Незабудка

Раф улыбался, подбоченясь и слегка наклонив голову. Он повернулся к Алане и протянул ей руку.

— Добро пожаловать на шикарное ранчо «Разбитая Гора», — произнес он. — Вас ожидают тишина и покой. По крайней мере, именно так напечатано в рекламной брошюре.

— Придется тебе обеспечить такие условия, — пробормотала Алана.

Улыбаясь, она на мгновение задержала свою руку в руке Рафа, ощутив тепло и мягкость его ладони при легком пожатии. Прикосновение было приятно им обоим, но одновременно внушало ей страх.

Не дожидаясь, пока Алана отдернет руку, Раф сам выпустил ее и поднял багаж. Женщина быстро прошла вперед, приподняла висевшую на двери сетку от насекомых, впуская в дом Рафа и Боба, который все еще держал на руках хихикающую Мери.

Собаки остановились у порога и умоляюще смотрели янтарными, полными надежд глазами.

Алана взглянула на Боба.

— Нет, — твердо сказал тот, — никаких животных в доме.

— Даже Вампу нельзя? — упрашивала Алана.

— Сестричка, — ответил Боб раздраженным тоном, — я говорил тебе в прошлый раз, что не хочу испытывать судьбу, вдруг Мери споткнется…

Боб резко остановился, слишком поздно осознав, что Алана ничего не помнит о своем последнем пребывании на ранчо.

— Извини, — сухо произнесла Алана, закрывая дверь. — Я забыла.

— И я тоже. Опять. О, черт. — Боб провел рукой по черным густым волосам: этот жест брат и сестра унаследовали от отца.

— Алана, — мягко сказала Мери, ее милое личико напряглось, стоило ей взглянуть на свою невестку — Боб не хотел обидеть тебя.

— Я знаю. — Алана закрыла глаза и разжала пальцы.

— Куда отнести твой чемодан? — раздался в тишине вопрос Рафа.

Голос его звучал обыденно, как будто он не замечал, какие невидимые страсти разгораются вокруг Аланы. Но она знала, что это не так. С каждой минутой рядом с Рафом она все больше убеждалась, что ему о ней известно многое.

— Алана спит в спальне на втором этаже в правом крыле дома, — проговорила Мери, извиваясь в руках Боба. — Поставь же меня на пол, медведь. С моими ногами все в порядке.

— Не беспокойся, — ответил Раф. — Я знаю, где находится комната. Тебе не надо лишний раз подниматься по лестнице.

— Тебе тоже. — Мери закатила голубые глаза и с насмешливым отчаянием рвала на себе длинные белокурые волосы. — Боже милостивый, почему это выпало на мою долю? Почему не могу отделаться от человека, который думает, что беременность — это экзотический вид перелома ноги?

Раф криво улыбнулся, наблюдая, как маленькая изящная женщина вяло пытается выбраться из огромных рук Боба.

— Лови момент, Мери — усмехнулся Раф. — Настанет такое время, когда надо будет стирать пеленки, и Боб откроет экзотический вид перелома руки.

— Клевета, — пробормотал Боб, прижавшись лицом к щеке Мери. — Не верь ни единому слову.

— Верь, верь, — поддержала Рафа Алана. — Каждый раз, когда предстояла грязная домашняя работа, Боб куда-то исчезал.

— Эй, это нечестно, — обиделся Боб.

— Нечестно или неверно? — переспросила Алана.

— Просто я был совсем маленьким, когда эта плотоядная курица наполовину съела мои руки.

— Ветрянка, — констатировал Раф с верхней ступени лестницы, готовый исчезнуть в коридоре на втором этаже. — Помнишь?

Боб тяжело вздохнул.

— Он хуже Сэма, когда надо отследить маленькие биографические неточности. Память у него, как стальной капкан. Совсем невесело.

Алана подумала про себя, что неплохо бы иметь память, которая ничего не забывает, все прочно удерживает в голове. Если бы она знала, что произошло в эти шесть дней, кошмары бы исчезли. Или, наоборот, ожили и отнимали бы у нее день эа днем.

Возможно, доктор Джин прав. Она наверняка не была готова пережить случившееся, по крайней мере отдельные, страшные по своей сути детали. Высота, и лед, и падение…

— Сестричка, ты выглядишь усталой, — заметил Боб.

С величайшей осторожностью он поставил Мери на пол, с любовью и обожанием посмотрев, как она зевнула, пожелала всем спокойной ночи и вернулась в спальню на первом этаже. Затем повернулся к Алане. — Хочешь пойти отдохнуть? — спросил он. Боб подождал немного, ответа не последовало.

— Сестричка?

Вздрогнув, Алана очнулась от собственных мыслей. Рукой она сжимала шею, как будто сдерживала готовый вырваться наружу крик.

— Сестричка? Что с тобой? Ты вспоминаешь?

Алана усилием воли заставила себя не вздрогнуть, когда тяжелая рука Боба легли ей на плечо.

— Нет, — ответила она, ощутив резкость в голосе, но будучи не в состоянии смягчить его. — Я пытаюсь, но ничего не получается.

— Где остановилась твоя память? — нерешительно спросил Боб.

— Калифорния. Я собираю вещи перед поездкой сюда.

— С какого момента память восстанавливается?

— Когда я очнулась в госпитале.

— Шесть дней.

— Хорошо считаешь, братец, — язвительно заметила Алана. — Извини. Мне… нелегко. Я не знаю, почему я все забыла, и я… боюсь.

Боб неуклюже похлопал Алану по плечу, не зная, как успокоить старшую сестру, которая сама всегда успокаивала его.

— Я люблю тебя, сестричка.

Слезы блеснули у Аланы на глазах. Она посмотрела на столь знакомое лицо. Знакомое и одновременно чужое. Сейчас перед ней стоял мужчина, а в ее воспоминаниях Боб все еще оставался мальчишкой.

— Спасибо, — прошептала Алана. — Я тоже тебя люблю.

Боб застенчиво улыбнулся и слегка сжал ее плечо. Лицо его нахмурилось, когда он почувствовал хрупкость ее тела под своей тяжелой рукой.

— Ты почти такая же маленькая, как и Мери, — удивленно констатировал Боб.

Алана чуть не рассмеялась. — Я на три дюйма выше.

Боб пропустил мимо ушей напоминание о дюймах. — Я не то имел в виду, — заметил он. — Я привык думать о тебе, как о… большой. Понимаешь? Физически.

— А я всегда думаю о тебе, как о маленьком. Видишь, нам обоим нужно, изменить свое мнение.

— Да, думаю, ты права. — Боб запустил свои толстые пальцы в волосы. — Я стал о многом задумываться с тех пор, как забеременела Мери. Звучит удивительно. — Боб усмехнулся. —Скорее фантастически.

Алана улыбнулась, несмотря на трясущиеся губы.

— Ты станешь хорошим отцом. Боб. Так же, как стал хорошим фермером.

Темно-карие бездонные глаза Боба от удивления слегка расширились.

— Ты действительно так думаешь, сестричка? Насчет хорошего фермера?

— Ты прекрасно обращаешься с землей. Это сразу видно. Раф того же мнения, — добавила Алана. Боб улыбнулся от наслаждения.

— Вы оба столь высокого мнения? Это очень много для меня значит. Я знаю, как ты любишь ранчо. А Раф вообще рожден для фермерской жизни. Он просто творит чудеса со своей Западной Ленивицей. Там практически все разваливалось с тех пор, как его отца хватил последний удар.

— Как долго Раф живет на ранчо «Западная Ленивица»?

Боб почувствовал себя неуютно, по-видимому вспомнив то время, когда Алана приехала погостить на ранчо и он поведал ей, что Рафаэль Уинтер жив.

— Боб? — настаивала Алана.

— Пару лет, — произнес он.

— Все это время? — прошептала Алана. В былые времена, когда она познакомилась с Рафом, полюбила его и затем обручилась, он часто отправлялся по работе в длительные поездки в самые неожиданные места.

— Он привык много путешествовать, — добавила она.

— Да. Около четырех лет назад… с ним произошел несчастный случаи в каком-то захолустном местечке. А затем умер его отец. С тех пор Раф живет у себя на ранчо. Клянусь, это только на пользу. Так будет продолжаться, пока что-нибудь не стрясется за границей, или с Сэмом опять не случится беда, и ему не понадобится Раф, чтобы вытащить его из истории.

— Сэм? Беда? Какая? И чем ему помог Раф?

Боб неловко засмеялся.

— Сестричка, Раф будет…

— Принеси Сэму зубную щетку, — раздался с лестницы голос Рафа.

Алана посмотрела наверх. Раф стоял, прислонившись к стене, руки в карманах, рубашка плотно обтягивала мускулистые плечи. При всей естественности его позы Алана почувствовала, что Раф на что-то очень сердится.