Страница 7 из 30
— А во-вторых?
— Я вызвонила хозяина этой «Blue Mount». Точнее, его секретаря. Он сказал, что мистер Лэндстром летает по всему миру и завтра на три дня залетит в Лиссабон.
— И ты думаешь, он заплатит пиратам три лимона?
— Три нет. Но два заплатит.
Главный усмехнулся:
— Если ты попросишь?
Поскольку главный, год назад придя сюда с другого телеканала, тут же попробовал, что называется, «забить клинья», но получил «от ворот поворот», Ольга поняла, конечно, его намек. Но сдержалась.
— Нет, я стою дороже, — сказала она. — Просто у нас в Португалии есть собкор, мы с ним возьмем у этого Лэндстрома интервью для нашего телевидения. Посмотрим, что он скажет. Он же поймет, что это интервью пойдет по всем странам.
— Так он и даст тебе интервью… — насмешливо сказал главный.
Ольга промолчала. Если этот хрен не даст ей командировку, она пойдет к Самому, у которого она на хорошем счету и никогда не получала отказа.
Но главный это, конечно, тоже учел и потому сказал:
— Ладно, я доложу начальству…
Пытаясь сняться с мели, «Антей» осторожно — а на морском языке «помалу» — отрабатывал «назад» и «вперед». Теперь в его ходовой рубке были Махмуд, капитан Казин, старпом Зарецкий, лысый Раис и еще два чернокожих пирата. Старпом у руля, капитан у карты — оба сосредоточенно работали, негромко переговариваясь.
— Малый назад… Самый малый…
Старпом переводил стрелку «телеграфа»:
— Есть малый назад…
Внизу, в машинном отделении, кроме пиратов-охранников, было теперь тоже двое — старший механик Козлов и второй механик Копытин. Один у широкой панели приборов, другой у двигателей.
— Стоп машина! — приказывал на мостике капитан. — Малый вперед.
— Есть малый вперед, — вторил старпом, и внизу, в машинном Козлов, перекрикивая шум двигателей, кричал Копытину в полный голос:
— Малый вперед!
И «Антей», скрипя килем по песчаному дну, пытался сползти с мели — чуть вперед, чуть назад и снова чуть вперед, расширяя себе выход с нее. Но при каждом движении тяжелый металлический корпус судна наполнялся не только громким скрипом, леденящим душу любого моряка, но и особой пугающей дрожью металла.
На «Сириусе» командир фрегата наблюдал в бинокль за этим маневром.
— Думаешь, сойдет? — сказал он своему старпому.
— Не знаю, — ответил тот. — Русский капитан…
И словно в ответ на это «Антей» вдруг без всякого скрипа тронулся вперед по чистой воде, и почти невольное «ура!» огласило каюту пленных моряков.
— Есть! Прошли! Выходим на глубину… — доложил капитану старпом и перешел к экранам эхолота и радара.
— Глубина? — спросил капитан, стоя у руля.
— Шестнадцать футов… двадцать… двадцать шесть… — считывал старпом с экрана эхолота.
Тем временем лодки сомалийцев, палящих в небо из автоматов, уже выскочили из устья Джуббы в открытое море и помчались навстречу «Антею». И при их появлении Махмуд, Раис и остальные пираты выбежали на левый и правый крылья ходовой рубки «Антея» и тоже стали победно палить из своих «калашей». В нищем Сомали, разбитом двадцатилетней гражданской войной на три враждующих меж собой государства, терзаемых исламом, «Аль-Каидой», «Аль-Шабаб» и прочими экстремистскими бандами, профессия морского пирата стала в последние годы самой героической, романтической и прибыльной — точно так, как лет двадцать назад, сразу после развала СССР, самой романтической и прибыльной профессией в России были профессии бандита и проститутки. Впрочем, в Сомали морское пиратство даже больше героизировано, поскольку имеет еще и идеологическую подпитку — пираты «наказывают» западную роскошь и цивилизацию за нищенское и практически голодное существование сомалийцев, у которых действительно нет ничего, кроме пустыни, моря и коз. А каждая победа пиратов, то есть выкуп, который они рано или поздно сдирают за захваченное судно, приносит в голодные сомалийские деревни еду, одежду и оружие, а «героям»-пиратам даже виллы и роскошь. И потому в Сомалилэнд каждый пацан мечтает стать пиратом, каждая девушка мечтает стать женой пирата, и каждый захват европейского судна становится чуть ли не общенациональным праздником…
Отстрелявшись в воздух, Махмуд возбужденно вернулся в рубку.
— Давай быстрей! Быстро! — приказал он Казину. — Вперед!
— Прибавить обороты, — сказал Казин старпому. — Помалу прибавить…
Но тут внезапный рев мощных турбин оглушил всех — и пиратов на палубе, и Казина, старпома и Махмуда в рубке. Все ошарашенно повернулись на этот жуткий рев.
Это «Сириус», включив сразу все четыре турбинных двигателя и высоко задрав нос над водой, на скорости 37 узлов обошел «Антей», проскочил вперед, развернулся и остановился носом к «Антею». Одновременно с него стремительно взмыл военный вертолет, подлетел к «Антею» и завис над ним.
Махмуд, открыв рот, в изумлении смотрел на этот маневр.
Капитан перевел «телеграф» на ноль и приказал:
— Стоп машина!
Высокая волна, поднятая на маневре фрегатом, покатила к берегу и, словно цунами, подбросила лодки сомалийцев, перевернув чуть ли не половину из них.
Махмуд, спохватившись, передернул затвор «калаша», направил его на вертолет.
А пилот вертолета уже говорил в ларинг:
— Капитан «Антея»! Остановить двигатель!
По УКВ и по громкой связи его голос разносился по всему «Антею».
— Остановить двигатель! Выйти на радиосвязь по 72-му каналу! Выйти на радиосвязь!..
Капитан вопросительно посмотрел на Махмуда.
— Что им нужно, этим макакам? — принужденно сказал Махмуд. — Ладно, ответь…
По кивку капитана штурман «Антея» включил 72-й канал, и в ходовой прозвучало:
— Капитан «Антея»! Говорит командир фрегата Евросоюза! Отвечайте! Прием!
— Фрегат Евросоюза! Я капитан «Антея», — сказал Казин в микрофон радиосвязи. — Прием.
— Капитан «Антея»! Отдайте якорь на этой точке! — приказал командир фрегата. — Дальше — ни фута из-за опасности разгрузки оружия! Оружие не должно попасть в руки бандитам! Как поняли? Прием.
Сверкнув глазами, Махмуд в бешенстве подскочил к капитану, выхватил у него микрофон.
— Ты, немецкая сволочь! — заорал он. — Мы не бандиты! Мы — Армия освобождения! Я твою маму в…
Оглушительный залп из пушки фрегата прервал его истерику. И тут же рядом с «Антеем» взорвался боевой снаряд, подбросив, как щепку, огромное судно и обдав его многотонным фонтаном воды.
Махмуд и остальные сомалийцы в страхе присели.
Последние лодки сомалийцев, еще храбро спешившие к «Антею» от берега, тут же повернули назад и на полной скорости помчались обратно.
А в ходовой рубке «Антея» снова прозвучал голос командира фрегата:
— Командир пиратов! Это был предупредительный выстрел! Если ты заставишь капитана продвинуть судно еще хоть на метр, буду стрелять на поражение. Как понял? Прием.
Махмуд, разом струсив, тут же сменил свой тон.
— Я понял! Я понял! — закричал он неожиданным фальцетом. — Я хочу говорить с владельцем «Антея». Я хочу выкуп за судно. Я выкуп хочу. И всё! Только выкуп, деньги!
— Сколько ты хочешь? — холодно спросил командир фрегата. — Прием.
— Еще не знаю… — замешкался Махмуд. — Тут танки, пушки! Я должен считать…
А в Лиссабоне была весна! Даже старые каменные дома и белая брусчатка приморской набережной пахли тут йодистым океанским ветром, крупными южными цветами и мандариновыми садами. «Мерседес» собкора российского ТВ прокатил по холмистому Лиссабону, потом через огромный мост над рекой Тахо и помчался в сторону Лиссабонской Ривьеры. Собкор рассказывал Ольге о городе:
— Лиссабон — лучший город в мире! Нет, я тебе клянусь! Я работал в Лондоне, в Нью-Йорке, в Риме, но и они ничто по сравнению с Лиссабоном! Смотри! Город на семи холмах, как Киев! Но такого количества фуникулеров, маленьких улочек, террас, цветов и самых вкусных в мире ресторанов нет нигде, даже в Сан-Франциско!..
И действительно, трудно было не залюбоваться Лиссабоном, особенно на скорости 120 км в час и если ваш гид влюблен в этот город по уши.