Страница 59 из 68
Степные озера имеют уже совершенно другой характер: глубина их редко достигает трех сажен, большею частию они бывают гораздо мельче; берега их обыкновенно порастают густым и высоким камышом, и они, видимо, мельчают и зарастают. Лучшим примером такого пересыхающего бассейна служит не уступающее величиною Иртяшу Увельки, в котором рыба, прежде многочисленная, совершенно перевелась. С другой стороны, мы также встречаем тут пропасть зарастающих или совсем заросших озер, образовавших наконец топкие трясины с небольшими бокалдинами, где может жить только один карась. Зарастание это совершается следующим, хотя и медленным путем: сухие стебли камыша, обламываемые ветрами, с течением времени образуют в заливах и у подветренных берегов озера целые помосты, увеличивающиеся с каждым годом; они или гниют на месте, или выбрасываются на берег, где из них составляются целые валы, перемежающиеся с песком или илом. Валы эти существуют у всех степных озер, у некоторых горных и достигают наибольшей вышины – до сажени, когда озеро ничем не защищено с северо-запада, со стороны главного, и притом самого сильного, ветра. Очевидно, в юго-восточных углах озер они будут всего выше, всего ниже в противоположных, что замечается и на самом деле. Зарастание озер, следовательно, будет начинаться исключительно с северо-запада: здесь, под защитою берега и прибрежных лесов или кустов, отчасти самих камышей, сухие стебли последних, образовав помост, постепенно увеличивающийся на месте во все стороны и в толщину, сплачиваются пылью, листьями деревьев, различными другими водяными растениями и образуют рыхлую массу, обсеменяемую наконец некоторыми болотными растениями, которые еще более скрепляют его и в конце концов образуют т. н. трясину. Раз образовавшись, эта трясина, или лавда, все быстрее и быстрее обволакивает озеро; под защитою ее начинается подобное зарастание озера с противоположной стороны, и наконец все озеро получает вид зыбкого болота, на котором мало-помалу оказывается ивняк, а затем и чахлые березки. Иногда, разумеется, зарастание озера стоит в прямой связи с его высыханием, но в таком случае получается уже другой результат – т. н. чистое болото, а не трясина.
В прудах и проточных камышистых озерах эти лавды, образуясь несколько иначе, представляют весьма любопытное явление. Главную роль играют здесь уже не сухие стебли камыша, а та рыхлая и легкая масса, которая образуется из сгнивших корней камыша, частию и других водных растений. От сильной прибыли воды она отрывается от берега огромными глыбами, плавающими на поверхности, и выносится из протока в какое-либо мелкое место пруда, где становится на мель или задерживается камнем, корягой, даже растениями, каковы водяные лилии, горошница (Potamogeton) и друг. Глыба эта покрывается болотными растениями; впоследствии к ней, иногда очень скоро, присоединяются новые массы, постепенно связывающиеся и скрепляющиеся друг с другом, и наконец образуется как бы остров; при значительной прибыли воды в пруд и сильном ветре этот остров иногда выносится на глубокое место и плавает там взад и вперед до тех пор, пока при наивысшем уровне воды не сядет окончательно на мель и не образует настоящего низменного и болотистого острова. Такие плавучие острова находятся, например, на Метлинском (Течинском), Воскресенском, Александровском (у Березовского завода, близ Екатеринбурга) прудах, в Силаче и некоторых других озерах, хотя вообще составляют исключительную принадлежность прудов. В жизни рыб они играют весьма важную роль и имеют для них первостепенное значение: в течение всего июля и августа вся мелкая рыба укрывается под лавдами и только к осени выходит на открытые места; следовательно, эти острова служат как бы убежищем и вместе питомником молодой рыбы, которая находит здесь полную безопасность от щук и окуней и обильную пишу. Один только налим, любитель тени и прохлады, большую часть года живет под лавдами, но это далеко не такой опасный и проворный и притом немногочисленный хищник. Кроме него в петровки собирается сюда весь ерш; последний тоже предпочитает холодную воду и вместе с налимом тоже ведет более ночной образ жизни; в некоторых местах он ловится все лето не иначе как из прорубей в лавдах и притом клюет здесь только с заката до восхода солнца; таковы лавды на Иртяше и т. н. глубокая лавда на Силаче – одном из Каслинских озер. Само собою разумеется, что все сказанное нами о значении лавд применяется только к плавучим! или укрепившимся на глубоких местах пруда или озера. Такие лавды имеют еще одну странную и не вполне объяснимую особенность: весной, по окончательном вскрытии, они тонут и начинают постепенно подыматься на поверхность уже в июне, когда болотные растения достигнут некоторой высоты. Очевидно, они же и служат главною причиною всплывания лавды: воздух, заключенный в растениях, облегчает всю массу последних, и каждый стебель осоки, каждая былинка является для нее как бы постепенно расширяющимся плавательным пузырем.
Степные озера имеют еще одну особенность, резко отличающую их от уральских: весьма многие из них, например Чебакуль, Малый Аллак, Калды и нек. друг., содержат более или менее заметную примесь солей, преимущественно хлористого натрия, частию глауберовой соли. Далее на юг и юго-восток это явление повторяется все чаще и чаще; и в Челябинском и Троицком уездах Оренбургской губернии некоторые соленые озера содержат такой значительный процент хлористого натрия, что могут служить, и частию служат, для добывания соли, хотя последняя редко получается в совершенно чистом виде, что зависит от значительной примеси посторонних веществ. Некоторые озера являются здесь настоящими горько-солеными или горькими, чем много напоминают озера Барабинской степи и, не доставляя никакой пользы человеку, совершенно лишенные рыбы и птиц – почти без всякого проявления животной жизни, производят весьма тяжелое впечатление.
Многочисленность озер, большее или меньшее содержание солей как в них, так и во всех низменностях, бесчисленное множество солончаков, толщина и солонцеватость чернозема в низменностях и незначительность слоя его на буграх и небольших степных возвышенностях, выклинивание его у подошвы Урала и Сысертьских увалов и постепенное утолщение на юго-восток – все служит доказательством, что обширная равнина эта составляет непосредственное продолжение Киргизских и Барабинских степей. Нет сомнения, что она вместе с ними еще в последние геологические эпохи принадлежала обширному Арало-Каспийскому бассейну и некогда составляла всего ранее осушившееся дно этого огромного моря. По мере высыхания последнего в отдельных низменностях и котловинах шло постепенное обособление озер; первоначально соединенные между собою протоками, которые существуют или следы которых заметны и до сих пор, последние с течением времени при посредстве дождевой воды все более и более выщелачивались и уносили большую часть своих солей в реки, вместе с образованием озер пролагавшие себе путь с Урала на восток. Очевидно, только позднее образовавшиеся озера и притом никогда не имевшие стока могли и по настоящую минуту остаться с прежним, а при постепенном пересыхании даже с большим содержанием солей. Вместе с выщелачиванием озер шло и выщелачивание почвы, вообще удобопроницаемой. Оба явления эти продолжаются и в настоящее время: на памяти старожилов многие озера пересохли или заросли и превратились в болота, трясины и солончаки; многие солончаки превратились в роскошные луга, дающие ценное сено. Отсюда очевидно, что и самый зауральский чернозем, как исключительно водное, хотя и не вполне морское образование, имеет здесь совершенно другое значение и не может быть тождествен с южнорусским. Впоследствии мы рассмотрим обстоятельно этот важный вопрос о значении зауральского чернозема и постараемся определить границы Арало-Каспийской котловины и арало-каспийской фауны. Заметим только, что весьма многие факты прямо указывают на бывшее соединение Арало-Каспия с Ледовитым океаном.
Большая часть степных озер Екатеринбургского уезда, в сущности, еще не принадлежит к настоящим степным, какими могут называться только озера Шадринского и Челябинского. Все они находятся в полосе лиственных лесов, которые только дальше на восток и юго-восток постепенно редеют и, наконец, на сухих местах заменяются кустами дикой вишни, караганы, Spiraea, а в низменностях тальниками – местопребыванием множества белых куропаток. Лиственные леса юго-восточной части Екатеринбургского и западной – Челябинского уездов главным образом принадлежат башкирцам и занимают огромное пространство; окаймляя подошву Урала и цепь подуральных озер длинной, местами суживающейся лентой, они нисколько не похожи на наше среднерусское чернолесье. Леса эти состоят почти исключительно из одних березовых насаждений; осина растет здесь только небольшими островами в более сырых местностях леса, и главную массу его составляют столетние и крайне редко расположенные березы, отчего все башкирские леса имеют вид огромных рощ, всюду удобных для проезда; мелкого березняка, который каждогодно уничтожается весенними палами и ленивой привычкой башкирцев рубить на дрова только самые тонкие деревья, здесь почти вовсе нет, и весь подсед заключается единственно в кустах шиповника, дикой вишни и Cytisus[16]. Но вернемся, однако, к озерам.
16
Еще на памяти старожилов подобные леса покрывали большую часть Шадринского и Челябинского уездов. Весьма вероятно, что некоторая доля участия в образовании чернозема принадлежала и этим лесам.