Страница 39 из 60
Правда выжигать траву в расположении части – это все равно что выпустить джинна из бутылки – можно и имеющуюся технику спалить. В уже развернутых палатках для обработки «пола» использовали паяльные лампы, но их было в подразделениях очень мало. Для второго, более безопасного, способа требовались тонны горючего, и на эти затраты пошли, не колеблясь, ибо боеспособность войск превыше всего. «Крестили» мы местных медиков вдоль и поперек. Ну что им стоило вовремя нас предупредить? Строгое соблюдение названных предосторожностей исключило последующие заболевания энцефалитом.
Хотелось рассказать еще об одной стороне жизни гвардейцев в степи. «Бригада четырех» – мой ординарец сержант Григорий Жуматий, два Николая и отец организовали «мастерскую» по плетению посуды из травы для офицерской столовой. Годилась она под хлеб, соль и даже под густую кашу. Это было большим подспорьем в условиях, когда воду надо было расходовать очень и очень экономно. А тут поел и «тарелку» – в мусорное ведро, а затем на костер. Заготовили ее с запасом, так что пользовались ею, наступая в пустыне Гоби.
За военными заботами-работами мы не забыли об учебе Николаев. Начштаба Богданов съездил в город Чойбалсан, нашел там русскую школу, в которой обучались дети офицеров и горожан, попросил программу занятий 4 и 5 классов и даже привез несколько дополнительных учебников. Короткие, но достаточно напряженные уроки проходили почти каждый день. Прилежание учеников нас радовало, а пока мы без техники, следовало «форсировать» занятия в школе.
Прошло двое суток нашей «бивуачной» жизни, когда поступило распоряжение с утра 2 июля командирам батальонов и рот, их заместителям, командирам взводов и механикам-водителям танков быть готовыми к получению техники. Для перевозки личного состава бригада выделила подразделениям необходимое количество автотранспорта. Итак, период «ничегонеделания» закончился. Скоро мы станем полнокровной боевой единицей – танковой бригадой дву-батальонного состава.
Чуть забрезжил рассвет – офицеры и экипажи были уже на ногах. Перед большой работой, как перед жарким боем, съели сытный завтрак и в назначенный час тронулись в путь. Командир бригады гвардии подполковник Николай Михно повел колонну по целине на юг, чем нас очень удивил, поскольку мы привыкли получать танки на железнодорожных станциях, а сейчас караван автомашин уходил куда-то в глухую степь, оставив город Чойбалсан справа. Через сорок минут движения колонна грузовиков остановилась. Приказано всем спешиться. Комбриг распорядился автомобилям возвращаться домой. На наших лицах было написано полнейшее недоумение. Николай Михайлович смотрит на нас и улыбается: «Что, гвардейцы, приуныли? Сейчас каждый из вас выберет себе «Эмча». Эти его слова озадачили нас еще больше. Где в голой степи мы найдем долгожданные «Шермана»? После небольшого перекура комбриг позвал с собой командиров батальонов и рот, их заместителей. Остальным танкистам велел оставаться на месте, отдыхать.
Нестройной группой шагаем за гвардии подполковником Михно. Молчим. Прошли не более двухсот метров и остановились на краю глубокой пади, что простиралась с востока на запад. Спустились на ее дно и ахнули. В откосах пади через каждые 5–7 метров во вырытых капонирах под брезентами стояли «Шермана», над которыми сверху были натянуты маскировочные сети. Увиденное поразило. Какой потребовался поистине титанический труд, чтобы перегнать танки со станции разгрузки сюда в степь; отрыть для каждой довольно габаритной машины укрытие; тщательно замаскировать. И это делалось руками бойцов и командиров, находящихся на довольно скудной тыловой норме питания!
Подошел старший лейтенант – начальник караула, охранявшего танки. Поздоровался с командиром бригады как со старым знакомым и с каждым офицером-танкистом. Оказывается, комбриг с группой штабников был здесь накануне, осмотрел «американцев». Как выяснилось, уже оформлены необходимые документы на их получение: «Дождались «Шермана» своих хозяев! – произнес весело старший лейтенант. – И мы порученную почти трехмесячную вахту, видно, скоро завершим!» – заключил он.
Николай Михайлович обратился ко мне: «Отсчитывай положенное тебе количество «Эмча» начиная с любой стороны пади! А дальше машины комбата два Щербаня!» Быстро застолбили двадцать один «Шерман». Я подошел к выбранному для себя танку, похлопал его по броне: «Здравствуй, «Эмча»! Вот мы и встретились вновь».
Командиры рот гвардии старшие лейтенанты Григорий Данильченко и Дмитрий Ниякий, не теряя драгоценного времени, почти бегом направились к своим подчиненным. Вскоре многоголосый гул, лязг открываемых люков заполнили падь. Экипажи «обживали» назначенные им машины. Я распорядился провести полную регламентную проверку «Шерманов». Особенно меня беспокоило состояние аккумуляторных батарей. Не разрядились ли они? Ведь «Эмча» находятся в Монголии три, а может, и больше месяцев. А когда они вышли из цехов американских заводов? Неизвестно. Мне представлялось, что «ахиллесова пята» долго находящихся без движения танков – аккумуляторы.
Через полчаса пошли утешительные доклады: «Основные баки и дополнительные бачки заправлены полностью. Боеприпасы – в норме!», а чуть позже: «Аккумуляторы – в полном порядке!» Приближался момент запуска двигателей. Мои уши не слышали их рокота с 19 апреля сорок пятого, того дня, когда я был тяжело ранен… Вздрогнула земля от заведенных моторов. Пугливо юркнули в норки торбаганы, что «солдатиками» стояли на вершинах пологих склонов пади. Воздух посерел от выхлопных газов. Мы в одночасье стали «стопроцентными танкистами». Силой!
За годы войны это пятое пополнение батальона новой техникой, но в этот раз нам не пришлось расконсервировать не только вооружение, но и сам корпус «Шермана». Кто-то за нас сделал эту исключительно трудоемкую работу. Спасибо им!
Его Величество Азимут
Подразделения бригады готовы к бою. «Шермана» полностью укомплектованы обстрелянными на западе экипажами. Однако небольшого опыта движения по азимуту с помощью гирокомпаса, который мы приобрели на западе, было недостаточно для надежного ориентирования в бескрайнем море монгольской степи, где человеческому глазу не на чем взгляд остановить. В таком «безбрежье» спасение в одном: уметь двигаться по азимуту днем и ночью на большие расстояния. Без Его Величества Азимута – в этих краях ни на шаг! Требовалось приобретенные некогда навыки закрепить и обогатить в новых необычных условиях. Подготовку экипажей разбили на два этапа. На первом отрабатывали движение по азимуту «пешими по-танковому», на втором – уже на технике. Параллельно с этим спланировали занятия по изучению устройства гирокомпаса и порядка работы с ним.
Все шло хорошо, пока не вмешалась старшая инстанция. Из штаба танковой армии поступило приказание оставить гирокомпасы на танках командиров батальонов, рот и взводов. Остальные снять и передать в части 5-го гвардейского танкового корпуса. Двенадцать прекрасных навигационных приборов ушло из батальона для добросовестной службы на «тридцатьчетверках».
Для занятий в степи подготовили специальный «азимутодром» – неравносторонний шестигранник с периметром три километра. В точках соединения его сторон насыпали полуметровые земляные «курганы». В день занятий, к примеру, первой роты к «курганам» выезжали офицеры и сержанты второй роты. Задача «прикурганников» контролировать правильность выхода обучаемых в данную точку и вручение им азимута дальнейшего движения с указанием расстояния до впереди лежащего пункта.
На второй день вносились коррективы – изменялись исходный рубеж азимутного маршрута, направление следования групп (скажем, в прошлый раз двигались по часовой стрелке, сегодня – против). Командиры рот нередко усложняли условия занятий, наращивая дополнительные маршруты. При ночных тренировках у земляных «тумб» выставлялось два-три военнослужащих с оружием – в степи бродили стаи шакалов.
Через неделю напряженного обучения батальонная комиссия готовила новый разносторонний многогранник и принимала зачет от подразделений. Так заканчивался первый этап подготовки «западников». Второй этап «азимутохождения» проводился уже в масштабе батальона на танках поротно и только в светлое время по весьма уважительной причине: июль – август – время выпаса крупного рогатого скота, лошадей и овец в северных районах Монголии. Несколько недель назад прошли обильные дожди, и степь покрылась густым зеленым ковром. Даже старожилы-монголы не могли припомнить такого. Части механизированного корпуса оказались в близком соседстве с тысячами голов пасущихся овец, коров и лошадей. Только небольшие площади степи были пусты – ждали своего часа: через некоторое время туда перекочуют отары овец, гурты скота, табуны лошадей. Проводить ночные занятия на танках в таких условиях – значит подмять гусеницами не одну невинную животину. Даже на дневных занятиях приходилось смотреть в оба.