Страница 3 из 12
Из распростертых в разные стороны ладоней, устремляясь к соседям и образуя с ними единое кольцо, струился мягкий свет.
Мало того! Сердца солдат оказались связаны с центром завораживающим, восхитительно красивым, золотистым сиянием.
В тела людей мощным потоком хлынуло тепло и умиротворение. Разум и душа наполнялись неведомой силой.
Сколько это длилось? Секунду… Час… Вечность… Неожиданно свет вокруг померк и исчез. Старик обессилено рухнул на землю.
Олесь проснулся и резко встал с постели. Оглядывая комнату, он никак не мог поверить, что это был сон.
Очередной вещий сон. Ведь Храбров не видел их уже довольно давно.
Почти три года минуло с тех пор, как группа пришла на скит Аргуса Байлота. Тысяча дней, сто декад пролетели как одно мгновение. Воины готовились к предстоящим сражениям неистово, самоотреченно. Порой старцу приходилось даже останавливать учеников. Многие знания, которые получали земляне, были отнюдь не безопасны.
Правда, поначалу они вызывали удивление у солдат. Какой смысл сидеть перед замшелой деревянной стеной и изучать ее в течение нескольких суток? Но лишь полностью отрешаясь от действительности, можно понять мир.
Нет, не тот, что мы видим глазами. К нему человек давно привык. Постигать надо самого себя, вселенную, находящуюся внутри каждого из нас. Именно там скрыты гигантские силы и возможности. Аргус научил воинов открывать эти врата, пользоваться дополнительными резервами, управлять телом не только с помощью мышц, но и разумом.
Трудно описать все занятия за три года. Смысл многих так и остался неясен солдатам.
Впрочем, глупых вопросов они больше не задавали. Старец лучше знает, что нужно будущим защитникам Света.
Надев штаны и накинув куртку, русич бросил взгляд на часы.
На циферблате было двадцать минут восьмого. Это удивило его не меньше, чем сон.
Аргус всегда поднимал учеников ровно в шесть. С чем связано полуторачасовое опоздание?
Удивился Олесь и самому себе. Его организм великолепно чувствовал время. Он вставал задолго до прихода тасконца.
Почему же землянин не проснулся с рассветом сегодня? Неужели что-то случилось? Надо немедленно встретиться с друзьями…
Невольно Храбров посмотрел на лежащее в углу оружие.
Русич давно им уже не пользовался. В лесной глуши люди чувствовали себя в полной безопасности. Безжизненный район Лонлила не привлекал бандитов и мародеров.
Три года спокойной жизни в какой-то степени оторвали группу от реальности. Солдаты начали забывать об ужасах войны, человеческих страданиях и смерти.
Олесь подошел к двери, протянул руку…
И в этот момент она открылась. На пороге стоял Аято.
Еще никогда Храбров не видел самурая в таком взволнованном состоянии. Взъерошенные волосы, сверкающие глаза, чуть подрагивающие пальцы.
– Свершилось, – выдохнул Тино.
– Что? – не понял русич.
– Посвящение, – ответил японец.
– Не знаю… – пожал плечами Олесь. – Лично я ничего особенного не заметил. Правда, мне сегодня опять приснился странный сон. Как раз хотел рассказать тебе о нем.
– Люди на поляне в лучах света, – догадался Аято.
– Да, – удивленно вымолвил Храбров. – Откуда ты знаешь?
– Потому что я его тоже видел, – ответил самурай. – Теперь многое прояснилось. Мы были там всей группой, а в центре находился Байлот. И это не сон. Обряд посвящения завершен.
– Твои выводы не чересчур скоропалительны? – возразил русич. – Для тебя видение – целое событие. Ничего подобного ты раньше не испытывал. Я же сталкивался с необъяснимыми явлениями постоянно. Вспомни хотя бы старца и птицу-гонца. Чудеса, да и только, чем не сюжет для легенды? Успокойся, нам просто обоим приснился похожий сон.
– Сомневаюсь… – усмехнулся Тино. – Взгляни-ка сюда…
Японец резко распахнул куртку и указал на обнаженную грудь.
В области сердца отчетливо виднелось красноватое пятно с размытыми краями и четко очерченным центром. Удивительно, но изображение ничего общего не имело со следами от ранений. Абсолютно иной цвет, да и кожа не повреждена.
Словно кто-то невидимый поставил на тело Аято странную таинственную печать…
Размер кольца был невелик – в диаметре не больше двух сантиметров.
Изумленно глядя на самурая, Олесь начал нервно застегивать пуговицы на своей куртке.
– Что ты делаешь? – изумленно спросил Тино.
– Хочу проверить твою версию, – простодушно ответил Храбров.
– Но ты застегиваешь одежду, а не расстегиваешь, – вымолвил японец.
На мгновение русич замер. Только сейчас до него дошло, что он совершенно растерялся и делает одну глупость за другой. Предположение товарища повергло его в шок. Олесь не ожидал, что обучение закончится так быстро.
Оставив в покое пуговицы, Храбров снял куртку через голову. На груди русича оказалось точно такое же пятно, как у Аято. Теперь сомнений не осталось – обряд посвящения действительно состоялся.
– Но как же? – не унимался русич. – Ведь мы находились в бараке. Наши тела не покидали здание…
– Вот именно тела, – улыбнулся японец. – Речь же идет о душах. Для Света и Тьмы только они представляют реальный интерес. Тела бренны, разум холоден и прагматичен, а сердце является отражением души.
– Значит, печать есть у всех? – поинтересовался Олесь.
– Возможно, – проговорил Аято, – думаю, скоро мы узнаем.
Ждать пришлось недолго. Уже через пару минут в коридоре раздался возбужденный голос Саттона.
– Матерь божья! Что у меня на груди? – воскликнул англичанин, стоя в одних трусах со штанами в руке.
На его крики выбежали Стюарт, де Креньян, Карс и Белаун.
Судя по их обнаженным торсам, они тоже рассматривали странное новообразование на своем теле.
С немым вопросом воины смотрели на Аято и Храброва. Только эти двое выглядели на удивление спокойно.
– Что происходит? – решился на вопрос Жак.
– По утверждению Тино, мы прошли обряд посвящения, – произнес Олесь. – Хотя зачем нужна отметина, мне непонятно. Думаю, на все вопросы способен ответить только Аргус, но его почему-то до сих пор нет. А ведь он никогда не опаздывает…
– Надо идти к нему, – высказал общую мысль властелин.
– Конечно, – кивнул самурай, – но для начала советую одеться. Кроме того, я многих пока не вижу. Надо узнать, как они себя чувствуют, и прояснить ситуацию с кольцами. Быть может, кого-нибудь сия чаша миновала…
– О Линде не беспокоитесь, – вставил маркиз. – У нее есть печать…
– У меня тоже, – проговорил показавшийся в коридоре Олан.
О клоне надо сказать особо.
За прошедшие три года он вырос, возмужал и окреп. Теперь это был уже не угловатый юноша, рвущийся в самую гущу сражения, а хорошо подготовленный, смелый и сильный воин. Глядя на него, Храбров невольно вспоминал себя, двадцатилетнего, только-только попавшего на Таскону. Сколько глупых ошибок он тогда совершил. Хотелось надеяться, что тасконец их не повторит.
Между тем, отряд постепенно собирался в коридоре. Как и предположил Аято, странная отметина оказалась у всех.
Путешественники уже давно относились к Мелоун, как к мужчине, и потому Рона без лишних церемоний обнажила грудь. С левой стороны отчетливо виднелось знакомое кольцо.
Точно так же поступили остальные воины. Лишь Салан поверили на слово.
Когда последние сомнения рассеялись, друзья покинули барак и двинулись к дому Байлота.
Много времени путь не занял. Осторожно постучав в дверь, Олесь с тревогой прислушался. Ни движения, ни шороха, ни возгласа.
Посмотрев на друзей, русич резко рванул ручку вниз. С легким скрипом дверь распахнулась настежь. Никогда раньше воины здесь не были. Не объясняя причин, Аргус категорически запретил ученикам приходить в его дом. Настал момент, когда солдатам пришлось нарушить приказ старца.
Тихо ступая, Храбров вошел в маленькую комнату. Вокруг ничего особенного: небольшая печь, стол, четыре стула, деревянная скамья вдоль стены.
Слева виднелся узкий проход, занавешенный темно-синей шторой. Отогнув ее, Олесь попал в соседнее помещение.