Страница 64 из 83
— Здравствуй, Ася! Я так ждал тебя! Мне ходить разрешили. Через неделю, может, выпишут. А ты чего такая серьезная? У тебя все в порядке, ничего не случилось?
— Здравствуйте, Илья Андреевич, очень рада, что вы уже на ногах! Но не торопитесь с выпиской, подлечитесь как следует, дела подождут. А у вас уже был кто-то сегодня?
— Не скажу, пока ты не бросишь свой официальный тон, давно пора обращаться ко мне на «ты». И вообще ты говоришь сегодня со мной так холодно. Чем я прогневал тебя?
— Однако ты шантажист, Илья! Так кто у тебя был?
— Вот, совсем другое дело! Так тепло звучит в твоих устах мое имя. Меня навестили две сотрудницы с работы, притащили целую кучу продуктов, я отказывался, говорил, что у меня все есть, но они и слушать не стали, меня тронула их забота.
— Тронула, говоришь?
Я открыла холодильник и стала сбрасывать в пакет все, что я принесла. Илья следил за мной удивленно, потом рассмеялся.
— Это что, ревность? Забавно она у тебя выражается!
— Чтобы ревновать, надо сначала влюбиться, — огрызнулась я, но, заметив, что он сразу увял от моих слов, поставила раздувшийся пакет у двери и присела рядом с ним.
— Илья! У меня к тебе большая настоятельная просьба: не ешь и не пей ничего, кроме того, что тебе принесу я, обещаешь?
Он встрепенулся:
— Ты серьезно?
— Совершенно серьезно! Сам понимаешь, тут уже не до шуток. Воду отравила не твоя жена, а кто неизвестно, но кто-то с работы, понимаешь?
— Но разве это сделала не Алла? Сотрудницы сказали, что ее забрали и она сидит.
Значит, о ее смерти пока никто не знает, мелькнула мысль.
— Может быть, и она, но у нее ведь мог быть сообщник или сообщница. Лучше перестраховаться, чем допустить роковой промах. О нашем разговоре никому не говори, и если тебе что-то принесут, бери, не отказывайся, чтобы никто не заметил твоей осторожности, но не пей и не ешь, даже если в рот класть начнут, скажи, что сыт и все. И если от моего имени что-то принесут, тоже не ешь, только то, что я принесла лично. Придется тебе есть больничную пищу, она, конечно, не вкусная, но зато не отравлена. Скоро вернется из командировки мой бывший шеф, я попрошу его раздобыть тебе путевку в санаторий. А пока буду заезжать каждый день, привозить что-нибудь, но понемногу, чтобы не хранить в холодильнике, там легко подменить еду. Договорились?
— Ты боишься, что еду подменят уже в холодильнике? Невероятно!
— Ну отчего же? Вот видишь, я принесла тебе яблоки, апельсиновый сок, ряженку, сыр. Все это я сложу в холодильник, придет к тебе кто-нибудь, завтра например, принесет примерно то же самое, как отличить одно от другого? Нет, лучше я выкину сейчас все из холодильника, что осталось с прошлого раза, как же я это сразу не догадалась? Вот на таких мелочах нас и ловят.
— Тебе со мной одни хлопоты, да? Ася, а ты его любишь?
— Кого? — вытаращила я глаза.
— Этого своего бывшего шефа.
— Как собака палку! Нет, вру, конечно. Я ему многим обязана, он много хорошего для меня сделал и делает, но человек он, мягко говоря, непростой, а наши отношения с ним сплелись в такой сложный противоречивый узел, что напоминают комок колючей проволоки. Я не люблю его как мужчину, ты ведь это спрашивал?
— Я не ревнивый человек, да и права не имею на ревность, но все-таки я очень не хотел бы, чтобы ты обращалась к нему с какими-либо просьбами, если не вообще, то по крайней мере в отношении меня. Очень бы не хотел!
— Во-первых, в этой ситуации без него не справиться, во-вторых, уже поздно меня об этом просить, ты тоже находишься в этом колючем клубке, нравится тебе это или нет.
— Но может быть, тебе только так кажется, что не справиться? Я, конечно, не Шварценеггер, но кое-что я могу, и вполне в состоянии защитить тебя и себя, если ты доверишься мне. И насчет клубка, я все же думаю, что ты преувеличиваешь, женщины любят преувеличивать, ты только не обижайся.
— Да какие уж тут обиды. В эти игрушки пусть играет тот, у кого жизнь пресная, а мне не до обид. В обычных обстоятельствах твоей защиты было бы вполне достаточно, но увы. Мы не в обычных обстоятельствах, и поверь мне, я знаю, что говорю. Как ты думаешь, откуда взялся охранник, утихомиривший твою жену и спасший мое горло от ножа?
Илья побледнел, мне было жаль погружать его, еще не окрепшего, в мир жестоких реалий, но это было необходимо, он должен был понять, что его подстерегает опасность.
— Это ты наняла охранника? Или попросила об этом своего друга? — Он говорил медленно, как-то отстраненно.
— Я вижу, что тебе не нравится все то, что я говорю, мне тоже, но что же делать? Охрану я тебе не нанимала, у меня нет таких возможностей. Это сделал Пестов, но без каких-либо просьб с моей стороны. Должна тебе сказать, что этот человек делает только то и тогда, когда сам этого хочет. Может быть, тебе легче будет при мысли, что вполне может статься, в этой мутной воде он ловит рыбку для себя, я лично этому не удивлюсь.
Молчание длилось долго, я собралась уходить, решив, что мое присутствие после всех этих слов для него нежелательно, да и пора было. Я привстала, но Илья чуть сжал мою руку, которой я опиралась на кровать.
— Тебе, наверно, неприятно находиться со мной рядом?
— А это еще почему?
— Извини за грубость, но ты меня сейчас, как щенка, ткнула мордой в мое же дерьмо. Это крайне неприятно, но полезно в данном случае. Ты права, не мне сейчас капризничать и предъявлять глупые претензии. Не хочу давать неосуществимых обещаний, но ведь щенки растут, даже такие застарело-великовозрастные, как я. Потерпи меня немного, я постараюсь стать другим, хорошо?
— Хорошо! — улыбнулась я ему.
Садясь в машину, я думала о том, что у Ильи есть редко встречающееся качество, — он готов учиться. Взрослому человеку требуется немалое мужество, чтобы пересмотреть свои устоявшиеся взгляды и постараться усвоить другие, порой это мучительно тяжело. Да, его есть за что уважать.
Глава 28
ВАНГА
Я уже подъезжала к дому, вся в мыслях об Илье, когда зазвонил мой мобильный. Мужской голос в трубке был мне не знаком, я насторожилась.
— Здравствуйте, Ася, не знаю, помните ли вы меня? Мы виделись с вами однажды прошлым летом на презентации, меня зовут Михаил Ефремович.
Не знаю почему, но, когда он назвал себя, у меня на сердце стало как-то тоскливо.
— Да, я помню вас, здравствуйте.
— Ася, у меня есть к вам одно небольшое дело, мы не могли бы сегодня встретиться и переговорить с вами?
— Боюсь, что сегодня не получится, дома я буду поздно.
— Я вас очень прошу, дело у меня очень срочное, много времени не займет. Давайте я приду к вам часов в одиннадцать или даже двенадцать, хорошо?
— Ну хорошо, в одиннадцать я постараюсь быть дома.
Не доезжая квартала до дома, я свернула во двор и остановилась возле огороженной площадки для машин, мне нужно было подумать, а на ходу это делать затруднительно. Правильно ли я поступаю? Он мне никто, я его знать не знаю, телефона я ему не давала, а он, собираясь прийти ко мне, не спросил у меня адреса, значит, знает. Эта просьба о встрече в отсутствие Пестова более чем настораживает. Я вышла из машины, тщательно закрыла ее и огляделась: двор вроде приличный, будем надеяться, что ее отсюда не сопрут и не поцарапают. Быстрым шагом я отправилась домой, убедилась, что в квартире никого нет, и предприняла кое-какие меры, о которых вычитала в каком-то детективе. Насыпала под коврик в прихожей муку тонким слоем, а к ящикам и дверцам шкафа прикрепила кое-где волоски. Проделывая все это, я взмокла, поскольку не раздевалась. Труднее всего было, уходя, не наступить на коврик, я как-то не догадалась, что муку надо насыпать в последнюю очередь. Затем я поднялась и позвонила в дверь Пестова. Впустили меня не сразу. Увидев охранника, я обрадовалась:
— Алексей Степанович вернулся?
— Еще нет, звонил, сказал, что завтра прилетит.
Это было уже хуже, но хотя бы охранник в квартире есть, все-таки спокойнее. Нина Федоровна была в гостиной, встретила меня приветливо, Валерик сразу повис на мне. Мне предложили поужинать, я с удовольствием согласилась. Улучив момент, когда Валерика не было рядом, я попросилась у хозяйки переночевать, она согласилась, не выразив никакого удивления. Охранник, слышавший наш разговор, пристально посмотрел на меня, но ничего не спросил. Валерик ушел спать, наигравшись и рассказав все свои новости. Мы остались перед телевизором, неспешно попивая чаек, через какое-то время мне послышался неясный шум. Я испуганно встрепенулась, но выглянувшая Нина Федоровна успокоила меня, сказав, что прибыл еще охранник.