Страница 5 из 5
Обычно, вернувшись из Лё Тукэ, трутни бывали печальны – иногда, в особенно трудные годы, клуб походил на Стену плача, – но сегодня царил дух веселья. Божества французских казино снизошли к членам клуба, и, слушая рассказы об успехах, Мартышка подумывал о том, не взять ли с некоторых по десятке, когда сквозь сигаретный дым увидел знакомое лицо. Это был сыщик.
Не только любопытство и не только страх за непривычного к месту человека побудили Мартышку к нему подойти. В конце концов, и он мог дать какие-то деньги.
– А, это вы, мистер Плум! – сказал страдалец, протягивая руку. – Как вас сюда занесло?
– Доброе утро, – сказал сыщик. – Я пришел с мистером Давенпортом. Он сейчас кому-то звонит.
– Не думал, что Хорес способен так рано встать.
– Он не ложился. Танцевал всю ночь.
– А, да! Маскарад. Помню, помню. Приятно вас видеть, мистер Плум. Вы так быстро ушли.
– Да, – задумчиво сказал сыщик. – А как вы поладили с особой N?
– Средне. Она разбушевалась.
– Так я и думал.
– Вы правильно сделали, что ушли.
– Конечно.
– И все же, – сердечно продолжал Мартышка, – я был огорчен, мне вас не хватало. Выпить хотите?
– Спасибо, нет.
– Сигарету?
– Нет, спасибо.
– Присядем, а? О, вы сидите! Вот что, мистер…
Неясный шум у стойки достиг вершины. Пуффи Проссер, местный богач, рассказывал новоприбывшим, как он сорвал банк семь раз кряду. И тут глаза мистера Плума тускло заблестели, словно пузырь мертвой рыбы.
– У-у! – сказал он, бросая на Пуффи тот самый взгляд, которым ястреб в Сахаре глядит на умирающего верблюда. – Я смотрю, тут большие деньги.
– Да, кстати, о деньгах…
– Самое время открыть шляпный банк.
– Какой банк?
– Шляпный. Не слышали? И чему вас только учат! Берем что хотите – ну, вот эту дверь – и держим пари, какая шляпа появится в ней первой. Вы ставите десятку…
Мартышка заботливо стряхнул пух с его рукава.
– У меня ее нет, – сказал он. – Я как раз…
– …на цилиндр, – продолжал его собеседник. – Тогда, если войдет субъект в цилиндре, банк ваш.
– Ага, ага!.. Очень занятно…
– Сейчас так играть нельзя, все в мягких шляпах. Ну что это такое!
– Да, безобразие, – поддержал Мартышка, – прямо хоть на костюмы гадай! Так вот, о десятках…
Мистер Плум очнулся:
– А, что?
– Я говорю, десятка…
– Костюмы! – вскричал сыщик, вскакивая с кресла, словно увидел особу N, и побежал к дверям с невообразимой скоростью. Через несколько мгновений трутни, собравшиеся у стойки, увидели, что – против всяких правил – кто-то говорит речь.
– Друзья! – возгласил мистер Плум.
Говор стих, сменившись молчанием, которое и подчеркнуло звонкий голос бывшего букмекера.
– Все вы джентльмены, – говорил Плум, – все вы спортсмены. Это я вижу. А джентльмен и спортсмен никогда не откажется от небольшого пари.
Слово «пари» сработало, холодное безучастие сменилось живым интересом. Никто не понимал, как затесался в их среду этот тип, но слушать его стали.
– Моя фамилия Плум, – говорил он. – Когда-то ее хорошо знали покровители королевского спорта. Скачки я оставил, но всегда готов помочь джентльменам и спортсменам. Итак, у вас – деньги, у меня – запись. Открываем – Костюмный – Банк!!!
Трутни редко владеют с утра всем своим разумом. Послышался удивленный гул. Один трутень спросил: «Э?», другой прошептал: «Какие еще банки?»
– Только что, – продолжал сыщик, – я объяснял идею шляпного банка моему другу Твистлтону. Костюмный действует точно так же. Сейчас один из членов клуба находится в телефонной будке. Я попросил мальчика придержать дверцу, чтобы вы, не торопясь, обдумали свои ответы. Его никто не выпустит?
– Нет! Нет! – гневно закричали трутни.
– Тогда все в порядке. Итак, каждый спросит себя: «Как он одет?» или, если хотите, «Что на нем надето?». Быть может, он в обычном костюме, быть может – в купальном. Быть может, он в мундире, вступил в Армию спасения. Чтобы дать почин, предлагаю девять против четырех – за синий костюм, четыре против одного – за серый в елочку, десять против одного – за гольфы, сто против шести – за шорты и свитер, двадцать против одного – за придворную ливрею. Не согласитесь ли вы, – обратился он к ближнему трутню, – вести запись?
– А угадывать я могу?
– Можете, можете. Следуйте влечению сердца, гоните страх.
– Как вы расцениваете шевиотовый костюм?
– Шесть против одного.
– Ставлю десять шиллингов.
– Прекрасно. Деньги наличными, пожалуйста. Ничего не попишешь, закон. Я вам доверяю, но – нельзя! Спасибо. Живее, живее, господа! Девять против четырех…
Последние преграды пали, дело пошло споро, и мистер Плум исчез за телами игроков.
Одним из первых был Мартышка. Кинувшись к швейцару, он выписал чек на последние десять фунтов и, облегченно вздохнув, прислонился к стойке.
Он понял, что фортуна, до сей поры капризная, решила больше не мучить хорошего человека. Чтобы выиграть пари, нужны знания, а они были, и в преизбытке. Только он, один из всех, знал, кто говорит по телефону; мало того – он знал, как тот одет.
Возьмем, к примеру, Бреммеля[4] наших дней – Поттера-Пербрайта, именуемого Кошкинкормом. Вот о нем можно гадать часами. Но Хорес – дело другое. Он с костюмами не расставался и довел свою невесту до рискованного шага: перед отъездом в Лё Тукэ она забрала их все до единого, чтобы отдать бедным. Конечно, она не могла оставить его голым, а потому не тронула серый фланелевый костюм и еще один, выходной, поскольку никто не успел бы сшить новый за такой короткий срок. Итак, ставим десять фунтов на серую фланель и спокойно ждем результатов.
Потягивая коктейль, он думал, все ли уйдет на Эрба или что-то останется, когда внезапно вспомнил исключительно важную вещь – мистер Плум сказал, что Хорес провел всю ночь на маскараде. И словно колокол, услышал слова: «Я оденусь бойскаутом».
Комната поплыла перед ним. Теперь он понял все. Никто, ни один человек, не может об этом догадаться. Плум знал, что сорвет банк. Самый проницательный трутень не подумает, что в такое время в таком месте кто-то оденется бойскаутом.
Мартышка вскрикнул. В предпоследнюю минуту ему открылся путь к спасению – а он все погубил! Но тут он заметил Пуффи Проссера и схватил его за рукав.
– Пуффи… – начал он.
– Ничего не дам! – сказал Пуффи.
Мартышка заплясал на месте. Гул вокруг сыщика еще не стих, но запись явно кончалась.
– Хочешь хороший совет?
– Да?
– Верный.
– Да-а?
– Абсолютный верняк.
Пуффи усмехнулся:
– Не держу пари. На что мне какие-то два фунта! Недавно в Лё Тукэ…
Мартышка кинулся к Плуму, расталкивая трутней.
– Мистер Плум!
– Да?
– Тут один мой друг хочет записаться!
– Наличными, мистер Т., только наличными. Закон!
– Чепуха. Это мистер Проссер. Возьмите чек. Вы слышали о мистере Проссере?
– А, мистер Проссер! Это дело другое. Ради такого человека можно нарушить и закон.
Вернувшись к Пуффи, Мартышка увидел, что тот оживился.
– Ты правда что-то знаешь?
– Еще бы! Половину выигрыша дашь?
– Ладно, дам.
– Тогда говори: «Бойскаут». В будке – Хорес Давенпорт, он только что с карнавала.
– В костюме бойскаута? Это точно?
– Точнее некуда!
– Что ж, будут деньги на хлеб!
– С маслом! – восторженно крикнул Мартышка. – Не забудь, половина мне.
Именно в эту минуту мальчик доложил, что его ждет лорд Икенхем; и, едва касаясь ковра, Мартышка побежал в холл. Пятый граф смотрел на него с интересом.
– Пип-пип! – сказал он.
– Пип-пип, – рассеянно бросил племянник. – Дядя Фред, дай мне все, что у тебя есть. Сейчас закроют запись. Хорес привел твоего Пудинга…
– Странно… Прекрасный человек, я ничего не говорю, но здесь ему не место.
– Потом обсудим, привел и привел. А он закрыл Хореса в будке и ведет запись. Все гадают, как Хорес одет. Сколько дашь?
4
Джордж Брайан Бреммель (Браммел, 1778–1840) – прославленный денди начала XIX века.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте