Все о страсти

— Я позову его, миледи.

После его ухода Франческа встала и потянулась.

— Что же, по крайней мере перепалки с Фердинандом позволяют мне не забыть итальянский.

Джайлз поднял глаза:

— Прежде чем ты уйдешь…

Она повернулась. Он отложил письмо, которое изучал.

— Помнишь, ты сняла копию с фамильного древа. Что ты с ней сделала?

В ее глазах промелькнуло нечто вроде виноватого выражения, мгновенно сменившегося любопытством.

— Мы, то есть твоя матушка, Хенни и я, постарались его дополнить. Добавили все ветви и родственные связи, какие могли. А что?

— Мне нужно проверить кое-что, касающееся наших родственников. Не могу ли я взглянуть на плоды твоих усилий?

— Разумеется, — нерешительно протянула она. — Но ты мне его вернешь?

— Я только хочу получше рассмотреть его, чтобы проверить, известно ли вам троим больше, чем мне?

Франческа ослепительно улыбнулась. На щеке показалась милая ямочка.

— Я немедленно его принесу.

— Только после разговора с Фердинандом, — запротестовал он. — Может, и мне стоит освежить в памяти свой итальянский?

У самой двери она обернулась и лукаво кинула:

— Я научила тебя нескольким новым словам, которые ты сумел затвердить и даже правильно применить при случае. Но ты прав. Может, настало время очередного урока.

И, многозначительно подмигнув, оставила его.

Перед Джайлзом закружились красноречивые картины такого урока. Он мечтательно улыбнулся, но тут же нахмурился, выхватил первое попавшееся письмо и вынудил себя читать.

Глава 20

Чарлз, Эстер и Френни не засиделись допоздна. Проводив гостей до крыльца, Джайлз и Франческа уединились в библиотеке. Уоллес, как обычна, разжег огонь в камине. Франческа с довольным вздохом устроилась в кресле.

— Думаю, все прошло хорошо.

Джайлз посмотрел на нее, но, не ответив, шагнул к козетке, уселся и вытянул ноги.

— Чарлз, похоже, очень тебе благодарен. Интересно, по какой причине?

В продолжение всего ужина они удовлетворенно переглядывались.

— Френни терзала его требованиями навестить меня.

— Понятно, — кивнул Джайлз, наблюдая за женой, с задумчивым видом теребившей локон. Немного подождав, он попросил: — Расскажи мне о Френни.

— Френни? — переспросила Франческа.

— Она… — Джайлз замялся в поисках подходящего слова, — странная.

Именно это приходило на ум, стоило лишь увидеть, как жадно блестели глаза Френни, когда он говорил с ней, как трепетали ее пальцы, когда он брал ее за руку, как она прижималась к нему, когда он провожал ее и Эстер к столу. Его до сих пор передергивало!

Весь ужин она следила за ним, как ястреб, но стоило еще кому-то взглянуть в ее сторону, и она мгновенно отводила глаза.

Он чувствовал себя как в западне. До чего же глупо! Френни была именно той, какой он посчитал ее с первого раза, только что не в себе. Слабая и беспомощная, она казалась абсолютно пустым местом и, уж конечно, не представляла угрозы. И все же он старался держаться как можно ближе к Франческе.

Но Френни все же сумела застать его врасплох уже перед самым уходом. Ее напряженное, сосредоточенное лицо, пристальный, полубезумный взгляд, блеск светло-голубых глаз — все вызывало неудержимый озноб отвращения. К счастью, Эстер вовремя это заметила и спасла его. Ее улыбка словно молила о понимании и прощении.

— Френни ненормальная. Что с ней такого неладного? — нахмурился он.

Франческа тяжело вздохнула:

— Не знаю и никогда не знала. Она всегда была такая, сколько я помню. Немного лучше, немного хуже, а в общем, действительно странная. Словно не выросла и так и осталась ребенком, хотя в некоторых случаях она действует довольно решительно. Ни Чарлз, ни Эстер со мной не откровенничали, но мне кажется, ее состояние каким-то образом связано со смертью матери. Она погибла, когда Френни была совсем маленькой. Слуги болтали, что она покончила с собой, бросившись с башни. Думаю, что Френни видела, как она падала, и это каким-то образом повлияло на ее рассудок.

Джайлз задумчиво уставился на огонь. Он лучше других знал, каково ребенку быть свидетелем гибели одного из родителей Воспоминание о том ужасном дне до сих пор жило в его сердце. И все же нельзя объяснить одной эмоциональной реакцией то, что, как он интуитивно чувствовал, кроется в поведении Френни.

Ощутив взгляд Франчески, Джайлз поднял голову:

— Довольно о наших гостях! — Он выпрямился, и в кармане что-то зашуршало. — Прости, я забыл отдать тебе это! — пробормотал он, протягивая ей исправленный экземпляр фамильного древа.

— Ты нашел то, что хотел? — поинтересовалась она.

— Да.

Перед ужином он на час заперся в библиотеке, чтобы снять копию для себя.

— Ты и твои помощники достойны всяческих похвал. Вы проделали огромную и успешную работу.

— Кстати… — нерешительно выговорила Франческа, — я давно хотела спросить. Мы… мы сделали это, потому что мне в голову пришла одна идея. Не согласился бы ты устроить прием? Только для семьи и близких друзей. Можно немного потанцевать, но в основном для того, чтобы возобновить старинное родство и поболтать на свободе. Узнать друг друга получше.

Джайлз озабоченно свел брови:

— Но год уже подходит к концу!

— Это будет неофициальный праздник. Что, если в конце следующей недели?

Она так умоляюще смотрела на него, что он кивнул. Да и не было причин отказывать. Правда, до сих пор она не завела много знакомств, учитывая неподходящее время года, но если ей вдруг захотелось разыгрывать матриарха семейства…

— Четверг?

Она улыбнулась своей чудесной, поразительной улыбкой:

— Четверг. Твоя мать и Хенни помогут с приготовлениями.

Он упивался ее улыбкой. Взгляд скользнул чуть ниже, на легкую выпуклость живота, еще почти незаметную, даже когда она была обнажена, и все же… все же когда Франческа лежала под ним и он входил в нее, почему-то остро чувствовал, что в ее чреве растет новая жизнь.

Она носит его дитя, пусть даже девочку — ему все равно. При одной мысли об этом его едва не сбивала с ног буря чувств.

Джайлз поднял глаза, отчетливо сознавая, что его доспехи расплавились, как лед на солнце, и она может читать его, как книгу. Но и это его не волновало.

— Пойдем, — велел он, протягивая руку. — Поднимемся наверх.

Она понимающе улыбнулась, вложила пальцы в его ладонь и позволила ему поднять себя.

— Насколько я припоминаю, милорд, возникла крайняя необходимость в новом уроке итальянского.

Два дня спустя Джайлз снова отправился в «Уайте», где в отдельном кабинете его уже ждали Девил, Хорэс и Уэринг.

— Это Уолвин, — сообщил он им с порога.

Девил медленно опустился на стул.

— Твой наследник после Осберта?

Джайлз кивнул:

— Уолвин Роулингс, очень дальний родственник. У нас был один прадед.

Он выудил из кармана копию фамильного древа и вручил Девилу.

Тот, вчитавшись в нее, сосредоточенно нахмурился:

— Тебе следует сделать что-то на предмет продолжения рода. По основной линии ты был единственным ребенком, а у твоих бабки е дедом родилось всего двое детей, мальчик и девочка.

— Не отвлекайся, — велел Джайлз. — Переходи к следующей ветви.

— Восемь детей. А до них еще восемь. Теперь я понимаю, что ты имел в виду. Вас слишком много.

Девил передал бумагу Хорэсу. Тот близоруко прищурился, стараясь разглядеть мелкие буквы.

— Это то, с чем помогали Франческе Хенни и твоя матушка?

Джайлз кивнул.

— А им, в свою очередь, помогали леди Озбалдестон и кое-кто еще. Сомневаюсь, что сами мы сможем определить родство точнее.

Хорэс протянул свиток Уэрингу:

— По-моему, достаточно ясно. Осберт пока что твой наследник, а после него — Уолвин. Но зачем тебе все это? Уэринг тоже поднял на него вопросительный взгляд.

Джайлз коротко объяснил, в чем дело.

— Не слишком приятное известие, — пробормотал Хорэс. Вид у него был глубоко встревоженный.