Григорий Явлинский

Эти идеи легли в основу программы «500 дней», родившейся из творчества группы Явлинского в «Соснах», и последующих самостоятельных поисков Явлинского, Михайлова и Задорнова.

Позже ему не раз придется слушать упреки в свой адрес по поводу пребывания в «бункере». Например, Татьяна Корягина, кстати, сама тоже причастная к совминовскому дому отдыха «Сосны», скажет:

— Один из основных разработчиков программы «500 дней» вышел из «бункера» Николая Ивановича Рыжкова и сама разработка зарождалась там же, так что хорошего ждать не приходится[27].

Григорий Алексеевич никогда не отрицал своего «бункерского» происхождения. Наоборот, говорил о том, что работа в аппарате Совмина, работа с Н. Рыжковым его многому научила. Уже хотя бы для того, чтобы осознать разницу между своими идеалами и идеями и чужими идеями, стоило побывать там. Сам того не желая, он оказался в оппозиции к своему любимому учителю — Л. Абалкину. И очень болезненно переживал это.

— Если бы я испытывал к программам Л. Абалкина хотя бы половину той теплоты, которую испытывал к нему как к человеку, то не стал бы я его оппонентом. Но мы с академиком смотрели на экономику разными глазами: что для одного круглое, то для другого зеленое.

В дальнейшем это противостояние будет усиливаться. В этом противостоянии, в твердом намерении продолжить разработку программы проявляется одна из важнейших особенностей Г. А. Явлинского. Я бы не стала говорить, что это упорство в достижении цели. Да, конечно, и упорство тоже, но не это, на мой взгляд, главное. Трудно согласиться с мнением психологов: «Одна из важнейших характеристик Григория Алексеевича — потребность в совершении поступка, то есть действия значительного, необычного, привлекающего внимание своей оригинальностью, соответствующего собственным принципам и таким образом заслуживающего уважения и самоуважения. При этом удовлетворение доставляет не так результат, к которому приводит данное действие, как сам факт его совершения»[28].

Здесь совсем не учитывается одна из важнейших, как я полагаю, особенностей Явлинского, проявившаяся еще в детстве — во всем доходить до самого начала начал. Исследовать причинно-следственные связи, переходя на большие абстракции и обобщения. Здесь психологи делают акцент на стремлении привлечь внимание, на потребность в одобрении. Может быть, это тоже есть в Явлинском. Но если вспомнить историю написания его первой нашумевшей книги и всех последующих событий, то приходишь совсем к другому выводу. Психологи нарисовали некоего фрондера с болезненным самолюбием. Я вижу его иначе. Я вижу жажду самовыражения, желание поделиться открывшейся истиной с другими, убедить их в своей правоте и увлечь за собой. Кто прав? Просто трудно поверить, что пройдя столь мучительный и болезненный (в буквальном смысле слова) путь, Явлинский будет стремиться к дешевому позерству. Вряд ли.

«500 дней»

Близился к концу 1989 год. Сейчас страдания тех лет в виде пустых полок магазинов, дефицита самого необходимого кажутся кому-то, наверное, совсем безобидными. Но тогда вся страна жаждала перемен. Многие надеялись, что с помощью реформ сможем вступить в эпоху экономического ренессанса. Однако Г. А. Явлинский, в отличие от всех или по крайней мере многих, жил, образно говоря, ожиданием Годо, то есть предчувствием катастрофы. Перестройка с первых же шагов вызывала у него множество вопросов, на которые он не находил ответов. Эти вопросы наиболее сильно обострились в «бункерский» период. Там он познакомился не столько с тайнами механизма управления (они ему были уже известны), сколько с тайнами принятия решений. И будучи человеком отнюдь не робкого десятка, он тоже принял решение. Он решился вступить в единоборство с системой, на этот раз вполне осознанно. Надел рыцарские доспехи, состоящие из точных экономических расчетов, горячих порывов молодости, жажды подвига и бросил перчатку Н. Рыжкову и всем «бункерцам», вызывая их на экономико-социальную дуэль с политической подоплекой.

Полем боя служил письменный стол, а вместо шпаги была обыкновенная авторучка. Ему помогали два других рыцаря: Алексей Михайлов — заведующий сектором Научного центра по ценообразованию Госкомцен СССР и Михаил Задорнов — научный сотрудник Института экономики АН СССР.

В это же время — в декабре 1989 года ничего не подозревавший о готовящемся поединке Н. Рыжков представил на обсуждение заседания Совета Министров первый в истории СССР «рыночный план». Если вы когда-нибудь пытались есть соленое варенье или огурцы с молоком, то тогда сможете представить себе о чем был доклад Н. Рыжкова. Он соединил в одном целом несоединимое: рыночную экономику и планирование. Наверное, поэтому аплодисменты и поздравления достались вовсе не ему — главному виновнику событий, а другому, дерзнувшему опровергнуть правительственную программу. Волей судьбы на заседании присутствовал академик С. С. Шаталин. Несмотря на преклонный возраст, он резво выбежал к трибуне, с которой только что торжественно вещал Н. Рыжков. Шаталин около часа вдохновенно опровергал его доклад как нечто несъедобное и даже ядовитое, к использованию непригодное. С ним все дружно согласились, его поздравляли и даже целовали, хвалили и поддерживали. А вскоре так же дружно и единодушно приступили к выполнению несъедобной экономической политики, о которой докладывал Н. Рыжков.

Тогда С. Шаталин не был знаком с Григорием Алексеевичем Явлинским и даже, наверное, не слыхал о нем. Но они, не зная друг друга, думали в унисон, их пути уже начали сближаться. В марте 1990 года С. Шаталин стал членом Президентского Совета СССР. Весной 1990 года программа Явлинского, Михайлова и Задорнова была готова. Они назвали ее «400 дней доверия».

Читая эту программу, изданную отдельной брошюрой, я невольно вспоминала слова Н. Рериха. Правда, он говорил о произведениях живописи, но в данном случае Г. А. Явлинский и его друзья тоже были творцами и художниками будущего страны. Прежде чем приступить к работе над большой картиной, художник пишет эскизы. По мнению Н. Рериха, в эскизе «первая мысль, зажегшая художника, бывает вдохновеннее условно законченного выражения». Это же можно сказать и о программе «400 дней доверия», предшествовавшей программе «500 дней». На эскизность указывает и подзаголовок программы: «Концепция ускоренного перевода экономики СССР на рыночные начала». Главная идея этой программы: право собственности юридических и физических лиц на любой вид имущества, гарантированное законом (кроме имущества, находящегося в исключительно государственной собственности). Эта идея, дающая простор развитию мелкого и среднего предпринимательства, плавно переходила в идею разгосударствления предприятий. Речь шла о предприятиях, связанных с обслуживанием населения и производством потребительских товаров, а также небольших предприятий с количеством работающих до 300 человек. На этом государство, по оценкам Григория Алексеевича, должно было получить до 400 млрд рублей.

Здесь, пожалуй, можно сделать маленькое отступление. Дело в том, что сравнивая программы Г. А. Явлинского с тем, что произошло в экономике страны впоследствии, постоянно приходишь к одному и тому же выводу: Г. А. Явлинский всегда предлагал реформировать экономику таким образом, чтобы поддержать творческую инициативу большинства людей из малоимущих, средних слоев населения. Он всегда ориентируется не на узкий круг номенклатурной буржуазии, наживающейся на нищете других, но на большинство населения. Он ищет опору не в директорском корпусе, не во властных структурах или армии чиновников, но на заводских окраинах, в сельской местности, среди учителей, врачей… Пожалуй, не ошибусь, если скажу, что его жизненное кредо — частная собственность только тогда становится частной собственностью, когда оплачена трудом ее владельца. Такая установка делает невозможным появление компрадорской буржуазии и прочих аномалий, поразивших наше общество подобно заразной болезни. Опору государства Григорий Алексеевич видит в создании среднего класса. Этому подчинена и налоговая реформа.

27

Бергер М. Кому они нужны, светлые головы? // Мегаполис-Экспресс. 1991. № 2. С. 8–9.

28

Григорий Явлинский: объединяйтесь вокруг меня // Власть. 1996. № 3. С. 9.