Страница 28 из 77
Рабера вскочила с кровати и заметалась по комнате, прикусив губу, чтобы не разрыдаться от страха за Сена. Нет, только не сейчас! Сейчас нужна светлая голова, а истерики можно будет закатить и попозже. Первым делом она свяжется с Первым и вытрясет из него всю правду! А если понадобится то и отправится к нему лично! И пусть только попробует юлить, когда она будет смотреть в его лживые глаза! Затем, нужно организовать поездку к Сену. Вдвоем они, что‑нибудь придумают! А если нет, то она будет рядом с ним. Рядом до конца, каким бы он ни был! Но чтобы ехать, нужно знать, куда, а это опять возвращает ее к Первому. Стоп! А Торрен? Не может быть, чтобы он ничего не знал о своем брате. Она прислушалась, по коридору кто‑то торопливо шел. Легок на помине!
Дверь в комнату Раберы резко распахнулась, и внутрь влетел обеспокоенный Торрен, а за ним неспешно продефилировала сонная Ратира в ночном халате, она окинула взглядом просторную спальню сестры и, не заметив опасности, зевая, поинтересовалась:
— Ты чего разоралась? Спать мешаешь, — но увидев мокрые от слез щеки сестры, бросилась к ней, — Рабера? Милая, что случилось?
— Я пойду, тут вроде всё в порядке. Не стану вам мешать, — пробормотал Торрен. Вампира, вдруг, охватило дурное предчувствие, что дело принимает неприятный для него оборот, поэтому он попытался незаметно удалиться.
— Оказывается, Сен прислал письмо Первому, — эмоционально воскликнула Рабера, — и они об этом умолчали! А он почти мертв!
— Что? — изумилась Ратира, гладя сестру по голове, — вот это новость. Как они могли так с нами поступить?
Она задумчиво посмотрела на застывшего у двери Торена. " Хм. А ведь Торрен сегодня общался с Первым и потом сказал мне, что новостей нет. Не могли же от него утаить такую новость. А значит…»
Обе сестры мрачно уставились на вампира. Короткая пауза, а затем мир вздрогнул.
— Торрен! — буквально прорычала Ратира, - ах, ты мерзкий лжец! Мы еще не вступили в брак, а ты уже скрываешь от меня правду! Что еще ты утаил от меня? Любовниц? Или может, ты уже женат?!
— Дорогая, я не понимаю о чем ты… — залепетал вампир, хватаясь за спасительную ручку двери. — Мы можем обсудить это наедине.
— Сейчас ты у меня всё поймешь… всё поймешь… — в недобром голосе эльфы появились первые отзвуки северной бури, и она инстинктивно схватила серебряную вазу для цветов.
— Прекрати, сестра, — Рабера, положила узкую ладонь на плечо Ратиры, а другой рукой забрала вазу из её рук. — Нам сейчас потребуется помощь твоего возлюбленного. И он её окажет. Причем добровольно.
Рабера уже взяла себя в руки и её отточенный разум начал выстраивать дальнейшие планы. Как полагается княжне дома северных эльфов, она умела отделять разум от эмоций.
Ваза покрылась толстой изморозью, эльфа перевела на неё недоуменный взгляд и разжала ладонь. Произведение искусства, на которое потратили многие часы лучшие ювелиры их дома, ударилось об пол и разлетелось множеством серебряных кусочков. Вампир заворожено наблюдал за произошедшим, но вздрогнул ото льда в голосе Раберы:
— Торрен, я не услышала твой ответ…
— Да, да, — быстро ответил вампир, напуганный переменой в эльфе, — я окажу любую помощь.
{Сен, где‑то в пустыни Сурим}
Путешествие вначале как‑то не задалось. Помимо двух паладинов, мне в попутчики навязали трех старших послушников. Против них я не имел ничего против — надо же кому‑то проводить ритуалы экзорцизма надо мной. А это оказалось единственным действенным способом отгонять моё безумие, которое в последнее время почему‑то зачастило. Да и присутствие будущих священников Триединого приглушало зов Елизароли. Паладины тоже не подкачали — парни суровые и неразговорчивые, идеальные попутчики для моего текущего состояния. В общем, компания для дороги подобралась годная.
А вот уровень оснащения экспедиции тянул на первенство конкурса самоубийц. Естественно, в монастыре не оказалось ни подходящей одежды, ни специальных ездовых животных, да там вообще ничего не имелось для путешествий по пустыни! Из длинных отрезов белого льна нам удалось пошить балахоны наподобие бедуинский, а идти пришлось пешком. По счастливому совпадению, в пяти дневных пеших переходах находился оазис, в котором обитало мирное, насколько, конечно, можно быть мирным в этом аду, племя. Вот там то мы и планировали закупиться всем необходимым, заодно попробовать нанять проводника.
Реальность разбила наш нездоровый оптимизм в дребезги, но утраченные иллюзии — это тоже ценное приобретение. Во–первых, в пустыне оказалось жарко, через пару часов пути, я даже на мгновение задумался, что и у Елизароли жилось неплохо. Во–вторых, вода исчезала на глазах, все, даже закаленные паладины, оказались не готовы к местному климату. Поэтому то один, то другой прикладывался к флаге. В–третьих, магический амулет — уловитель воды сломался к концу второго дня. У нас имелся в наличии запасной, но что делать, если и он накроется…
В общем, Суримская пустыня нас встретила неласково, будто мачеха падчерицу. И впереди забрезжила ненулевая вероятность узнать, почему эти пески называют пустыней Смерти на личном опыте.
Но вначале третьего дня, удача улыбнулась нам, даже не просто улыбнулась, а прямо‑таки прыгнула в постель, как похотливая девка.
Из‑за барханов появился десяток всадников и, улюлюкая, ринулся к нам. Паладины пробормотали короткую молитву, что‑то вроде «Триединый над нами! Прости грешников! Прими их души!», выдернули мечи из ножен и гостеприимно встретили незнакомцев.
Хорошо хоть их радушие сохранило одного из всадников в живых. Конечно, он вначале отказывался с нами общаться, но стоило показать ему мой прекрасный лик, покрытый тонкой чешуей цвета крови, как с криком «Шайтан!» он резко изменил мнение и начал бодро отвечать на наши вопросы.
Ребята оказались обычной шайкой, промышлявшей грабежами и не брезгующими наниматься силовым сопровождением в рабские караваны. Да и понижать социальный статус незнакомым малочисленным группам они не стеснялись. Вот только сегодня им не повезло — откуда им было знать, что к ним занесло такого «красивого» меня, при поддержке элитных бойцов церкви Триединого.
Зато теперь с повестки дня у нас исчезла куча проблем: десять животин под названием ящблюд, что‑то вроде огромной волосатой шестилапой ящерицы, куча припасов, включая амулеты воды, адаптированные под местные климатические условия. И не стоит забывать о проводнике, который просто жаждал отвести нас к Дарииму. Особенно, когда бросал взгляд на моё лицо или на цепь ненависти, которая периодически подползала к нам.
А вот что делать со своим фамильяром я не знал, в последнее время стал ловить себя на мысли, что очень уж часто змея смотрит в мою сторону, причем как‑то пристально, с нездоровым гастрономическим интересом. Пока она меня слушалась, но уже не столь охотно, как прежде. А на что способна моя ручная тварь — я прекрасно знал.
«Ты можешь с этим что‑нибудь сделать?»
Без магии и с едва живым телом? Конечно, нет.
«Тогда не думай! А то еще морщины появятся!»
Ты моё лицо видел? Какие к Адизесу морщины? У меня сейчас не кожа, а подобие многослойной композитной брони тяжелого штурмовика космодесанта!
«Да ладно тебя! Доберемся до цивилизации — сделаем тебе и пилинг, и подтяжку! Ботексом подколем! Лучше прежнего станешь!»
Тебе бы все шутить! Ты разобрался, почему мыслеинтерфейс сбоит?
«Ага».
И?
«Тут надо подумать…»
Не нервируй меня!
{Сен, несколько часов спустя}
«Всё не так уж плохо…»
Ты так думаешь? Серьезно?
«Все не так уж плохо! Ты, по крайней мере, жив».
Я пока еще жив! Ключевое слово: пока! Давай‑ка я напомню тебе текущую ситуацию.
Во–первых, весь мой багаж, прихваченный из Российской Империи, накрылся! Мыслеинтерфейс почти не работает, так как генетическая подпись моего тела неузнаваема. Следовательно, от меня отрезаны все несортированные архивы! А именно в них, вероятно, хранится информация о моем текущем состоянии!