Кровь танкистов

– Хорошо, – серьезно кивнул поисковик. – Сейчас мужики подойдут, мы с анатомией поработаем, зачистим останки, а поднимать бойцов будем вместе с вами. Отдохните пока.

– То есть не мешайте и под ногами не путайтесь? – понимающе усмехнулся Краснов. – Да ладно, понятно все. Работайте, парни…

– …Василий… э-э-э… – стоящий перед ним незнакомый поисковик смущенно сморгнул. Собственно, откуда ему знать отчество Краснова? Там, на войне, он всегда был или «Васькой», или «лейтенантом», или «командиром». В зависимости от обстоятельств. Да и здесь, в далеком будущем, не многое изменилось.

– Иванович, – подсказал, ухмыльнувшись, танкист.

– Василий Иванович, все готово. Можно поднимать ребят. Медальонов не нашли, но «Империалист» говорит, и не нужно, – русоволосый парень лет двадцати с небольшим в испачканном глиной крапчатом камуфляже нетерпеливо переступил с ноги на ногу. – С ними еще «папашин» автомат подняли, фляжку с инициалами и номером танка, ну и по мелочам там. Вы идете?

– Конечно, иду, боец. Я сейчас, – Краснов поднялся, коснувшись плеча сидящей на земле Сони:

– Ты тут побудь, ладно? Незачем тебе это видеть. Это мое прошлое и моя война.

– Да иди, конечно, – девушка понимающе хмыкнула, – привыкла уж, Вась. Иди, попрощайся с ребятами.

– Немцев нашли? – спросил Краснов, поднимаясь на ноги.

– Не-а. Гильзача немного, ржавый «MG-42» да магазин от эмпэшника. А еще горшок фрицевский, «тридцать пятый»[1], убитый в хлам. Всё.

– Значит, эсэсманы своих таки прибрали. А моих не нашли, твари. Ладно, пойдем…

…Балакин и Сидорцев лежали так, как Дима их и оставил более семидесяти лет назад. Вернее, похоронил, наспех закидав землей – проржавевшая в решето немецкая лопатка, брошенная после коротких «похорон», так и валялась рядом. Остальное сделало время и природа. Корни деревьев, по прихоти судьбы, оставили оба скелета почти что нетронутыми, разве что растащили отдельные кости. Комбинезоны давно истлели, остались лишь наиболее пропитанные солярой и машинным маслом лохмотья да подошвы сапог. Между телами так и лежал ржавый, с оплывшим от времени диском «ППШ» с напрочь сгнившим прикладом и памятная алюминиевая фляга.

Поисковики уже зачистили останки «под кисть», освободив от глины желтоватые кости, и казалось, что два лежащих рядом скелета в последней попытке покинуть неглубокую могилу приподнялись над слежавшейся землей. Молча постояв над раскопом, Краснов полез в карман и вытащил старый, с затертой от времени картинкой алюминиевый портсигар. Отщелкнул крышку – внутри обнаружились две папиросины. Наклонившись, аккуратно положил его на торчащую вросшими в глину ребрами грудь того, кто семь с лишним десятков лет назад был Николаем Балакиным:

– Держи, земляк, возвращаю. Подымишь с Сашкой там… где-нибудь, тут как раз две штуки. И – спасибо. Прощай.

Василий обернулся к поисковикам:

– Помянуть чем есть?

Кто-то молча протянул негромко булькнувшую армейскую фляжку. Скрутив колпачок, танкист сделал глоток, отдышался – внутри оказалась не водка, спирт:

– Царствие вам Небесное, мужики. И земля пухом. Димке привет. Еще встретимся.

Вернув флягу, он, не оглядываясь, двинулся прочь.

Туда, где на поляне его ждала законная жена по имени Соня. Вот и все, он исполнил свое давнее обещание. Нашел ребят.

И вовсе не важно, что обещание это давал Дмитрий Захаров, а выполнил его он, Василий Краснов. Главное – выполнил. И теперь их похоронят по-человечески, а не безымянными. Парни из «Памяти войны» свое дело знают: и родных найдут, и с архивами поработают. А ему? Ему пора возвращаться домой. Нет, не ему – им. Всем четверым. Соньке меньше чем через полгода рожать.

И еще он знал, как назовет своих сыновей: месяц назад УЗИ показало, что у них будет двойня, мальчики…

Глава 1

Доктор физико-математических наук, профессор Сергей Николаевич Мякишев с трудом поднялся из старенького кресла и, шаркая по полу разношенными тапочками, пошел в сторону прихожей, откуда раздавалась требовательная трель дверного звонка. Да уж, старость не радость, как говорится. Эх, вернуться бы в прошлое, лет на тридцать, а лучше на сорок! Квартира в столице и неплохая научная пенсия плюс надбавка за кое-какие «особые заслуги»? А зачем ему это все, если жизнь уже давно потеряла всякий смысл? Детей у него не было, любимая и единственная супруга умерла от рака еще десять лет назад, настоящей работы тоже нет. Остались одни воспоминания. А ведь как все здорово начиналось тогда, в 80-х! Какой прорыв ожидался в науке, какие перспективы мерещились, когда он возглавил тот уникальный проект! И ведь им все удалось, они, страшно сказать, научились отправлять в прошлое физические объекты, их работой заинтересовались на самом верху, обещали… да, собственно, много чего обещали. Но закончилось все полным крахом.

Пришел новый Генеральный, объявил, что теперь у них врагов нет, а остались одни друзья, – и все рухнуло. Вообще всё – страна, наука, армия, само будущее. А ведь им оставалось совсем немного, совсем чуть-чуть до окончательного прорыва. «Прокол», именно так назывался проект всей его жизни, себя вполне оправдал. Вот только вторая его фаза так и не получила ни развития, ни финансирования. А потом и вовсе всем и на все стало наплевать. Нет, лет пять, если память не изменяет, назад к нему приходили те самые хрестоматийные «люди в строгих костюмах», интересовались, не осталось ли у него каких-либо материалов по «Проколу», которые не попали в спецархив. Болваны! Сразу видно, не служили они при Союзе, потому и не знают, как тогда следили за государственными секретами. Ну, какие у него могут оказаться материалы, если он давал подписку о неразглашении без срока давности?! Если он даже в любую из бывших республик бывшего же СССР не сможет ни на день отправиться, поскольку пожизненно невыездной? Идиоты, право слово…

Кстати, интересно, кто все-таки мог прийти в столь позднее время? Наверняка соседка Вера снова будет тысчонку до пенсии просить. Даст, конечно, она ж не на водку берет. Пенсия у нее обычная, социальная, а внуков аж двое. Без отца парни растут, одна мать на себе тянет. Переписать, что ли, на них квартиру? Хоть что-то полезное в этой жизни напоследок сделает. А то ведь въедет сюда какой-нибудь жлоб из этих, новое поколение которые, да станет туда, где они с покойной супругой столько лет счастливо прожили, всяких шлюх из ночных клубов водить. Нет уж, хрен! Подобного точно не будет, он не допустит. Ох, ладно, к чему перед ночью душу бередить?..

Дошаркав до двери, профессор взглянул в глазок. За дверью стоял незнакомый мужчина средних лет. Один. Стоял, в смысле, один. Хотя сейчас никому доверять нельзя, остальные могут и на лестнице прятаться. Правда, на первом этаже консьержка сидит, абы кого не впустит. Дом-то, в принципе, еще со времен Союза не простой…

– Кто?

– Сергей Николаевич? – вопросом на вопрос ответил гость. – Полковник Логинов, Федеральная служба безопасности. Понимаю, время позднее, но вы дверь на цепочку приоткройте, я вам удостоверение покажу. И не бойтесь, пожалуйста.

– А я и не боюсь, – буркнул Мякишев, щелкая замком и распахивая дверь. – Чего мне бояться-то? Отбоялся свое, надоело, знаете ли. Входите уж, коль пришли.

Гость переступил порог, протянув раскрытое удостоверение:

– И все же, попросил бы взглянуть. И дверь закройте.

Доктор наук пожал плечами, скользнул взглядом, не вчитываясь, по документу и запер дверь. Сделал приглашающий жест:

– Проходите в комнату. Только обувь снимите, тапки вон там, на полке. А то мне самому уже сложновато прибираться, раз в неделю Вера приходит, помогает. Соседка.

– Да я в курсе, – улыбнулся гость. – Давайте все же пройдем внутрь и поговорим уже там? Не против?

1

Имеется в виду немецкая каска М35. Вы наверняка видели ее в фильмах о войне или кинохронике.