Григорий Явлинский

— Причем я бы хотел обратить ваше внимание на анонимность всего происходящего, — говорил он Е. Киселеву в телепередаче «Итоги» 11 декабря 1994 года. — Генералы, которые ведут эти операции, только что чулки на головы не надели, а в остальном все похоже на известные ситуации из жизни уголовного мира. Уже сутки никто не вышел, не выступил по телевидению.

Анонимность становится атрибутом наших дней, входит в повседневную жизнь, у многих вызывая отчаяние от собственного бессилия. В чем причина невыплаты зарплаты врачам, учителям, бюджетникам? В чем причины задержек зарплат шахтерам? Кто виноват? Президент? Правительство? Парламент? Никто конкретно не виноват, а дети падают в голодный обморок. Никто не виноват, а из Чечни в Россию возвращались гробы. Конституционный Суд оправдал действия президента в Чечне. По словам Сергея Ковалева, президент, безусловно, несет ответственность за ошибки и преступления своих подчиненных[157]. Кто же эти подчиненные? Кто развязал Чеченскую войну? Почему до сих пор никто не ответил за кровь, пролитую там?

Никто не хотел умирать в Чечне. Но солдат должен подчиняться приказу. 11 января 1995 года президент Чувашии Н. Федоров (бывший министр юстиции) издал свой указ, который нарушал Конституцию Российской Федерации, но позволял чувашским солдатам избежать Чеченской войны. Это был указ «О защите военнослужащих, не допускающий использование армии для разрешения внутренних конфликтов». Жаль, что такие указы не были приняты другими республиками. 2500 солдат и офицеров отказались воевать в Чечне. В связи с этим пресс-секретарь Комитета солдатских матерей России В. М. Мельникова задала Григорию Алексеевичу такой вопрос:

— Как вы считаете, может ли правительство выпустить директивное постановление о ненаказании?

— Здесь многое будет связано с позицией Конституционного Суда, который сейчас рассматривает ваше обращение. Если Конституционный Суд признает, что Указы президента о начале боевых действий в Чечне были неконституционными и незаконными, то это будет один поворот, судьбу этих людей будет решать значительно проще. Если такое решение не последует, то судьбу каждого придется решать в отдельности. Сложность и болезненность этой ситуации заключается в том, что, как вы понимаете, военные люди должны выполнять приказы. Если военнослужащие не будут выполнять приказы, то у нас не будет армии. А если в России не будет армии, то не будет и Российского государства. Мы не сможем защитить свои границы, свои территории. Ведь на юге, на юго-востоке страны у нас серьезное положение на границах. Поощрение со стороны общества невыполнения воинского приказа военнослужащими создает очень серьезное положение. Заяви сегодня; что воинские приказы могут не исполняться, — ив стране будет хаос. Другое дело, что отдаваемые приказы должны быть такими, чтобы их можно было исполнять по совести, по гражданскому долгу, по воинской чести.

Приказ о начале войны в Чечне был отдан Верховным Главкомом и военные должны выполнять приказ, который они получили. Но сказать, что те приказы, которые были отданы, когда началась война в Чечне и по ходу этой войны, были правильными, были направлены на защиту Родины, нашей государственности нельзя — это неправда. Наоборот, мы все убедились, что приказы, которые отдавались в армии по действиям на Северном Кавказе, вели к развалу государства, к развалу армии, к вспышкам терроризма. Ситуация, сложившаяся с этими приказами, когда 80 % населения страны были не согласны с тем, что они вообще должны были быть отданы, когда у многих возникло сомнение в том, что такие приказы нужны для блага нашей страны, — все это поставило военнослужащих в очень двусмысленное, странное положение.

Вот перед какой дилеммой мы оказались сегодня. Выход из этой ситуации мне видится в объявлении общей амнистии.

В заключение приведу выступление Г. А. Явлинского, подготовленное по просьбе некоторых зарубежных газет прокомментировать ситуацию в Чечне, сделанное 21 декабря 1994 года.

— Кровопролитная война в Чечне — результат безответственного подхода российских властей к сложившейся в 1991 году ситуации после, мягко говоря, мало легитимной акции по объявлению независимости чеченским руководством. Вместо серьезных деловых переговоров по всему комплексу проблем, российское руководство на целых три года заморозило ситуацию: независимость Чечни не признавалась, но республике было позволено не участвовать в жизни России.

Заявление Ельцина, что, посылая войска в Чечню, он борется за целостность российского государства и за соблюдение Конституции, не более чем дымовая завеса. Президент, подвергаясь в последнее время резкой критике со стороны непримиримой оппозиции, просто решил, что настала пора разыграть национально-патриотическую карту, продемонстрировать, что он и есть та «сильная рука», которая не позволит своевольничать каким-то там чеченцам. Направив войска в Чечню, Президент самым непосредственным образом нарушил Конституцию, принятия которой сам же добивался год назад. Использовать войска он имел право только после объявления чрезвычайного положения в Чечне. Но для этого надо было получить одобрение парламента. Ельцин предпочел другой путь, издав Указ, где чрезвычайное положение назвал просто другими словами, он поручил правительству «использовать все имеющиеся у государства средства». Позволяя себе нарушать Конституцию, Ельцин сам ведет дело к развалу Федерации. Такие методы удержания в составе России субъектов Федерации безусловно вызовут и уже вызывают прямо противоположную желаемой реакцию.

Грачеву, который тоже был в последнее время объектом беспрецедентной критики по поводу коррупции в армии и стремительно терял ее доверие, нужна была небольшая победоносная война, чтобы доказать Ельцину свою преданность и полководческий талант. Коррумпированным российским чиновникам и весьма высокопоставленным, как писала «Новая ежедневная газета», война в Чечне была нужна, чтобы скрыть следы своих связей с чеченской мафией.

В Чечне совершается преступление. Российские власти послали на смерть одних российских граждан — военных и обрекли на смерть других российских граждан — жителей Чечни, а также Ингушетии и Дагестана.

Использование российской армии против собственного народа должно быть немедленно прекращено. Должны быть начаты переговоры, длительные переговоры и по всему спектру существующих проблем, на самом высоком уровне. Никакие амбиции, никакие протокольные ухищрения не стоят ни одной потерянной в Чечне жизни. С Дудаевым можно вести переговоры. Я знаю это из собственного опыта. Ситуация там, конечно, очень непростая. Несомненно, там существуют и незаконные вооруженные формирования режима Дудаева и просто бандитские вооруженные группы, которые действуют там уже давно. Все их «художества» неоднократно описывались в прессе и были прекрасно известны федеральным властям. Более того, российские власти поддерживали одни бандитские формирования против других, надеясь на то, что антидудаевская оппозиция сможет вооруженным путем свергнуть режим Дудаева, а Россия останется как бы в стороне от внутричеченского конфликта. Не получилось. Вооруженное вторжение в Чечню вызвало уже народное сопротивление, причем не только в самой Чечне, но и в Ингушетии, и в Дагестане.

Отвечая на вопрос, согласен ли он на то, чтобы Чечня вышла из состава России, Явлинский так определил свою позицию:

— Я сторонник целостности и России и конституционной, а не договорной федерации. Если вы посмотрите на карту, то увидите, что выйти Чечне из России — это не столь простое дело. Кроме того, надо учитывать полнейшую интеграцию экономики и инфраструктуры этой республики и России в целом.

Если же говорить чисто теоретически о принципе, то да, я согласен. Но этот принцип не должен иметь цену в человеческих жизнях. По всему спектру Чечни, включая и этот вопрос, должны были все эти три года идти переговоры. Должно было быть обеспечено свободное волеизъявление жителей Чечни по вопросу о выходе из состава России. А война… Когда-то знаменитый стратег Клаузевиц сказал, что война — это продолжение политики иными средствами. Так вот, война в Чечне — это продолжение тупой политики преступными средствами.

157

Новое время. 1996. № 20. С. 14.