Штосс (сборник)

Иван не собирался останавливаться на достигнутом и постоянно расширял перечень услуг: охота, рыбалка, шашлыки. В перспективе Вербицкий собирался поселить в своем раю пяток разбитных девчонок для оказания интимных услуг. Все шло по намеченному плану, но Вербицкому казалось, что полному процветанию его бизнеса что-то мешает. Со временем подозрение укрепились и приобрели конкретное направление. Единственным человеком, которому в этой глуши мог не нравиться увеселительный бизнес Ивана, был местный знахарь.

Следует отметить, что поводы для нареканий гости подавали частенько. Денежные тузы упорно не желали ловить рыбу по общепринятым правилам. Сидение с удочкой их утомляло и они обращались к Вербицкому за помощью. Отказать гостям Иван не мог. Тогда-то над озером гремели взрывы, а на волнах качалась рыба, отравленная борной кислотой. Местное ведомство рыбоохраны давно и плотно погрязло во взятках. С этой стороны Вербицкий проблем не ждал, а вот вид старика с деревянным посохом, наблюдавшего за оргиями с противоположного берега, беспокоил всерьез. Идти на открытый конфликт с Антипом, Иван боялся, поскольку от природы был отъявленным трусом. Он решил заключить с колдуном перемирие и с этой целью сейчас стучал в обитую потрескавшимся дерматином дверь.

На стук никто не ответил. Вербицкий вошел в темный коридор и поморщился от множества острых запахов. Они исходили от развешанных на веревке пучков трав.

– Эй, есть тут кто живой?

Вновь не получив ответа, Иван толкнул следующую дверь и в ужасе попятился. На пороге стоял старик с длинной седой бородой. Из-под белых кустистых бровей грозно сверкали зеленые глаза. Вербицкий с удивлением отметил, что на лице Антипа нет ни единой морщинки, а возраст выдает только бледная, почти прозрачная кожа и взгляд, в котором, казалось, сосредоточилась мудрость множества поколений.

– Здорово, Антип, – пробормотал Иван. – Я – твой сосед, с того берега.

– Знаю, – ответил знахарь, отступая в сторону, чтобы пропустить гостя в комнату. – Ты тот, кто убивает наше озеро.

Ободренный тем, что колдун не превратил его в лягушку сразу, Вербицкий обрел свойственную ему наглость.

– Ой, дед, только не надо строить из себя эколога! Эти «зеленые» мне уже давно вот так, – Иван провел ребром ладони по горлу. – Я – деловой человек. Не нравится тебе, что рыбу глушат и травят? – Так помоги!

– Чем я тебе могу помочь?

Вербицкий увидел колченогий табурет, с отвращением смахнул с него пыль и сел.

– Наживка хорошая нужна. Черви, такие, чтоб рыба в очередь за ними выстраивалась. Здесь, сам знаешь, почвы песчаные. Моим клиентам приходится наживку из города привозить, а городские черви – вечно бледные и полудохлые. Если поможешь развести хороших червей, настоящих живчиков, клянусь, что больше ни травить, ни глушить рыбу никто не будет.

– Живчиков, говоришь? – усмехнулся Антип. – Это можно. Есть у меня одно бабушкино снадобье. Стоит в земельку сыпнуть, как черви со всей округи к этому месту сползутся. И не какие-нибудь, а детки самого Левиафана.

– Чьи детки?

– Неважно. Ты все равно не знаешь, а объяснять долго.

Антип прошаркал к низкой двери в углу комнаты, скрылся в кладовке и вышел оттуда с небольшим стеклянным пузырьком невиданной четырехгранной формы.

– Держи. Если сделаешь все точь-в-точь, как я скажу, будут у тебя черви. Через два дня ночью, в полнолуние…

Всю следующую неделю Вербицкий чувствовал себя научным гением, ставившим великий эксперимент. Он сделал все, что советовал старый колдун. Засыпал порцию серого, похожего на жирный пепел, порошка в специальный колодец, обложенный старыми автомобильными покрышками.

Глубокой ночью, под полной луной прочел написанные на обрывке пожелтевшей бумаги заклинания. Результат был получен с поразительной быстротой. Уже утром, Иван увидел, как земля в колодце ходит ходуном. Антип не обманул – волшебное зелье приманило в колодец отличных червей. Ярко-красные, покрытые розоватыми кольцами, они извивались и словно молили побыстрее насадить их на крючок.

Червей было предостаточно, но Вербицкий, решил обеспечить себя наживкой на всю оставшуюся жизнь. Он проигнорировал предупреждение Антипа не злоупотреблять зельем и высыпал в колодец весь порошок. На следующее утро экспериментатор сделал удивительное открытие: червей стало меньше, но размеры оставшихся увеличились. Через два дня Иван понял, что происходит: черви боролись за выживание и пожирали друг друга. Утром шестого дня Вербицкий рассчитывал увидеть лучших из лучших и приветствовать героев, взобравшихся на вершину пищевой цепочки, однако колодец оказался пуст. Иван сбегал за лопатой и принялся яростно выбрасывать землю из колодца. Ни одного червя. Вербицкий покачал головой. Антип решил сыграть с ним шутку в стиле старухи, оставшейся у разбитого корыта? Не выйдет! Он покажет старому хрычу, что шутить с ним опасно. Иван собирался идти к катеру, когда услышал шорох за спиной и обернулся. Всего в метре от него земля зашевелилась и внезапно взорвалась фонтаном комьев дерна. Иван попятился, споткнулся о брошенную лопату и упал на спину. Он увидел того, кто победил в эстафете на выживание.

Тупой обрубок головы гигантского червя поднялся над соснами. Ромбовидная чешуя сверкала в лучах заходящего солнца. Загипнотизированный видом чудища, Вербицкий продолжал лежать на земле, наблюдая за венчиком шевелящихся красных рецепторов, окружавших рот червя. Покачавшись над кронами деревьев, монстр изогнулся и резким движением опустил голову к лежащему человеку. Иван почувствовал себя пылинкой, которую втягивает в свое чрево громадный пылесос. Он расставил руки в тщетной попытке сопротивляться. Насквозь пропитанный ужасом вопль достиг самой высокой ноты, на которую было способно горло Ивана, и резко оборвался. Студенистое тело червя раздулось в том месте, где находилась проглоченная жертва. В течение нескольких минут гигант оставался на месте, очевидно давая возможность желудочному соку начать работу над порцией пищи, а затем пополз к причалу. Доски прогибались под весом монстра, а потревоженная вибрацией вода раскачивала катера. Гигантское тело со всего размаха плюхнулось в озеро, подняв тучи брызг. Червь исчез под водой. Направление его движения можно было определить по треугольнику белых бурунов. Чудище плыло к противоположному берегу, где среди зеленых верхушек деревьев виднелась крыша избы старого Антипа.

Штосс

Сергей Радужный был питерским бандитом. Редким экземпляром, сумевшим выжить в жуткой круговерти лихих девяностых, благодаря цинизму, хитрости и полному пренебрежению к человеческой жизни. Пройдя огонь. воду и медные трубы Серега был уверен, что испытал в жизни все. Водка, наркотики и шикарные женщины давно стали пройденными этапами. Радужный вышел на заслуженный отдых, имел легальный бизнес и жил, как рантье, получая твердый доход, которого вполне хватало на комфортную жизнь. Не подверженный глупый терзаниям, к сорока годам Серега обладал отличным здоровьем, зверским аппетитом и пользовался у питерской братвы непререкаемым авторитетом человека, способным в два счета решить любую проблему. Поэтому, проснувшись однажды ночью, он с изумлением смотрел на светящийся циферблат часов и сразу никак не мог понять что его разбудило в три часа. Он никогда не страдал бессонницей, а тем более галлюцинациями, но сейчас отчетливо слышал тонкий, как комариный писк голосок.

– В Столярном переулке, у Кокушкина моста. Дом титулярного советника Штосса. Квартира двадцать семь. В Столярном переулке, у Кокушкина…

Сергей вырвал из-под подушки верную «беретту» и на цыпочках, не зажигая света, обошел всю квартиру. Никого. Назойливый голосок, в конце концов, стих, но Радужный до утра проворочался на своей громадной кровати и встал в отвратительном настроении.

Он посчитал ночное происшествие досадным недоразумением, но когда голосок вернулся на следующую ночь и опять ровно в три часа, забеспокоился всерьез. Однако идти к психиатру не спешил, поскольку не мог поверить в то, что в его железобетонной голове могло поселиться семя безумия. Вечером, он как обычно отправился в казино и к своей радости увидел за стойкой бара старого знакомого – Витьку Кречетова. В прошлом продажный журналюга, писавший на криминальные темы, Кречетов спился и ошивался в злачных местах северной столицы, пробавляясь подачками от старых знакомых. Радужный угостил Витьку коньяком и, как бы невзначай, поинтересовался: