Страница 34 из 71
— Я ничего не считаю, просто спросила.
— Но в вашем вопросе содержался намек на сомнения.
— Никогда ни на что не намекаю и всегда говорю, что думаю.
Дэвид сделал глоток кофе, и Кэролайн решила, что для него это своего рода способ сохранять спокойствие — как, например, трубка для заядлого курильщика.
— Дэвид, ты знаешь, кто я такая?
— Кэролайн Лайт.
— Зачем я сюда приехала?
— По той же причине, по которой люди обычно ложатся в больницу. Вы страдали и хотели получить облегчение.
— Ты знаешь гораздо больше, чем говоришь. Тебе известно, что в детстве мы с тобой были влюблены друг в друга?
— Мне известно про класс, кто вы такая и про… что-то. Золото. Или вроде того. Но я запутался. И вас я не помню. Вы для меня вроде попутчика, с которым я оказался в одном купе в поезде.
— Мне нужно, чтобы ты окончательно проснулся, — сказала она.
Дэвид поводил в воздухе чашкой с кофе.
— А я и не сплю.
— Сейчас я кое-что скажу, и ты можешь отнестись к моим словам, как пожелаешь, — проговорила она.
— Хорошо.
— Мне приснилось, что ты сегодня ночью занимался любовью с сестрой Кэти, и я за вами наблюдала.
От его лица так мгновенно отлила кровь, что оно стало восковым.
— Вы испытываете необходимость сообщить мне об этом?
Кэролайн решила пойти дальше.
— Я видела, как ты лежал на голубой простыне в сиянии лампы от Тиффани — это так сексуально! Я понятия не имела, что он производил предметы эротики — и, господи, почувствовала такую страшную ревность, потому что, Дэвид, тебе придется принять правду, которая состоит в том, что, хотя мы и были детьми, когда приносили друг другу клятвы верности, они не потеряли своего значения до сих пор. И пусть ты ничего не помнишь, сегодня ночью ты мне изменил.
Восковое лицо постепенно начало становиться малиновым. Дэвид удивленно заморгал, взял со стола карандаш, снова положил его, потом опустил подбородок и с силой сжал карандаш в руке. У Кэролайн возникло диковинное ощущение, будто они идут по тоннелю в противоположные стороны. Она испугалась, что совершила серьезную ошибку.
Дэвид вскочил на ноги, вышел из-за стола и встал перед ней. Она почувствовала угрозу в его позе и сказала:
— Я сожалею, что влепила тебе пощечину.
— И я тоже. Мне было больно.
— У меня тяжелая рука, это моя беда. Но ты причиняешь мне боль, Дэвид, очень сильную.
Он нависал над ней, и она чувствовала, что он с трудом сдерживает ярость. В следующее мгновение Дэвид прошел через комнату и рухнул в одно из роскошных кресел, стоявших перед камином. Он что-то бормотал себе под нос, но Кэролайн не разбирала слов.
— Извини, — сказала она и двинулась в его сторону. — Я коснулась болезненной точки и сожалею об этом.
Он очень медленно повернул к ней голову, и она увидела его посеревшее, осунувшееся лицо и глаза, наполненные гневом.
— Окажи мне любезность, скажи, кто из персонала позволил тебе войти в мою спальню?
— Я… никто. Дверь была не заперта.
— Будь ты проклята! Будь проклята!
Кэролайн решила предпринять новую попытку встряхнуть его.
— Дэвид, тебе предстоит исполнить миссию. Не отворачивайся от своих обязательств. Ты должен вывести нас из этого хаоса.
Он вскочил на ноги, словно кресло вдруг стало обжигающе горячим, и снова отошел от нее, стараясь оказаться как можно дальше. Кэролайн поняла, что в глубине души он все знает. Дело не в том, что он не может вспомнить, — он не в силах принять реальность.
— Ты выходила из своей комнаты в свою первую ночь здесь?
Что она могла ему ответить? Один из их одноклассников выпустил ее из запертой комнаты, и Кэролайн отправилась за крошечным запасом белого порошка, который привезла с собой. Она спрятала его около ворот, чтобы сначала проверить, что ей не приготовили ловушку. Золото являлось веществом, обнаруженным представителями НАСА, когда они искали звездную пыль, а также собранным на кругах в полях[34] Англии. Сделать новый порошок без небольшого количества древнего невозможно.
Дэвид вернулся к ней, похожий на льва, готового наброситься на жертву.
— Неужели ты думаешь, что я полный идиот?
— Дэвид, сейчас меняется сама природа реальности, нам предстоит много сделать, и тебе необходимо это признать.
— Полагаю, дурацкие, кровожадные безумные боги ацтеков тоже возвращаются, и мы все очень скоро начнем приносить им в жертву детей?
— Богов нет.
Дэвид показал на глифы над дверью.
— Пару дней назад ты разговаривала как истинная верующая.
— Старые боги представляют собой мифологические принципы забытой науки. В результате последнего катаклизма люди растеряли знания, наука превратилась в миф, который, в свою очередь, стал религией. Закончилось дело тем, что человечество начало поклоняться непонятным принципам, наделив их божественной сущностью. Таковы все религии. Благоговение перед силой науки, существовавшей до появления Египта.
Дэвид молча метал сердитые взгляды.
— Ты же и сам все знаешь! Мы сидели за одной партой, когда нам про это рассказывали.
Он долго на нее смотрел и наконец тихо сказал:
— Да, я знаю.
Но ей показалось, что он погрузился в себя, и его лицо стало уродливым — налившиеся кровью глаза, раскрасневшиеся щеки, злобный оскал — лицо дикаря, охваченного невиданной яростью.
— Подожди, все в порядке, — беспомощно начала она. Каким нежным и наполненным благородством было оно в двенадцать лет. — Быть, как маленькие дети…
— Я уже взрослый человек!
Дэвид как будто преодолел что-то в себе и отошел в другой конец комнаты. Он чувствовал себя животным, запертым в клетке.
— Тебе нужно только принять уготованную тебе роль, и тогда ты поймешь, какое огромное значение имеет наша любовь.
— Мы были детьми. Детская любовь умирает.
— То, что нас связывает, имеет огромное, решающее значение для нашей миссии. Твоя и моя любовь не должна была умереть.
— Знаешь, я многое вспомнил, но только не это.
Кэролайн подошла к нему совсем близко, и Дэвид не стал ее останавливать.
— Тогда начнем сначала.
— Сейчас? У нас нет времени. Для чувств времени не осталось.
— Ты мечешься по кабинету, потому что пытаешься убежать от своей роли, но ты не сможешь, Дэвид. Бежать некуда.
— Надеюсь, такое место найдется, потому что у нас почти не осталось продуктов и топлива, и я не имею ни малейшего понятия, как спасти положение.
И тогда Кэролайн сделала то, что в последний раз делала в подвале этого самого дома, когда они были детьми. Она его поцеловала… но не с осторожной робостью, наполнявшей их отношения тогда, а совсем иначе.
На мгновение они словно окаменели в таком положении, потом Дэвид медленно отодвинулся, и она увидела у него на лице капельки пота. Тогда Кэролайн прижалась к нему, обхватила руками, и они замерли, превратившись в статуэтку, изображающую двух людей в неловкой позе зарождающейся любви.
Кэролайн подняла лицо, обнаружила, что Дэвид на нее смотрит, и вдруг ощутила ту восхитительную слабость во всем теле, которую испытывала, когда они были невинными детьми.
— Давай-ка я тебе что-то покажу, — сказала она.
Дэвид на мгновение закрыл глаза, и его лицо превратилось в изящное, безупречное лицо мученика с древней картины. Когда он снова открыл их, его взгляд впился в нее, словно он впервые ее увидел.
— Что происходит? — едва слышно, будто во сне, пробормотал Дэвид.
Они легли на пол, молча и не сговариваясь.
И вдруг Дэвида пронзило такое сильное желание, что с дикими глазами, прижимаясь к ней и перестав себя контролировать — как ей показалось, — он принялся срывать с нее одежду. Еще секунда, и он стянул брюки, словно вдруг ослепнув, попытался в нее войти. Она, слегка повернувшись, раздвинула ноги… и, когда наконец почувствовала его внутри себя, испытала такое невероятное ощущение, какого не знала до сих пор.
34
Концентрические рисунки или узоры на земле, якобы оставленные инопланетянами.