим план номер один и остановимся на альтернативном плане!

Машина стремительно взмыла в воздух, и это движение едва не погрузило меня в сон, когда вокруг нас открылась панорама сияющего огнями города.

— Мы хотели снова поехать в тот маленький ресторанчик, — объяснила девушка. — Но не сейчас. Тебе нужно провести этот вечер дома в тишине и покое.

Я должен вести себя абсолютно естественно, как советовал Коллингсворт. Если так получится, что Они возьмут меня под надзор, мне нужно будет убедить Их, будто я по-прежнему не подозреваю, что являюсь частью иллюзии. Даже сейчас Оператор Верхнего, Реального Мира может всматриваться в меня глазами Джинкс и слушать меня ее ушами.

— Хорошая идея, — согласился я, возможно со слишком преувеличенным энтузиазмом. — В домашнем уюте вечер будет полон приятных предвкушений.

— Ах, мистер Холл! — жеманно произнесла она. — Это звучит как двусмысленный намек…

Джинкс приготовила легкий незатейливый ужин, и мы поели в кухне в такой непринужденной атмосфере, будто живем друг с другом давным-давно.

Только один раз за время ужина мои мысли увели меня далеко. Это произошло, когда я вновь и вновь принялся мысленно обмусоливать последнюю из оставшихся загадок: почему Они не переориентировали меня сразу в тот момент, когда увидели, что я могу овладеть секретом «базового открытия» Фуллера? Они скрупулезно изменили программу Джинкс, удалив из ее блоков памяти все данные, которые могли бы иметь хоть какое-то отношение к запретному знанию. Но Они не помешали ей входить в контакт с реактивной единицей, которая может снова привести ее к осознанию ужасной истины — то есть со мной.

5

Бог из машины (лат.).