Неорационализм

Духовной я буду называть привязанность к некой абстрактной идее, содержание которой может быть самое разное: Бог, благо всего человечества, причем соответственным образом понимаемое (скажем социализм или технический прогресс), благо своего народа (его освобождение, или культурное развитие, или экспансия и мировое господство), отвлеченная справедливость ("пусть рухнет мир, но торжествует справедливость"), истина, наука, искусство, всевозможные фетиши вроде отдельно взятых правил морали (семья), традиции (шабат, хождение в Мекку, христианский Новый год), правил, запретов и требований к поведению (например, рыцарская честь, кодекс самураев, правила джентльмена, китайская церемония питья чая и даже воровской "закон"), природа как таковая (пантеизм), конкретный вид животных, как таковой (священная корова в Индии), и даже конкретный предмет, но в функции фетиша, святого (священный камень в Мекке; Иерусалим не просто, как любимый город, а как священный город; священный дуб языческих Полян; священные идолы; иконы) и т. д.

Одни и те же люди и вещи могут быть объектами порознь душевной, либо духовной привязанности, либо и той и другой вместе взятой, либо, естественно ни той, ни другой. Например, можно любить жену свою и членов семьи своей в силу душевной привязанности к ним как таковым, но это будет одновременно и выражением духовной привязанности, служения надличной идее, например, Богу, который заповедовал "Возлюби жену свою" или абстрактной морали или фетишу семьи. Может также быть ситуация, когда человек не любит душевно свою жену или даже всю семью, но относится к ним хорошо, выполняя свой долг перед великой идеей. И, наконец, у человека могут быть заглушены, подавлены и душевная и духовная привязанности, и тогда его близким нечего ждать от него ничего хорошего, да и сам он рано или поздно станет себе тошен.

Еще примеры: Иерусалим может быть предметом и душевной и духовной привязанности. Человек может любить Иерусалим, потому что он в нем родился и вырос. В другом случае он его в глаза не видел, но любит как символ. Аналогично, природа, народ, родина и т. д.

Теперь можно перейти к рассмотрению способа включения понятий души и духа в рационалистические модели. Собственно говоря, это уже было сделано вкратце в предыдущей главе, где указывалось, что в числе внутренних потребностей природы человека, обуславливающих структуру функции качества жизни, наряду с физиологическими потребностями, потребностями в свободе и прочими, есть также душевные и духовные.

Существование, по крайней мере, некоторых из душевных потребностей в природе человека легко может быть проиллюстрировано и даже доказано (в той мере, в какой вообще можно говорить о доказательствах вне математики). Например, такой вид душевной привязанности (т.е. потребности в такой привязанности), как любовь родителей к детям, хорошо известен и принят под названием материнского и вообще родительского инстинкта, тем более, что он существует не только у людей, но и у многих высших животных.

Точно так же любовь детей к родителям не есть лишь результат воспитания. Хорошо известно, что рано осиротевшие люди, у которых эта чувство не могло быть воспитано, как правило, проносят через всю жизнь жажду этой любви, тоску по ней, ощущение неудовлетворения этой душевной потребности.

Что касается любви между мужчиной и женщиной, любви хоть и связанной с сексуальным влечением, но не сводящейся вполне к нему, то нет нужды приводить примеры, что таковая существует у людей и может достигать необычайной силы, превзойдя по потенциалу все прочие потребности, включая инстинкт жизни. Можно сослаться на примеры избирательной любви (сама избирательность которой свидетельствует о том, что она не сводится к одному лишь либидо) в мире животных, например лебедей, у которых, как известно, самец погибает от тоски, утратив возлюбленную, и никогда не спаривается с другой. Все это, однако, не будет доказательством (даже не математическим) того, что любовь между мужчиной и женщиной есть обязательная, нормальная часть природы человека, поскольку есть очень много людей (во всяком случае, не исключения), которые проживают всю свою жизнь без нее и по крайней мере не жалуются, что им ее недоставало.

То же самое, и даже в большей мере, можно сказать о большинстве других видов душевных привязанностей, а именно, можно дать много ярких примеров существования и силы их, но при этом окажется, что многие люди, а для некоторых видов привязанностей - подавляющее большинство, проживают свою жизнь, не испытав их и не осознавая своей обездоленности при этом. Например, бывают случаи сильной привязанности к любимой собаке, но те, кто не имел такой привязанности, не чувствуют себя обездоленными.

Еще в большей мере это относится к духовным привязанностям. Мы знаем, что во имя служения истине, Богу своему народу, Родине, кодексу чести и т. д. люди всходили на костры, закрывали грудью амбразуры, проходили через невообразимые пытки, истязали себя голодом, заточались добровольно в пещеры, дрались на дуэлях и даже приносили в жертву детей своих. С другой стороны, именно в наш бездуховный век, растленный "новой ментальностью",, крайне тяжело убедить среднего человека Запада, зачастую не имеющего ничего за душой, не говоря о духе, убедить его, что ему чего-то не хватает, особенно, если у него есть хороший "джоб", вилла, машина и т. д. Правда, можно сослаться на другие эпохи, например, средневековье, во время которого вряд ли кому-нибудь в христианской Европе пришло бы в голову отрицать наличие в человеке духовной потребности. Да и в; наши дни положение аналогично для многих мусульманских стран, например, хумейнистского Ирана.

Можно продолжить исследование вопроса, существуют все же или нет рассматриваемые душевные и духовные потребности в природе человека, в том же смысле, как в ней существует потребность в еде и питье, но я этого делать не буду. Я лично считаю, что существуют, хотя они и моложе по происхождению в эволюционном смысле, чем физиологические, а что касается духа, то я считаю, что потребность в нем еще не закончила процесса формирования. Кстати, такое предположение, будучи эволюционистским, не противоречит и религии (монотеистической), согласно которой Бог сначала создал тело человека, а затем вдохнул в него душу.

Кроме того, эти потребности, если существуют, то, конечно, не в такой дифференциации, как они перечислены в пояснении к определению. Т. е. материнский инстинкт и потребности в некоторых других видах душевных привязанностей существуют как таковые, но вряд ли существует в чистом виде потребность в привязанности, скажем, к собаке. Точно также не существуют в дифференцированном виде конкретные духовные потребности. Скорее всего помимо упомянутого материнского инстинкта и некоторых других видов, существует еще недифференцированная душевная и духовная потребность, которая может проявлять себя в привязанности к друзьям, животным; конкретным предметам, местам и т. д., и в привязанности к одному или нескольким вышеперечисленным объектам духа.

Но как я уже сказал, доказывать этого я не буду, поскольку для моей модели неважно, существуют ли эти потребности в природе человека в том же смысле что, скажем, потребность в пище или являются результатом воспитания и обстоятельств жизни. Замечу только, что если даже они и существуют, то уж, во всяком случае, их дифференциация, т. е. обращение на тот или иной конкретный объект, включая идею, есть, безусловно, результат воспитания и внешних обстоятельств, что особенно очевидно для духовных привязанностей. Человек не рождается ни с верой в Бога, тем более в конкретного, иудейского, скажем, или христианского, ни с любовью к Родине, ни с кодексом джентльмена.