Страница 11 из 125
Герцог посмотрел на нее грозно.
— Я всегда с удовольствием жду вашу милость, — сказала Нанон с прелестным поклоном. — Что вы хотели знать?
— Моя милость с удовольствием хотела бы знать, зачем вы приготовили ужин?
— Я уже вам сказала, что видела сон… видела, что вы будете у меня сегодня, хотя и приезжали вчера. А сны никогда не обманывают меня. Я приказала приготовить ужин для вас.
Герцог сделал гримасу, которую хотел выдать за насмешливую улыбку.
— А эти две подушки? — спросил он.
— Значит, вы, монсеньер, намерены вернуться ночевать в Либурн? Выходит, на этот раз мой сон обманул меня: он возвестил мне, что вы останетесь.
Герцог сделал новую гримасу, еще более многозначительную, чем первая.
— А ваш очаровательный наряд, сударыня? А эти благовония, духи?
— Одета я, как и всегда, когда принимаю вас, герцог. Духи же эти из саше испанской кожи, которые я храню в моих шкафах; вы часто говорили мне, монсеньер, что предпочитаете эти духи всем прочим, поскольку именно этот аромат больше всего любит королева.
— Так вы ждали меня? — продолжал герцог с усмешкой, полной иронии.
— Что такое, монсеньер? — сказала Нанон, тоже нахмурив брови. — Кажется, прости меня Боже, вы намереваетесь осматривать мои шкафы? Уж не ревнивы ли вы, сударь?
И она расхохоталась.
Герцог принял величественный вид.
— Я ревнив! О нет! Слава Богу, в этом отношении никто не может посмеяться надо мною. Я стар и богат; стало быть, я создан для того, чтоб быть обманутым. Но тем, кто меня обманывает, я хочу, по крайней мере, доказать, что я не дурак.
— Интересно знать, как вы это докажете? — спросила Нанон.
— О, это совсем нетрудно; я покажу им только вот эту бумажку.
И герцог вынул из кармана письмо.
— Мне уже ничего не снится, — сказал он, — в мои лета не бывает сновидений, но я получаю письма. Прочтите вот это, оно очень любопытно.
Нанон в страхе взяла письмо, задрожала, увидав почерк, хотя трепета ее нельзя было заметить, и прочла:
«Монсеньера герцога д’Эпернона сим извещают, что сегодня вечером один человек, находящийся уже с полгода в близких отношениях с мадемуазель Нанон де Лартиг, придет к ней и останется у нее ужинать и ночевать.
Желая сообщить герцогу полные сведения, его уведомляют, что счастливый его соперник — барон де Каноль».
Нанон побледнела: этот удар поразил ее прямо в сердце.
— Ах, Ролан, Ролан! — прошептала она. — Я думала, что навсегда от тебя избавилась!
— Ну что? Я получил верные сведения? — спросил герцог с торжеством.
— Неправда! — отвечала Нанон. — Если ваша политическая полиция не лучше любовной, то мне жаль вас.
— Вы жалеете меня?
— Да, потому что здесь нет этого господина де Каноля, которому вы напрасно приписываете честь быть вашим соперником. Притом же вы можете подождать и увидите, что он не придет.
— Он уже был!
— Он здесь? Это неправда! — вскричала Нанон.
На этот раз в восклицании обвиненной красавицы звучала истина.
— Я хотел сказать, что он уже был в четырехстах шагах отсюда и, к счастью своему, остановился в гостинице «Золотого тельца».
Нанон поняла, что герцог знает не все и менее того, что она думала. Она пожала плечами, потом новая мысль, внушенная ей письмом, которое она вертела и мяла в руках, созрела в ее голове.
— Можно ли вообразить, — сказала она, — что человек гениальный, один из славнейших политиков Франции, верит анонимным письмам?
— Пожалуй, письмо не подписано, но как вы объясните его?
— О, объяснить его не трудно: оно есть продолжение козней наших «доброжелателей» в Ажене. Господин де Каноль по домашним обстоятельствам просил у вас отпуск, вы ему этот отпуск предоставили. Наши враги узнали, что он едет через Матифу, и на том построили это смешное обвинение.
Нанон заметила, что лицо герцога не только не развеселилось, но даже еще более нахмурилось.
— Объяснение было бы очень хорошо, — сказал он, — если б в знаменитом письме, которое вы сваливаете на ваших «доброжелателей», не было приписки… В смущении вы забыли прочесть ее.
Смертельная дрожь пробежала по всему телу молодой женщины; она чувствовала, что не в силах будет выдержать борьбы, если случай не поможет ей.
— Приписка? — повторила она.
— Да, прочтите ее, — сказал герцог, — письмо у вас в руках.
Нанон пыталась улыбнуться, но сама чувствовала, что эта демонстрация своего спокойствия ей не удастся. Она удовольствовалась тем, что начала читать довольно твердым голосом:
«В моих руках письмо мадемуазель де Лартиг к господину де Канолю; в этом письме свидание назначено сегодня вечером. Я отдам письмо в обмен на чистый бланк герцога с его подписью, если герцогу угодно будет передать мне его через человека, который должен быть один в лодке, на Дордони, против деревни Сен-Мишель-ла-Ривьер, в шесть часов вечера».
— И вы имели неосторожность?.. — начала Нанон.
— Все написанное вашей рукой так дорого мне, прекрасная дама, что я готов очень дорого заплатить за одно ваше письмо.
— Поручать такую миссию какому-нибудь доверенному!.. Ах, герцог!
— Такие тайны узнаются лично, мадам, я так и сделал. Я сам отправился на Дордонь.
— Так мое письмо у вас?
— Вот оно.
Нанон быстро напрягла свою память, стараясь вспомнить текст письма, но никак не могла, потому что совершенно растерялась.
Она была принуждена взять собственное свое письмо и прочесть его; в нем было только три строчки: Нанон в одну секунду пробежала их глазами и с невыразимой радостью увидела, что письмо не окончательно ее компрометирует.
— Читайте вслух, — сказал герцог, — я так же, как и вы, забыл содержание письма.
На этот раз Нанон нашла в себе силы улыбнуться, чего не смогла сделать ранее, и, повинуясь приказанию герцога, прочла:
«Я ужинаю в восемь часов. Будете ли Вы свободны? Я свободна. Будьте аккуратны, любезный Каноль, и не бойтесь за нашу тайну».
— Вот это, кажется, довольно ясно! — вскричал д’Эпернон, побледнев от бешенства.
«Это спасает меня», — подумала Нанон.
— Ага, — продолжал герцог, — у вас с господином де Канолем есть тайны!
VI
Нанон понимала, что минута нерешительности может погубить ее. Притом она успела уже обдумать весь план, всю идею, внушенную ей анонимным письмом.
— Да, правда, — сказала она, пристально глядя на герцога, — у меня есть тайна с этим дворянином.
— А, вы признаетесь! — воскликнул герцог.
— Поневоле признаешься, когда от вас ничего нельзя скрыть.
— О, — прошептал герцог сквозь зубы.
— Да, я ждала господина де Каноля, — спокойно продолжала Нанон.
— Вы ждали его?
— Ждала.
— И смеете в этом признаваться?..
— Смею. Знаете ли вы, однако, кто такой господин де Каноль?
— Хвастун, которого я жестоко накажу за его дерзость.
— Нет, он благородный и храбрый дворянин, и вы станете по-прежнему покровительствовать ему.
— Ого! Ну, этого-то не будет! Клянусь Богом.
— Не клянитесь, герцог, по крайней мере, до тех пор, пока не выслушаете меня, — сказала Нанон с улыбкой.
— Говорите же, но скорей.
— Вы, читающий в глубине сердца, неужели вы не заметили мою благосклонность к господину де Канолю, ведь я беспрестанно просила вас за него, выпросила ему капитанский чин, денежное пособие на поездку в Бретань с господином де Ла Мельере и потом еще отпуск? Неужели вы не заметили, что я постоянно заботилась о нем?
— Сударыня, это уж чересчур!
— Позвольте, герцог, подождите до конца, ради Бога.
— Чего мне еще ждать? Что вы можете еще прибавить?
— Что я принимаю в де Каноле самое нежное участие.
— Черт возьми! Я это хорошо знаю.