Своевольная красавица

Джейми и Мэри сидели на кушетке, по обе стороны от которой разместились в креслах все остальные, образуя полукруг, обращенный к огню. Сбоку от камина стоял внушительных размеров письменный стол, за которым обычно восседал Шеймус. Теперь его место занимал поверенный из Перта, листавший бумаги.

Опустившись в одно из свободных кресел, между Мег и Малькольмом, Катриона вежливо кивнула поверенному, ответила на приветствия домочадцев и только после этого решилась взглянуть на Ричарда.

Он сидел напротив, расположившись в кресле с ленивой грацией, резко отличавшей его от настороженно державшихся остальных мужчин. С бесстрастным видом он слегка склонил голову, Катриона кивнула в ответ и заставила себя отвести глаза.

Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы в ее мозгу запечатлелся куда более яркий образ, чем хранился до сих пор. На Ричарде был синий сюртук более темного оттенка, чем ее платье; прекрасный покрой подчеркивал ширину плеч. Поверх белоснежной сорочки, увенчанной искусно повязанным галстуком, был надет шелковый жилет в черную и голубую полоску. Бриджи из первосортной кожи облегали мощные бедра, пожалуй, слишком плотно, на взгляд Катрионы.

Борясь с соблазном посмотреть на Ричарда еще раз, Катриона всей душой желала, чтобы он находился сейчас где угодно, только не здесь. Ссутулившийся в соседнем кресле Малькольм не был столь сдержан. Прикусив зубами костяшки пальцев, он откровенно глазел на олицетворение элегантности, расположившееся напротив. Катриона с трудом удержалась от ехидного замечания, что ему никогда так не выглядеть, если он не научится сидеть прямо.

Сцепив на коленях руки, она удобнее устроилась в кресле, несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и напомнила себе, что явилась сюда по велению Госпожи, возможно, именно для того, чтобы благодаря знакомству с Ричардом Кинстером узнать, каких мужчин следует избегать.

Самоуверенных и властных.

Стараясь не смотреть на Ричарда, она сосредоточила внимание на поверенном, мысленно призывая его приступить к делу. Тот поднял голову и, прищурившись, посмотрел через очки на стоявшие на камине часы.

— Ага! — Поочередно оглядев всех присутствующих, он сверился со списком. — Кажется, мы все собрались?..

Возражений не последовало. Поверенный взял со стола длинный свиток и, откашлявшись, начал:

— Записано со слов моего клиента, Шеймуса Макинери, владельца Келтихэда, пятого сентября сего года.

Он снова прочистил горло и несколько изменил голос, давая понять, что за сим последуют собственные слова Шеймуса.

— «Полагаю, мое завещание явится для вас полной неожиданностью. Но как бы там ни было, это мой последний шанс повлиять на земные дела. Оглядываясь на прожитые годы, я вижу все свои заблуждения и ошибки и намерен, изъявив свою последнюю волю, исправить их и восстановить справедливость».

Такое начало не могло не вызвать нервного ропота среди слушателей. Даже Катриона, далекая от проблем семейства Макинери, нахмурилась, недоумевая, что задумал старый лис.

Ричард уселся поудобнее, пытаясь избавиться от тревожного предчувствия, вызванного столь необычным вступлением. Его роль в этой сцене незначительна, и нет причин воображать, что эти слова имеют к нему отношение.

Но когда поверенный продолжил, выяснилось, что он ошибается.

— «Своим первым волеизъявлением я хочу завершить период своей жизни, во всех иных отношениях давно законченный. И посему передаю в руки сына моей первой жены завещанное ему ожерелье. Поскольку я поставил условием личное присутствие Ричарда Мелвилла Кинстера, указанное наследство должно быть немедленно вручено по назначению». — Порывшись в столе, поверенный поднялся со своего места и шагнул к Ричарду.

— Благодарю вас, — вымолвил Ричард, принимая из его рук изящное украшение. Он осторожно распрямил ажурные золотые звенья со вставленными в них полупрозрачными камнями розового цвета. Ожерелье украшал крупный аметист с выгравированными на нем символами, слишком мелкими, чтобы их можно было толком разглядеть.

— У мистера Макинери не было никаких прав удерживать его, — шепнул поверенный. — Поверьте, он действовал вопреки нашим советам.

Ричард рассеянно кивнул, продолжая разглядывать ожерелье, камни которого излучали странное тепло. Взглянув на ряд кресел напротив, он заметил, что внимание Катрионы также приковано к ожерелью. Он нарочно повертел подвеской, с интересом наблюдая, как девушка следит за ней глазами, а затем зажал камень в кулаке. Катриона вздохнула и подняла глаза. Встретившись с его ироничным взглядом, она с гордым видом отвернулась. Ричард сунул ожерелье в карман.

Между тем поверенный вернулся на свое место. — Так на чем мы остановились?.. Ага. — Он прочистил горло и торжественно продолжил: — «Что же касается собственности, которой я владею на момент смерти, включая движимое и недвижимое имущество, а также денежные средства, — все это переходит в доверительный фонд на срок в одну неделю, начиная с сегодняшнего дня. — Поверенный выдержал паузу и, набрав полную грудь воздуха, на одном дыхании закончил: — Если в течение этой недели Ричард Мелвилл Кинстер согласится жениться на Катрионе Мэри Хеннеси, все имущество будет поделено между моими детьми, как указано ниже. Однако если к концу означенной недели Ричард Кинстер откажется взять в жены Катриону Хеннеси, все мое имущество будет продано, а вырученная сумма разделена поровну между епархиями Глазго и Эдинбурга».

Все потрясение молчали. Только шелест бумаги и потрескивание огня нарушали тишину. Ричард первым пришел в себя. Он судорожно втянул воздух, ощущая нереальность происходящего. Все казалось дурным сном. Весь вид Катрионы, устремившей взгляд в пространство, выражал недоумение.

— Как он мог? — воскликнула она, обращаясь к поверенному.

Ее негодующий возглас прервал зачарованное молчание, и со всех сторон посыпались вопросы. Выводок Шеймуса разразился беспомощным кудахтаньем, не в состоянии постигнуть, что сотворил с ними родитель.

Мэри повернула к Ричарду испуганное лицо.

— Боже мой, как мы будем жить? — Глаза ее наполнились слезами. Она схватила Ричарда за руку в поисках поддержки.

Он инстинктивно сжал пальцы в ободряющем пожатии. С беспомощным выражением она повернулась к Джейми.

— Что нам делать? — всхлипнула она.

Обняв жену, не менее потрясенный Джейми посмотрел на поверенного поверх ее головы.

— Почему?..

Это был, как понял Ричард, ключевой вопрос. Поверенный, растерянно взиравший на вызванный им переполох, очнулся и замахал руками, утихомиривая собравшихся.

— Если позволите, я продолжу?..

Дождавшись, когда все умолкли, он взял в руки свиток и взглянул на присутствующих поверх пенсне.

— Поскольку это в высшей степени необычное волеизъявление, позволю себе нарушить традицию и заявить, что я и мои коллеги настойчиво возражали против нижеследующих распоряжений, но мистер Макинери был непреклонен. Как бы там ни было, завещание является законным и, с нашей точки зрения, не может быть опротестовано.

Сделав это заявление, он склонился над документом.

— «Следующие несколько слов я адресую своей подопечной, Катрионе Мэри Хеннеси. Независимо от ее мнения, мой долг — позаботиться о ее будущем. Поскольку при жизни мне это не удалось, я намерен после смерти оставить ее на попечение человека, который — если хотя бы половина того, что я слышал о нем, соответствует действительности — обладает исключительными талантами, необходимыми, чтобы справиться с ней».

Далее следовало детальное описание, как состояние Шеймуса должно быть поделено между его детьми в том случае, если Ричард женится на Катрионе. Но поверенного уже никто не слушал. Катриона и члены семьи были слишком заняты, проклиная вероломство Шеймуса, а Ричард размышлял о том, что никто из них не представляет себе, как жить, если все достанется церкви.

К тому времени, когда поверенный дочитал завещание до конца, все Макинери пришли в отчаяние. Джейми, подавив жестокое разочарование, поднялся, чтобы пожать руку поверенному и поблагодарить его, после чего вернулся к заливавшейся слезами жене.