Страница 17 из 107
ПРИКЛЮЧЕНИЕ
Рассказ в стихах Твой профиль промелькнул на белом фоне шторы — Мгновенная отчетливая тень. Погасла вывеска «технической конторы», Исчерпан весь уже рабочий день. Твой хмурый муж, застывший у конторки, Считает выручку. Конторщица в углу Закрыла стол. Степан, парнишка зоркий, В четвертый раз берется за метлу. Ты сердишься. Ты нервно хмуришь брови. В душе дрожит восстанье: злость и месть. «Сказать к сестре — вчера была… К свекрови? Отпустит, да… Не так легко учесть!» А муж молчит. Презрительной улыбкой Кривит свой рот, кусая рыжий ус… …И ты встаешь. Потягиваясь гибко, Ты думаешь: «У каждого свой вкус!» В кротовой шапочке (на ней смешные рожки) Спешишь ко мне и прячешь в муфту нос. В огромных ботиках смешно ступают ножки: Вот так бы взял на руки и понес… Я жду давно. Я голоден и весел. Метель у ног свистит, лукавый уж! — Где был весь день? Что делал? Где повесил? — Ах, я звонил, но подошел твой муж! Скорей с Тверской! По Дмитровке к бульварам, Подальше в глушь от яркого огня, Где ночь темней… К домам слепым и старым Гони, лихач, храпящего коня! Навстречу нам летит и ночь, и стужа, В ней тысячи микробов, колких льдин… — Ты знаешь, друг, мне нынче жалко мужа: Ты посмотри — один, всегда один. Неясно, как во сне, доносится из зала Какой-то медленный мотив и голоса. — Как здесь тепло! — ты шепотом сказала. Подняв привычно руки к волосам. Тебя я обнял. Медленно и жутко Дразнила музыка и близкий, близкий рот. Но мне в ответ довольно злая шутка И головы упрямый поворот. Ты вырвалась; поджав под юбку ножки И сжавшись вся в сиреневый комок (Ах, сколько у тебя от своенравной кошки), Садишься на диван, конечно, в уголок. Лакей ушел, мелькнув в дверях салфеткой (Он позабыл поджаренный миндаль), И комната, как бархатная клетка, Умчала музыку, глуша, куда-то вдаль. — Ты кушай всё. — А ты? И вот украдкой Ловлю лицо. Ответ — исподтишка… Ты пьешь ликер ароматично-сладкий Из чашечки звенящего цветка. — Ты целомудрена, ты любишь только шалость. — Я бедная. Я белка в колесе. Ты видишь, друг, в моих глазах усталость, Но мы — как все… И снова ночь. Полозьями по камню Визжит саней безудержный полет. А ты молчишь, ты снова далека мне… Томительно и строго сомкнут рот. И вдруг — глаза! Ты вдруг поворотила Ко мне лицо и, строгая, молчишь, Молчу и я, но знаю: ты решилась, И нас, летя, засвистывает тишь. А утром думали: «Быть может, всё ошибка?» И долго в комнате не поднимали штор. Какой неискренней была моя улыбка… Так хмурый день оттиснул приговор. Ты одевалась быстро, ежа плечи Oт холода, от утренней тоски. Зажгла у зеркала и погасила свечи И опустила прядки на виски. Я шел домой, вдыхая колкий воздух, И было вновь свободно и легко. Казалась ночь рассыпанной на звездах, Ведь сны ее — бездонно далеко. Был белый день. Как колеи, колеса Взрезали путь в сияющем снегу, Трамвайных дуг уже дрожали осы, Газетчики кричали на бегу.ШУТКА[65]
Рассказ в стихах I В костюме женщины! К тебе парик блондинки Идет, и ты похож на этуаль, Уверенно высокие ботинки Пружинят ног резиновую сталь. Кузнецкий весь в своей обычной жизни, И публики обычное кольцо… — Постой! Пускай тебя осмотрят «слизни», Остановись у стекол Аванцо. «Гамен в манто» нервирует фланеров (У нас уже весьма солидный тыл). Вот позади хрустящий легкий шорох: Автомобиль чуть дрогнул и застыл. II Ты улыбаешься. «Он» жадно скалит десны. — Позволите? — И дверца наотлет. — Но… поскорей. Мой муж такой несносный, Он — вот! Сажусь и я. И кланяюсь. Он взбешен. Но публика, предчувствуя скандал, Теснит вокруг. О Боже, как потешен Под маской элегантности вандал. И мы летим. Франт мечется. И только За Тестовым находит нужный тон. Лениво шепелявящее «сколько?» — И лезет за бумажником в пальто. III Мы с хохотом пpoтягиваем руки (Шофер рычит, как опытный кавас). — Простите, но, ей-Богу, мы от скуки! — Ведь он мужчина, уверяю вac! «Гамен в манто» кладет его ладошку На свой бицепс. — Смотрите, я атлет, Я кочергу сгибаю, точно ложку, Нет, нет… Но франт в тоске. На томном лике пятна, Плаксиво свис углами книзу рот: — Шантаж купца — привычно и понятно, Но одурачить так… Шофер, вперед!..УСТУПЫ (Владивосток, 1924)
ВОЛЯ
Загибает гребень у волны, Обнажает винт до половины, И свистящей скорости полны Ветра загремевшие лавины. Но котлы, накапливая бег, Ускоряют мерный натиск поршней, И моряк, спокойный человек, Зорко щурится из-под пригоршни. Если ветер лодку оторвал, Если вал обрушился и вздыбил, Опускает руку на штурвал Воля, рассекающая гибель. вернуться65
Шутка (I–III). Этуаль (франц.) — звезда (здесь — «звезда панели»). Кавас (или же кабас) — нечто вроде вампира, чей интерес направлен не на живых людей, а на покойников (см. в рассказах русско-французского писателя Якова Николаевича Горбова (1896–1982), последнего мужа И.В.Одоевцевой). Откуда слово попало к Несмелову — выяснить не удалось.